Сергей Калашников - Четвертый

Так вот! Самая большая проблема – на виду у многочисленных наблюдателей незаметно выпустить в реку водолаза. Вернее – подводного пловца. Потому что обзор тут с обеих сторон.

С другой стороны – движение по реке довольно оживлённое, особенно днём. Ночью же – тихо и пустынно. Крупные суда, мелкие пароходики, баржи, лодки и рыбаки – кого тут только нет. А плыть к базе и тащить мину нужно днём, потому что ночью ничего не видно, и подсветить себе нельзя – тебя могут заметить. И вообще – даже голову из воды выставить – и то рискованно.

Наконец, я закончил вводную порцию информации и притих.

– Как же вам удалось заминировать ту лодку, что потом погибла у Мар-дель-Плата? – Дэн с дядей Пашей смотрят на нас с недоумением.

– Это было исключительно удачное стечение обстоятельств, – засмущалась Оленька. – Нам только чудом удалось им воспользоваться.

– И часто такие стечения обстоятельств у вас бывают?

– Второй раз, – пожал я плечами. – И то в первом случае удача улыбнулась нам после ночи тяжких трудов и дня терпеливого ожидания.

– Да и с минированием пришлось потрудиться, чтобы всё получилось. Дядь Паш! Ты взрывателей привёз?

– Да. С устанавливаемой глубиной подрыва, как для глубинных бомб.

– А взрывчатки?

– Нет. Её ведь нужно много, а у меня, по легенде, всего один чемодан, как и полагается моряку торгового флота. По расчёту на одну мину нужно не меньше двадцати килограммов тротила.

– Я достану, – кивнул Дэн. – Что ещё потребуется?

– Судёнышко бы нам с дыркой посередине, – размечтался я. – Чтобы с него можно было незаметно для стороннего наблюдателя и нырнуть, и вынырнуть.

– И угодить под винты, – хмыкнул главстаршина.

– Так застопорить машину, – развёл руками я.

– И как отреагируют смотрящие на дрейфующий вниз по течению водолазный бот? Дрейфующий мимо тщательно охраняемого объекта?

– Неодобрительно отреагируют, – согласилась Ольга.

– Вот и получается, что без большого спектакля нам никак не обойтись. Поэтому предлагаю обсосать вариант прикрыться образом рыбаков-оригиналов. Дэн! Британская казна не опустеет, оплачивая улов одной рыбацкой лодки? Нужно, чтобы мирный торговец забирал пойманную нами рыбу в Новой Пальмире, оплачивая её полновесными уругвайскими песо, и увозил за двести километров в сам Монтевидео. Дорога для этого есть, причём вполне приличная.

– Рассказывай всё, Иван. Если ты имеешь желание утопить ещё одну субмарину – Флот Его Величества будет рад оказать любую поддержку.

Странное, однако, дело! Мы в далёкой нейтральной латиноамериканской стране, где влияние Великобритании и САСШ довольно велико. И в то же самое время вынуждены в своих действиях учитывать вероятное присутствие гитлеровских спецслужб. Потому что в нашем деле самое главное – не спугнуть.

И вот, бродя между выставленными на продажу маломерными судами, приходится вести себя сдержанно, учитывая, что показывать наличие у нас солидных сумм нельзя. Да и, признаться, ничего подходящего для незаметного (для стороннего наблюдателя) спуска на воду пловца нам на глаза не попадается. Про прорезанный в днище люк, через который аквалангисты могли погружаться в царство Нептуна, я читал у Кусто, и дела те были уже после окончания этой войны. Это с одной стороны. С другой – судно с подобным устройством никак не может быть маломерным. Ведь подобный люк должен быть заключён в колодец размером примерно метр на метр и глубиной не меньше чем от ватерлинии до днища.

Словом – что-то вроде тральщика или небольшого сторожевого корабля водоизмещением поболее сотни тонн. А мы должны обойтись речной лодкой.

И тут гляжу, стоят рядком подержанные, но вполне ещё годные шлюпки. Размером крупнее, чем лодки для катания барышень по пруду, но и не те огромные спасательные, в которые можно посадить всю команду трампа. Вот тут и посетило меня озарение, тем более что спроса на них не было, и вообще они сняты с какого-то отслужившего свою службу судна – цена нам подошла. Купили мы их сразу три – две вёсельные, хотя в одной даже мачта сохранилась с небольшого размера парусом, и третью – с мотором скромной мощности. Видимо, она служила для разъездов.

Потом мы поставили две безмоторные шлюпки впереди рядом друг с другом, но с изрядным просветом, а третью, моторную, сзади посередине. И связали их балками, положенными на манер равностороннего треугольника. Балки из железного таврового профиля «ножкой вниз» покрыли сверху палубой, образовав практически круглый помост – более всего наше сооружение напоминало паром. В центре его поставили надстройку, укрывающую от постороннего взгляда люк, ведущий к воде между шлюпок-поплавков. И ещё установили мачту с тем самым небольшим парусом, что достался нам в придачу к одной из шлюпок.

Признаюсь, что неожиданной для нас оказалась цена пиломатериалов. Они тут привозные, потому что лесное богатство этой страны весьма невелико – Уругвай обилен травами и рыбой, а вовсе не лесными или минеральными сокровищами. Вот на этой неуклюжей каракатице мы и отправились вглубь залива Ла-Плата от Монтевидео до порта Нуэва-Пальмира, расположенного в самом узком месте устья реки Уругвай. Да, выбрали для этого время, когда волнение не чересчур велико, и пошли с малой скоростью, потому что большой у этого плавсредства нет.

– Семь узлов, – оценил на глаз Павел Осипович Потапов. Это около двенадцати километров в час.

По дороге все по очереди порулили – поворачивает это судно вяло, разгоняется неохотно, зато тормозит от всей души. Обжили и обустроили будку, освоили свободное пространство на корме – нам это примерно сутки ходу, если по расчёту, но на самом деле получилось дольше, особенно в связи с плановой поломкой двигателя, который нам помогали ремонтировать исключительно любезные парни с проходившего мимо баркаса. Заодно они и гидроакустическую аппаратуру смонтировали «под ключ».

А потом мы пришли в маленький прибрежный посёлок, который считает себя городом. Он, как и большинство населённых пунктов этой страны, организован квадратно-гнездовым методом, то есть состоит из прямых улиц и прямых углов – не заблудишься. К береговой линии, вдоль которой и сосредоточены постройки, здешние стрит и авеню подходят под углом сорок пять градусов. То есть сразу, как выбрался на сушу – тут тебе и развилка. Постройки в основном одноэтажные, из глины под аккуратными соломенными крышами и с обязательными навесами над входом – тень местные жители ценят и сиесту соблюдают.

Здешний порт я назвал бы пристанью. И ещё вдоль уреза воды виднеются многочисленные лодки – причаленные или вытащенные на берег. Мы свою каракатицу приткнули носом, забив в дно у берега пару столбов, в которые и упёрли переднюю кромку настила – тут очень заметные приливы и отливы, а остаться на суше никакого желания нет – если что, на руках мы нашу громадину не стащим. И длинный наклонный трап, по которому с удобством сошли на берег.