Олег Иванов - 1923 (СИ)

— Дамы и Господа. Одним из поводов нашего сегодняшнего приёма является моё желание познакомить Вас с известным на Востоке человеком, жрецом культа «чёрный бон». Его зовут «Старший». Он долгие годы исследовал возможности человеческого и запредельного, поэтому сейчас овладел некоторыми тайнами старых ритуалов.

Дверь комнаты, которую готовили под представление, открылась и оттуда вышел старый человек восточного вида, в одежде буддистского монаха. Он низко поклонился в традиционном жесте и внимательно оглядел толпу. Взгляд был тяжелый, оценивающий. Вокруг это почувствовали и напряжение толчком прошло по комнате. Сразу стало тихо, даже стало слышно как где-то за окном по улице едет автомобиль. Старик стал что-то гортанно говорить, и его голос был тревожен. Слушая его и совершенно не понимая о чём он говорит, Николай почувствовал ощущение опасности, которая ещё не здесь, но уже где-то близко. Опасность была страшной и неотвратимой.

Незаметно появившийся молодой азиат в европейском костюме стал громко переводить.

— Старший говорит, что мы стоим на рубеже веков. Страшные события уже разделили пополам наши жизни. Сейчас мирное время, но оно не навсегда. Мир стоит рядом с новыми потрясениями, которые затронут каждого из здесь присутствующих. Но это путь континента к счастью и благоденствию. Кровь, которая пролилась и ещё прольётся — это кровь рождения нового мира, мира радости и счастья.

Фриц понял, что нужный эффект достигнут, потому что люди стали шевелиться и оглядываться. Они как бы отряхивались от первого ощущения, вызванного речью Старшего.

— Господа. По моей просьбе, уважаемый старший готов при поднять завесу над будущим и показать нам грядущее. Всем, кому это интересно лучше будет пройти в соседнюю комнату, где сделаны все приготовления для этой процедуры.

Коля пошёл вслед за всеми. За то время, пока они говорили с востоковедом, комната разительно преобразилась. Вместо неё возник амфитеатр на два ряда, с помостом посередине. Окна и стены были затянуты черным шелком, вместо электричества горели неяркие факелы, издающие запах благовоний Востока. Немолодая дама закашлялась, и к ней подошёл молодой китаец. Он дал ей какой-то порошок и воду, проведя руками какие-то пассы. Кашель прекратился. Народ рассаживался, но наконец то все заняли свои места. Несколько молодых азиатов в европейских костюмах вышли из-за дверей и стали в импровизированных проходах. Старший вышел на середину подиума и поманил к себе Фрица. Он что-то сказал, и молодой тут же начал переводить.

— Мы сейчас обратимся к древним богам Востока. Я не знаю, откликнутся ли они на наш призыв, но мы постараемся сделать всё, чтобы это произошло. Для этого нужен чистое, незапятнанное грехами существо, которое смогло бы донести до богов наши самые глубинные вопросы. Поиск такого существа происходит очень тяжело, в Тибете, в специальных монастырях, многие дети отбираются с самого раннего возраста, чтобы служить посредниками между миром богов и миром людей. К сожалению, каждое такое обращение к богам — это большое потрясение для человека. Здесь, в России, мы нашли такую девочку. Мы обучали её этому ритуалу.

Ударил гонг, и в комнату вошла Машка. Николай уже один раз видел, как это происходило, но всё равно эффект был ошеломляющим. В неярком свете факелов ее тело резко оттенялось белой накидкой, которая была одета прямо на голое тело. Перехваченная веревкой на поясе, она оставляла свободными руки и ноги. Во более поздние времена её размер определили бы как мини.

Машка стояла тихо, спокойно опустив руки. Она почти не шевелилась. Где-то стала негромко играть щипковая восточная музыка.

— Сейчас Мария будет танцевать для богов. Кто-то из них ответит на её призыв. И по тому, как измениться ей танец, мы сможем понять, с кем она вошла в контакт. А когда это произойдёт, он ответит на те вопросы, которые больше всего волнуют всех, присутствующих здесь.

Музыка начала звучать чуть громче. Снова ударил гонг, уже гораздо ниже чем раньше и Машка начала двигаться.

Николай не отрываясь смотрел на неё. Он не мог выразить словами все свои ощущения, но понимал, что зрелище всё больше и больше захватывает его. Она двигалась всем телом и в этом был и призыв и вопрос. Музыка постепенно набирала обороты, и танец всё убыстрялся и убыстрялся. Белый балахон всё быстрее и быстрее мелькал вокруг девочки. Это соотношение темного и белого почему-то подействовали на Колю возбуждающе. Он глянул по сторонам — в темноте было плохо видно, но мужики не отрываясь смотрели на неё. Неожиданно всё изменилось. Музыка продолжала играть, и Машка продолжала двигаться, но тело девчонки вдруг начало говорить. Глядя на неё Коля вдруг понял, что значит каждый жест, каждый наклон и взмах руки. Всё её движения говорили об одном — она была готова любить. Это было ясно видно и он вдруг ярко увидел в этой девочке предназначение женщины. Он начал возбуждаться, но тут почему-то вспомнил свою первую встречу с ней, этого костлявого и угловатого подростка и это позволило сбросить наваждение.

Коля огляделся. Мужики явно входили в нужное состояние. Его сосед слева хрипло дышал, на виске у него выступили капельки пота. Танец Машки возбудил и многих женщин. Они не отрываясь смотрели на подиум. Николай заметил, что некоторые крепко держали своих мужиков. Он внутренне усмехнулся.

Неожиданно светильник вспыхнули ярче, и в танце девочки стали появляться другие темы. Он стал как-то жестче. Более чёткими стали движения, резко стали обрываться повороты и наклоны. Музыка не успела за этим изменением и первое время её мелодия звучала диссонансом, но кто-то увидел и начал подстраиваться.

А зрители тем временем пришли в себя и по залу пронесся тихий шёпот. Было видно, что народ осматривается, пытаясь понять, что же происходит. А музыканты, тем временем, стали всё больше и больше попадать в такт движениям. Музыка стала очень тревожной — к щипковым добавился барабан, который подчёркивал мертвую точку в Машкином танце. Постепенно ритм барабана стал убыстряться. Николай уже не понимал, кто ведёт, а кто подхватывает — Машка или музыка. Но резкие движения девочки вдруг стали ускоряться. Теперь в них было что-то мужское. Та округлость, на которую Коля обратил внимание ещё в первый раз снова сменилась на подростковую угловатость и уже было трудно определить, кто на сцене — девочка или мальчишка подросток. Постепенно Китайские мотивы заменил Ближний Восток. Неожиданно сделав резкое движение, Машка сбросила своё платье. Под ней было что-то вроде набедренной повязки, которая только оттеняла голое тело. Медленно, она начала танец живота. В который раз Коля подивился такой метаморфозе. Только что он видел в ней мальчишку, а теперь перед ним была женщина, которая танцевала для своего мужчины. Танец впечатлял. Коля почувствовал напряжение. Он обратил внимание, что многие мужчины тоже подались вперед и напряженно глядят на девчонку.