Юрий Гельман - Перекресток Теней (СИ)

При этих словах молодой граф вскочил со стула и заметался по комнате. Небывалое воодушевление овладело им. Он почувствовал, что ему, отчаявшемуся выбрать путь, может найтись достойное применение.

— Ваша милость, вы доверяете мне?! — воскликнул он. — Мне, простому человеку, мечтавшему о белом плаще с красным крестом, но так и не ставшему рыцарем?

— Да, Гишар, доверяю, — ответил де Брие. — Только хочу предостеречь от одной ошибки.

— Любое ваше слово я восприму, как приказ!

— Для начала присядь и выслушай меня.

Гишар де Боже послушно присел на стул, заглядывая в лицо вечернему гостю. Глаза молодого графа сверкали, по лицу блуждала таинственная улыбка.

— Прежде всего, мой юный друг, тебе необходимо научиться сдерживать свои эмоции. Негоже рыцарю, пусть и молодому, коим отныне я буду тебя считать, показывать на лице все то, что скрывается в душе. Сдержанность, невозмутимость, а порой и смирение должны стать чертами твоего поведения с этого дня. Учитель церкви Святой Бернар Клервоский говорил: Рыцарь Христа должен быть вооружен Щитом терпения, Доспехами смирения, дабы охранять глубины души, и Копьем милосердия, поскольку с ним, направляясь ко всем людям и взывая к милосердию, он ведет битву Господню. Не исключено, что вскоре тебе предстоят нелегкие испытания, и чрезмерная горячность или торопливость отнюдь не послужат подспорьем для успешного их преодоления. Выдержка и душевное мужество — вот залог успеха. Понимаешь ли ты меня?

— Отлично понимаю, ваша милость! Мне только неясно, о каких испытаниях идет речь.

— Сейчас поясню, — сказал де Брие, доставая из внутреннего кармана котты небольшой свиток. — Вот, Гишар, мы подошли к самому главному.

Молодой граф взял из рук де Брие документ, развернул его и прочитал следующее: «В могиле твоего дяди, Великого магистра де Боже, нет его останков; там тайные архивы Ордена и реликвии — корона Иерусалимских царей и четыре золотые фигуры евангелистов, которые украшали Гроб Христа и которые не достались мусульманам. Остальные драгоценности хранятся внутри двух колонн, против входа в крипту. Капители этих колонн вращаются вокруг своей оси и открывают отверстие тайника».

Венсан де Брие, наблюдая за Гишаром, заметил, как задрожали его руки. Закончив чтение, молодой граф поднял глаза на рыцаря.

— Что это? — спросил он с придыханием.

— Эту записку несколько дней назад написал для тебя Жак де Моле, — ответил Венсан де Брие. — Мне передали ее надежные люди. Великий магистр уже знал, что его ожидает, поэтому и решил обратиться к тебе, Гишар.

— Но я думал, что в могиле… Я много лет считал для себя святым это место… Где же тогда похоронен мой дядя, Великий магистр Гийом де Боже?

— На Кипре, мой друг, его прах остался на Кипре. Когда Жак де Моле приехал в Париж, в числе многочисленной поклажи он действительно привез с собой гроб, объявив, что в нем находятся останки его предшественника. Но это был тщательно продуманный ход, настолько же рискованный, насколько и мудрый. Никто из врагов Ордена тогда ни о чем не догадался.

— Как же так! Почему Жак де Моле так поступил? Он обманул меня!

— Он обманул не тебя, — с отеческой теплотой сказал де Брие. — Могила — это всего лишь символ бренности бытия, место скорбных дум и молитв. Память — вот лучшее из надгробий, и пока ты будешь помнить своего дядю, он будет жив и будет оставаться с тобой. Ты смел и рассудителен, Гишар, и ты должен понять, что есть вещи в этом мире несравнимо более ценные, чем жизнь и смерть даже самого выдающегося человека. Есть реликвии, с которыми просто нет сравнения, потому что они единственны и неповторимы никогда. И сохраняя эти реликвии от покушения злодеев и врагов христианства, Жак де Моле обманывал не тебя, мой друг, а всех тех, кто еще не оставил попыток завладеть бесценными для человечества артефактами. Эти попытки, Гишар, продолжаются до сих пор и могут продолжаться еще очень долго. Вот почему необходимо спрятать сокровища так, чтобы никто и никогда не посмел даже надеяться их отыскать. И только ограниченному кругу истинных ревнителей веры, нескольким посвященным должны быть доступны сведения об их нахождении. Одним из таких посвященных отныне являешься и ты, Гишар.

— И что мне теперь делать? — В голосе молодого графа слышалось разочарование. — Я не понимаю…

— Все очень просто: ты пойдешь к королю и попросишь его высочайшего позволения вывезти из замка Тампль гроб с останками твоего дяди. Я уверен, что король не станет возражать против столь деликатной просьбы, тем более что его люди уже давно обыскали все подвалы крепости и ничего там не нашли. Филиппу и в голову не придет, что вместо человеческих останков в гробу будут находиться бесценные реликвии, за которыми он столько лет гонялся.

— А как же мне удастся сделать это незаметно?

— Ты попросишь Филиппа, чтобы эту печальную церемонию тебе помогли провести несколько твоих слуг, а не королевские гробокопатели, чье присутствие могло бы осквернить память великого предка. В свое время молодой еще король был знаком с твоим дядей и высоко о нем отзывался. Я уверен, что все пройдет хорошо.

— А слугами…

— Буду я и мои люди, — сказал де Брие. — Ну, и твой конюх с повозкой, разумеется.

— А потом, ваша милость? Куда мне всё это деть?

— Если всё пройдет так, как задумано, я скажу тебе, куда следует отправиться.

— А если…

— Мы должны все сделать так, Гишар, чтобы второго «если» не было…

— Я постараюсь…

Поздним дождливым вечером, когда Париж был погружен в навязчивую липкую сырость, к главным воротам величественной крепости Тампль подкатила фура, запряженная крепкой лошадкой. Парусина фуры потяжелела, провисла от дождя и теперь лоснилась в темноте так же, как широкая спина лошади и плащ возницы, согнувшегося на козлах. Из фуры проворно выскочил человек, одетый во все темное, с капюшоном, накинутым на голову. Постучав кулаком в ворота, он дождался, пока откроется смотровое окошко и караульный выглянет оттуда.

— Позови начальника стражи! — сказал Тибо, пытаясь придать голосу властный оттенок. — Да проворней!

Не затворяя окошка, караульный отступил в сторону. Ночному гостю было видно, как прибитый дождем неяркий огонь факела исчез в помещении сторожки, но уже через несколько секунд появился снова. Теперь к воротам приближались две фигуры.

— Кто вы такой, сеньор, и что вам угодно? — Второй караульный щурился то ли спросонья, то ли пытаясь разглядеть через квадратное отверстие в воротах лицо прибывшего.

— Ты начальник стражи?

— Да.

— Тогда возьми это. — Ночной гость засунул руку за пазуху, потом протянул в окошко свиток, перевязанный шелковой лентой. И добавил: — Читай быстрее! Хочется поскорее укрыться от дождя.