Джастин Ричардс - Доктор Кто. Легенды Асхильды (сборник)

Спустя шесть недель «Гончая» вернулась в Севилью. На борту недоставало девятерых членов команды. Некоторые моряки пытались рассказывать об исчезнувшем архипелаге и жестоких дикарях с собачьими головами, но в эпоху просвещения и развития науки их истории остались без внимания, превратившись вскоре в страшные сказки для детей. Спустя семь лет генуэзец Колумб отправился в том же направлении – чтобы открыть новый материк в тысяче миль от места, где, по словам команды каракки, находились зачарованные острова. Ас тоже исчезла, став частью сказки; никто и никогда больше не слышал о девушке, носившей это имя.

Однако если вам случится побывать в галерее Уффици во Флоренции, уделите минутку одному из портретов. Он изображает возлюбленную известного кондотьера – очень красивую, без сомнения, женщину, на платье которой приколота брошь в виде ящерицы с изумрудной чешуей и рубиновыми глазами.

1348 год

9 августа

Писать я буду на английском, хотя порой кажется, что слова этого языка царапают мне лодку. Лоток. Глотку. Alors . Вот так. Donc .

Я снова в пути, поэтому начинаю новый дневник. Заняться сейчас все равно особенно нечем – разве что смотреть, как волны плещут о борт, да слушать удивленные возгласы Эсси. Моя маленькая француженка увидела, что нам предложено в качестве dîner , и ей это очень не понравилось.

Йохан попросил спеть ему:

Потом я щекотала его, он смеялся, и Ру смеялся тоже, потому что он всегда хохочет, заслышав смех Йохана, – он вообще из тех детей, которым нравится быть счастливыми. Но Эсси мне отвлечь не удалось. Ее вообще трудно было сбить с мысли – даже когда паром начало раскачивать так сильно, что мы еле держались на ногах, а я так цеплялась за деревянные поручни, что занозила палец.

Вот и сейчас она подняла темные глаза от тарелки, и по их блеску – и выражению на ее худеньком личике – я поняла, что меня ждет допрос с пристрастием: мастерство, в котором восьмилетний ребенок изобретательнее любого инквизитора, а я кое-что знаю об их методах, уж поверьте.

– Maman ?

– Да?

– Почему мы уехали из Марселя?

– Говори по-английски.

Эсси раздраженно вздохнула и повторила вопрос, как я просила: на отрывистом, жестком языке, которому я упорно обучала ее и Йохана.

– Я ведь уже объясняла, Эсси. Мы отправляемся в самый удивительный город на свете! Самый большой после Рима. И там нас ждут приключения.

– А почему папа не едет с нами? – надулась она.

– Потому что папа должен приглядеть за сетями и рыбками, пока нам не надоест путешествовать. А когда мы решим, что хватит с нас приключений, то отправимся домой.

Это было правдой. Да, знаю, однажды я… Есть хорошее английское выражение как раз для таких случаев, сейчас вспомню… Я клялась и божилась , что больше никогда… А потом появился Томас. Томас.

Он был очень красив, я не встречала никого красивее. И молчалив, как камень. Ни разу ни о чем не спросил. Никогда не надоедал по пустякам. Казалось, его не интересует, почему у меня в сундучке корона или почему я просыпаюсь ночью от каждого звука и успеваю выхватить меч еще до того, как он сам откроет глаза, – а затем обнаружит лезвие у себя перед носом и успокаивающе скажет: «Алис, это всего лишь гром, ложись спать».

Признаюсь, беременность была только моей ошибкой. Потом родилась Эсси, и… Стоило мне взглянуть в эти древние и одновременно юные глаза, как меня словно затопило нежностью и любовью. Это было неожиданно, ведь я всегда считала детей только раздражающей обузой – помехой вроде лишая, бессмертия или цыпок.

Я убедила себя, что рождение Йохана и Ру было теперь предопределено, ведь моим малышам придется самим заботиться друг о друге, когда я их оставлю. А я оставлю их, иначе нельзя. Когда люди начинают задавать вопросы, единственный выход – исчезнуть. Любопытство – это лишь первый шаг, за ним следуют подозрительность, страх, суеверия… После выясняется, что окружающие уже жаждут тебя убить. Думаю, мои дети на такое не способны, но я видела много чужих и знаю, как они иногда поступают с родителями. Люди легко совершают ужасные дела. Я бы этого не вынесла.

Поэтому мы оставили Томаса за бортом. Оставили, чтобы больше не слышать, как он говорит: «Это просто потрясающе, честное слово… Нет, я не сказал «странно», но послушай, трое детей, двадцать лет брака, а ты совсем не постарела… Да и волосы у тебя не отрастают, получается?»

Корабль поскрипывал и качался на волнах. Это плавание стоило мне дорого. Хорошо, что мы смогли подняться на борт рано, гораздо раньше, чем просыпался Томас.

Эсси опять куда-то убежала; я нашла ее сидящей на корточках за штабелем ящиков, доверху набитых золотистыми апельсинами.

– Что ты делаешь?

Я путешествую одна, с детьми, но матросов не боюсь. Обычно они довольно милые люди, к тому же я провела утро первого дня на носу, жонглируя ножами. Моими зрителями были дети, которым очень понравилось представление, но, уверена, команда тоже смекнула, что к чему. Особенно после того, как несколько ножей я поймала с закрытыми глазами.

– Нам на завтрак дали свиную похлебку, – ответила Эсси. – Гадость!

– В Британии относятся к еде иначе, чем во Франции.

– Так объясни им, как правильно! Так и скажи: мол, похлебка – это для свиней, а нам дайте, пожалуйста, человеческой еды и к ней чая, спасибо.

Чай явно покорил ее воображение. Улыбнувшись чумазому мальчишке, который выполнял на нашем судне роль повара (хотя его стряпня свидетельствовала о полном отсутствии мастерства), я поспешила отвлечь дочь. Поваренок же только скорчил гримасу и отвернулся, явно обидевшись на ее слова.

– А мне еда понравилась, – негромко сообщил Йохан, на всякий случай спрятавшись за мою юбку.

Этому ребенку нравится все и всегда. Я потрепала его по кудрявой голове:

– Значит, из тебя получится отличный маленький англичанин.

Йохан радостно улыбнулся и показал сестре язык.

– Maman , смотри! – крикнула Эсси.

Рожицы, которые корчил брат, ее совсем не интересовали – то ли дело крыса размером с котенка, прячущаяся в темном углу. Зверушка выглядела на редкость мерзкой, но я все равно была ей рада: плохо дело, если на корабле нет ни одной крысы.

– Не трогай ее, а то укусит.

– Ей понравится! – Эсси продемонстрировала мне кусочек сыра. Похоже, она успела отщипнуть его от той головки, что я везла с собой завернутой в ткань.