Джастин Ричардс - Доктор Кто. Легенды Асхильды (сборник)

– Идеальный образец. Мы можем заразить ее чем угодно. – В их голосах слышался восторг.

– Мы можем испробовать все на одном человеке… Который здоровее всего нашего народа.

– И вы возьмете моих детей тоже, – решительно вставила я.

Их клювы синхронно качнулись вверх и вниз:

– Детеныши. Детеныши – это хорошо. Все ли они здоровы?

– Мы будем… ставить эксперименты, – предупредил третий, убирая отрезанную руку Годфри в сумку.

Я поморщилась. Это мы еще посмотрим. Им со мной не справиться. Никому не справиться. Я проверяла.

Как только мы будем свободны – от оков этого мира, далеко в космосе, среди планет, которых существуют десятки, тысячи, миллионы (я провела столько ночей на холодных вершинах гор и в раскаленных пустынях, пытаясь пересчитать эти светящиеся точки на звездном небе, – и ни разу, ни разу не справилась с задачей!), – стоит нам сбросить эти оковы, и меня уже ничто не остановит. Я буду бороться и легко совладаю с ними. Им со мной не справиться. Я убегу, обрету долгожданную свободу – я и мои дети вместе отправимся путешествовать среди звезд.

– Возьмите меня с собой.

Они приняли решение.

– Мы заберем тебя.

– Эсси! Йохан! – окликнула я детей. – Идемте. Наше путешествие продолжается.

– Bon! – тут же радостно отозвалась моя храбрая девочка.

Я опустилась на колени и укрыла Годфри. Ему оставалось уже недолго.

– Прости. Я должна уйти.

Он поднял на меня светлые глаза, в которых отразился ужас:

– Ты – Приносящая Несчастье. Это ты принесла в наш город болезнь.

– Никто не знает, кто ее принес.

– Скажи… Ты думаешь, меня ждет ад?

– Ад? Место, где будет хуже, чем на земле? Сомневаюсь…

– Ну же, вперед! – Эсси почти закончила упаковывать свой узелок. – Интересно, что они едят?

– И есть ли там еще волшебные огни? – присоединился к ее вопросам Йохан. – Мне понравились огни.

Мы вышли из дома и двинулись за ждавшими нас пришельцами. Было так странно идти через вымерший город. Пустовали и большие каменные дома, и лачуги бедняков. На дверях тут и там виднелись кресты. До моего слуха то и дело доносились чьи-то рыдания – тихие, едва различимые, и низкий голос, все повторявший: «Несите их сюда! Несите сюда своих умерших!».

Впрочем, в этом городе вряд ли еще оставались те, кто способен был выполнить этот приказ, а мертвые сами ходить не могут.

Мы увидели его сразу за опустевшей пекарней, вывеска которой скрипела, раскачиваясь на ветру. Внутри конюшни, в тени, так, что наружу высовывался только заостренный нос, стоял корабль. С улицы он был почти неразличим. Лишь подойдя ближе, я заметила, как переливается на свету странный, незнакомый металл, из которого он был сделан.

– Ого-о! – выдохнул Йохан, а малыш, сидевший в переноске у меня на спине, зашевелился, показывая липким пальцем на это чудо.

– Он прекрасен.

– Не забывай, теперь ты принадлежишь нам, – ответили мне пришельцы.

– Это вы так думаете, – сказала я им с вежливой улыбкой.

Створки люка бесшумно открылись, и на землю перед нами опустился трап, похожий на обычный корабельный. От радости у меня защемило сердце. Внутри все было залито светом, тут и там стояли коробки с образцами, за которыми можно было разглядеть операционный стол и множество странных предметов, названий которых я не знала. Некоторые из них вполне можно было использовать в качестве оружия. Как удачно.

– СТОЙТЕ!

Я обернулась на голос – а не следовало бы.

Годфри – бледный, едва держащийся на ногах, похожий на тряпичную куклу из-за безвольно болтавшейся руки, – скалил мне вслед зубы в улыбке мертвеца.

– Это ты во всем виновата! – крикнул он. – Ты принесла болезнь!

– Нет.

– Приносящая Несчастье! Я знал. Знал с самого начала!

Он бредил. Нужно было просто развернуться и уйти.

– Пойдемте, – окликнула я пришельцев. – Давайте оставим его.

Эсси уже почти поднялась по трапу, малыш был со мной. Где же…

Я снова обернулась. Поздно. Слишком поздно.

– Пока-пока, друг. – Йохан подбежал к Годфри чересчур близко: на расстояние вытянутой руки. Тот сразу же схватил его за горло обезображенными почерневшими пальцами и принялся душить.

– Тебе его не спасти, Приносящая Несчастье! Пусть и на тебя обрушатся все беды мира!

Много лет я тренировалась, чтобы стать лучше любого мужчины, с которым мне доведется сойтись на поле брани. Я сильнее десятерых – хоть это потребовало немало усилий; я могу сбить пчелу стрелой и выбить всадника из седла. Годы тренировок превратили меня в идеальное оружие, сильнейшего воина из тех, что жили на этой земле.

Сейчас все это не имело значения, потому что даже самая слабая и беспомощная женщина без колебаний сделала бы для своего ребенка то, что сделала я. Без колебаний. Просто потому, что в этом и заключается сила материнства.

Я уложила Годфри одним ударом его собственного кинжала. Пришельцы молча наблюдали за мной. Йохан тер шею в том месте, где ее сжимали чужие пальцы, но тело Годфри уже лежало на мостовой, как мешок, и я была этому рада.

Вместе – с Йоханом у меня на руках, хотя он уже большой мальчик и мог бы дойти сам, – мы вернулись к кораблю. Никто не проронил ни слова.

Птичьи клювы развернулись в нашу сторону. Я услышала, как пришельцы принюхиваются; потом один из них поднял руку и указал на Йохана.

– Этот, – произнес пришелец. – Этот все еще болен.

– Ерунда, – возразила я. – Он уже переболел. И теперь здоров.

Я все еще верила в это, хотя и видела, что кудри моего мальчика мокры от пота.

– Мы не возьмем на борт носителей, – равнодушно подтвердил второй, доставая из сумки то жуткое устройство. На заостренном конце вспыхнул свет. Сынишка прижался ко мне, ему было и страшно, и интересно одновременно.

– Maman !

Я не могла пошевелиться, потрясенная тем, что должно было вот-вот случиться на моих глазах. Пришельцы начали приближаться.

Самообладание тут же вернулось ко мне. Опустив Йохана, я снова схватилась за кинжал и бросилась на ближайшего клювоносого пришельца. С губ моих сорвался крик на языке старше английского и французского, на языке более грубом, чем любой из ныне известных. Занося над закутанной в плащ фигурой оружие, я не думала о последствиях или тактике; все мое сознание заполонила ярость и жажда крови, сильнее которой я с тех пор не испытывала.

Оказалось, все это время я была права – хотя сама отказывалась верить этой догадке: странные одеяния пришельцев были не плащами, а их кожей, крепкой, как броня. Кинжал не причинил ему вреда.

Двое других не спешили сородичу на помощь, равнодушно наблюдая за поединком. Тем временем мой соперник выбросил вперед руку. Я словно во сне наблюдала за тем, как то, что я считала пальцами, вдруг развернулось в длинные щупальца. Одно из них, острое, как игла, вонзилось мне в грудь и начало высасывать кровь.