Марик Лернер - Федералист

— Я был лучшего мнения о Легре, — произнес я уже вслух.

— Жители все в едином порыве встали на защиту родного города, — вскричал явно обиженный полковник. — Две тысячи ополченцев приступили к рытью траншей, постройке редутов.

Устал и ляпнул лишнее. Не время ссориться с союзниками. Хотя названное количество…

— А рабов привлечь к работам нельзя было?

— По закону гражданская власть не имеет права вынуждать свободного человека бесплатно трудиться, — убежденно заявил Маршаль, — даже если он находится в данное время на военной службе. Не может также использовать невольников без согласия их хозяина.

— Состояние войны требует временной отмены гражданских свобод, — прорычал я в раздражении, — и вольностей. Правительство обязано ввести чрезвычайные налоги для вербовки солдат и закупки военного снаряжения. Имущество неплательщиков налогов должно реквизироваться неукоснительно. Люди, защищающие своей кровью дома мирных жителей, имеют право ночевать под крышами этих домов, а не мерзнуть под открытым небом.

— Никогда! — Он аж задохнулся в негодовании. — Никогда не переступим закон. Разрушенные дома можно отстроить заново, сожженные поля снова засеять по весне. Одну лишь свободу возродить невозможно. Ее утрачивают раз и навсегда.

Я уже знавал от него высокопарные речи, но не до такой же степени слышать исключительно себя! Мы не на трибуне, и речь в газеты не попадет. Неужели невозможно пробиться к разуму?

— Ваши свободные люди моментально перестанут быть свободными, и владельцы рабов лишатся их, если нормальная организация отсутствует. Испанцы приплыли не для соблюдения ваших вольностей и привилегий. Их сохранят лишь для перешедших на вражескую сторону.

И это очень возможно. Если пообещать сохранить прежние порядки, многие охотно согласятся. Зачем рисковать шкурой и конфискацией имущества. А для приведения к покорности любые методы хороши. Кого-то разорят, другого показательно обласкают. Выбор достаточно ясен. И проще, чем всех уничтожать, добиваясь яростного сопротивления.

— Никогда мы не покоримся! Сам дух свободы, пребывающий в сердцах, не позволит!

Да, похоже, безнадежно что-то объяснять, подумал я, трогая коня. Советоваться с ним бессмысленно. Обстановки на сегодняшний день все равно не знает. Последнее до отбытия — войска Ромеро, получив подкрепления и осадные орудия, заняли позицию напротив линии обороны, тянущейся через весь полуостров, на котором расположен Эшли. На наше счастье, испанский командующий из старых регуляров, не привыкший спешить и все делающий по уставам и наставлениям. Будет рыть рвы и сапы в сторону американских укреплений. Постепенно приблизится, не обнаруживая себя до последнего момента. Будем надеяться, что время еще есть. Пока внешняя связь, несмотря на попытки блокады, существует, чему доказательство наш герой тылового фронта с митинга.

Навстречу выскочили трое всадников, несущихся как давно себе позволить не могли. Кони отдохнувшие и хорошо накормленные. Сердце невольно пропустило удар, когда в переднем признал своего адъютанта Виктора Корселя. Вместе с Раусом и взводом драгун погнал на максимальной скорости вперед к Акиндеку, готовить встречу.

— Мой генерал, — соскакивая на землю, счастливо вскричал лейтенант, пытаясь изобразить воинскую стойку со щелканьем каблуков. — Полковник Раус организовал встречную поставку необходимого, в первую очередь продовольствия и лошадей. Несколько часов — и армия достигнет подготовленного лагеря.

Я внезапно почувствовал себя жутко уставшим. Хотелось бы прилечь, поспать хотя бы несколько часов, принять наконец ванну. А ведь теперь необходимо нестись вперед лично. Проследить за сбором частей в намеченной точке. Погода лучше не станет, и максимально можно позволить день отдыха. Задача снятия блокады с Эшли и изгнания из Новой Галлии испанцев еще не решена, просто получили временное облегчение. Спешился — все же не победитель, принимающий капитуляцию сидя в седле.

— Спасибо, лейтенант, — произнес под довольный гомон обрадованных офицеров. — Но на будущее запомните: станете еще скакать рядом с пехотинцами, забрызгивая их грязью из-под копыт, — накажу.

— Да, мой генерал, — неизвестно чем довольный, воскликнул Виктор.

— Докладывайте. Все. Подробно.

— Паруса на горизонте! — донесся крик с мачты, и через мгновение топот множества ног команды подтвердил готовность моряков к ловле идущей в руки удачи.

Адам невольно покачал головой, глядя на бросившихся к мачтам по первой команде. Алчность человеческая велика и границ не знает. Казалось бы, чего им еще надо. Получив каперский патент от правительства колонии после нападения Испании на свободные американские земли, он набрал на свои два судна толпу головорезов, довооружил пушками корабли, но не излишне, чтобы не терять скорости, и вышел в море. С военным флотом он связываться не собирался изначально, а для приведения в чувство купцов предпочтительно иметь на борту многочисленную абордажную группу. На «Форт», например, набилось почти две сотни человек. «Америка» вместила еще больше. Она имела водоизмещение в девятьсот тонн и была вооружена шестью восемнадцатифунтовыми, двадцатью восьмью двенадцатифунтовыми и шестью девятифунтовыми орудиями, что позволяло бороться и с серьезными вражескими судами.

Фактически он рискнул всем. Для получения патента на каперство следовало найти поручителей и внести залог, деньги на который он заработал рейсами в Китай. Однако большинство средств угрохал на строительство клипера, теперь внезапно ставшего ненужным. Его можно было использовать разве в качестве посыльного судна. Ни больших трюмов, ни серьезной артиллерии. Не для этого закладывали. Уйти, пожалуй, он сумел бы от любого врага, но в данный момент требовалось совсем не это. Пришлось брать в долю несколько человек, вложивших в подготовку сто пятьдесят тысяч ливров.

Зато платить королю не надо. Конгресс неизвестно с чего проявил великодушие, решив, что все деньги, в которые оценен приз и груз (конечно, если трофей можно продать или принять на службу), будут делиться между моряками. Естественно, за минусом пошлины от продаваемого имущества. В результате по соглашению после расчета с кредиторами (практически половина захваченного) остальная сумма делилась: капитану — сорок три процента, лейтенантам — девятнадцать, унтер-офицерам — двадцать четыре, матросам — четырнадцать процентов. Если учесть, что одна только стоимость захваченного недавно брига без содержимого трюмов могла доходить до полумиллиона ливров, любой в команде уже мог навсегда уйти обеспеченным человеком. Даже простые моряки рассчитывали в итоге на собственный трактир на берегу.