Рус Агишев - Дуб тоже может обидеться. Книга 2.

Старика после этих слов будто подменили. Древний старичок, борода лопатой, ухмылявшийся и сыпавший шутками — прибаутками, куда-то исчез, а вместо него появился кто-то другой. На партизанского вожака глядел уже совершенно другой человек … или не человек.

— Кто ты? — длинный костлявый палец словно лезвие ножа вытянулся в сторону летчика. — Как твое имя!

Тот расправив плечи, хмуро произнес:

— Подполковник Сталин, — трое из шести стоявших рядов замерли от удивления. — Василий Иосифович, командир 32-ого гвардейского истребительного авиаполка. — а через мгновение добавил, улыбнувшись. — Ну и что, похож?

— Похож, — практически одновременно произнесли и проводник и сам Козлов.

Через несколько часов отряд вновь встал на стоянку, а командир, забрав несколько человек с собой, отправился дальше в лес. Улучив минуту, когда и проводник и Василий Сталин вырвались вперед, Козлов чуть притормозил своего начштаба.

— Понял теперь? — прошептал он, кивая в сторону идущего впереди летчика. — Не мог я ничего сказать. Понимаешь, не мог, — тот согласно кивнул. — Меня же в Москву вызывали после того самого рейда..., — Пантелеев вновь кивнул головой. — Сам товарищ Сталин попросил помочь, — в этот момент в его словах прозвучала ничем не прикрытая гордость — гордость за свой отряд, своих товарищей и за себя. — Говорил, что кроме нашего отряда здесь больше никого нет...

— Думаю, готовиться большое наступление, — тоже зашептал Алексей, отталкивая от своего лица очередной куст орешника. — И сюда стягиваются все партизанские соединения. Понимаешь, какой кулак будет?!

— Нет, Леха, — отрицательно качнул головой Василий Иванович. — Не наступление это. Здесь что-то другое..., — вдруг он шепотом выругался и остановился. — Какой же я дурак! — буркнул он. — Какое наступление, Алексей?! Ты же знаешь что здесь твориться последние месяцы. Да, немцы тут мрут как мухи... Радист говорит, немчура в открытую пятки смазывают. Понимаешь? Вон, смотри! — он рукой лихо очертил полукруг вокруг себя. — Да тут еще пара месяцев назад их было как блох на собаке. Гарнизон на гарнизоне! Да сечевиков целая туча... А сейчас все! Нет, никого!

Кожанка летчика уже практически исчезла за деревьями, которые стали буквально врастать друг в друга.

— Теперь товарищ Сталин сына сюда направил, — Козлов словно рассуждал вслух. — Это же переговоры! — Пантелеев, ставший начальников штаба по причине давней дружбы с командиром, звезд с неба не хватал, но очевидные вещи понимал прекрасно. — Похоже тут крупная шишка со стороны немцев будет...

122

Отступление 124

Реальная история

[Отрывок] Вуд Джон, Серре Жан. Дипломатический церемониал и протокол : Принципы, процедура и практика. — М.: Прогресс, 1976. — 448 с.

«... Сложившиеся к нашему времени нормы и правила дипломатического протокола регулируют практически все внешние формы дипломатической практики. По словам руководителя Службы протокола администрации Президента ФРГ Ф. Лонгрена, ''за последние столетия дипломатический этикет буквально утонул в хитросплетениях обязательных правил, непременных требований и исключительных обязательств''...

… Основные правила нанесения дипломатических визитов можно свести к следующим:

1. Обязательным требованием является точное соблюдение времени приезда на визит.

2. Необходимо строго соблюдать протокольные нормы о форме одежды.

3. Важно правильно посадить гостя...

4. Инициатива в беседе принадлежит хозяину встречи...».

Отступление 125

Реальная история

Тихий разговор в какой-то подворотне Тулы.

— … Говорю же, бежать собираются, — с упорной убежденностью шептал дребезжащий голос. — Чемоданы да коробки втихаря собирают.

— Как так? Погнали же немца от Москвы, — с искренним недоумением в голосе говорил второй. — Не-е, не может быть!

— Эх, тютя! — припечатал собеседника первый. — Слушай больше! Это же германец! — в голосе добавилось чуть ехидства. — Кто тебе правду-то скажет?! А? — он тихо рассмеялся. — Немца погнали... И что? Сколько своих положили? На одного десять .. или может двадцать...

Второй молчал, не перебивая.

— Ты слушай чего тебе говорят, — говоривший преисполнился уверенной снисходительности знающего больше чем все остальные. — Свояк у меня тут гутарил, что немчура готовит сильное наступление. Мол, поэтому они и отошли немного. Чтобы, значит-ца, с новыми силами навалиться. Он на аэродроме гайки крутит... Слышь? — что-то зашуршало и голос практически полностью стих. — Говорит, и сам в эвакуацию подался и сынка своего забрал с фронта... Да, да... Он сам видел, как за … приезжали и вместе с барахлом забрали.

Отступление 126.

Реальная история.

Отрывок кинохроники. 1936 г. Дача Сталина.

По белому экрану побежали выразительные серые сполохи, через несколько секунд сменившиеся ускользающими цифрами.

Со стрекотанием старого киноаппарата появились размытые очертания какого-то строения, возле которого двигалось несколько еле различимых фигур. Наконец, фокус был наведен и непонятные пятна строений превратились в раскинувшееся блекло-зеленое здание, которое полукруглым элементом фасада (похожей на недостроенную башню) смотрело прямо в камеру.

На переднем плане стоял длинный стол возле которого сидело несколько человек. В центре выделялась фигура Сталина, которые с усмешкой наблюдал за одним из своих гостей — высоким мужчиной с крупными чертами лица и монументальной фигурой — Чкаловым.

… Камера то фиксировала фигуру самого хозяина, останавливаясь на несколько секунд на его лице, то давала общий план. В один из таких моментов, камера выхватила, как Чкалов, размахивая руками, изображал полет своего истребителя. Его крупное тело с вытянутыми по бокам руками на аекунды превратилось в стремительный самолет, совершающий одну фигуру высшего пилотажа за другой. Он то приседал, то, наоборот, вскакивал вверх, взмахивай руками...

Вот оператор приблизил фокус... Летчик сделал очередной кульбит и пронесся перед невысоким мальчишкой, который не отрываясь смотрел на «танцующего» летчика. По экрану бежали светлые полосы, слепые пятна, но неизменными оставались восторженные глаза мальчика. В них горел огонь... Он чуть наклонился вперед, его руки с растопыренными пальцами подались в стороны и вот он, вслед за Чкаловым, тоже «пустился» в полет...

Отступление 127

1940 г. Ранее утро. Один из аэродромов близ Москвы.

— Сильно тресёт..., Ш-ш-ш-ш-ш..., Все время тянет вправо, — сквозь шипение рации с трудом пробивался молодой задорный голос. — Попробую сделать...

Очередное испытание новой модификации … пошло совершенно не так как обычно.

— Орел, Орел, приказываю садиться! — вторую минуту бубнил радист в окружении высокого начальства, неотрывно следившего за дикими маневрами небольшого самолета. — Приказываю немедленно садиться! Орел, Орел, приказано садиться!