Константин Калбазов - Фаворит. Сотник [Litres]

– Ну это они сильно так обсчитались, – с хищной улыбкой заявил перезаряжающийся Рыбин.

– Ты своим делом займись, десятник, – одернул его Иван.

Не хватало еще панибратство разводить посреди боя. В прошлой жизни Иван частенько почитывал в книжках о попаданцах, как эти великие знатоки душ сближались со своими подчиненными. Вот только писали те книжки либо вообще не служившие в армии, либо недалекие люди.

Иван был рядовым, но он прекрасно осознавал, где место рядового, сержанта и офицера. Война этому быстро учит. Как, впрочем, и выявляет несостоятельных командиров, которые обычно в боевых частях надолго не задерживаются. И хорошо как не отправляются из-за своей глупости на тот свет.

Поднявшись на офицерскую ступень, Иван поневоле был вынужден несколько отдалиться от своих прежних друзей. Они, конечно, позволяли себе порой общение в неформальной обстановке и чарку-другую пропускали. Но случалось это очень и очень редко. Потому как служба отнимала львиную долю времени. Оставшуюся же часть приходилось использовать для решения внеслужебных проблем, и у Карпова забот было более чем достаточно.

– Прошу прощения, господин сотенный, – повинился десятник, понимая, что погорячился, когда влез в разговор офицеров.

Борясь с неловкостью, Григорий с сосредоточенным видом занялся карабином. Извлек ершик и быстро обработал спиртом слегка подкатившееся кресало, чтобы избежать осечек. Прошелся по полке, затравочному отверстию. Просушил. Зарядил патрон, вновь установил оружие на сошки. Прицелился. В сердцах прошелся и по себе любимому, и по другу закадычному, и по службе стрелецкой, что легла между ними.

Потом улыбнулся, потому как и служить, и воевать ему все одно нравилось. Выцелил спину очередного топчи, усиленно шурующего прибоем в стволе пушки. Выровнял дыхание. Совместил круги прицела. Нажал на спуск. Приклад привычно лягнул в плечо. Обзор на мгновение заволокло дымом. А затем он увидел, как турок медленно полуобернулся и повалился вбок. Убит или нет, но в любом случае не боец. И скорее всего, все же покойник.

– Ну что, накроем их мортирками? – предложил Гуляев.

– Нет. Григорий прав. Эти маты им не помогут. Причем даже на таком расстоянии – наши пули пробьют их, как бумагу. Бомбы же я хочу приберечь до того момента, когда нам станет действительно погано. Маловато их у нас. Так что подпустим поближе, чтобы не успели укрыться за деревьями и кустами. А там и врежем от всей широкой нашей души.

Выжидали минуты две, не меньше. Оно-то понятно, что расстояние плевое. Но в разлив даже простому пешему тут передвигаться не сахар. А уж если толкать перед собой защиту, так и подавно.

Вообще-то Иван на месте паши наплевал бы на эту защиту и наступал бы цепями. Благо прошлогодняя высокая трава и камыш дают довольно неплохую маскировку, что мешает точной стрельбе. С выходом же на выкошенный участок – одним броском до рва и дальше на склоны искусственного холма.

Но то он. Местным же военачальникам такое понятие, как наступление цепью, неизвестно. Они либо гурьбой, либо в шеренгах, стройными рядами. Опять же, исходя из существующей практики, паша действует совершенно верно. А вот из имеющихся здесь и сейчас реалий облегчает задачу стрельцам, сбив своих людей в кучу и выставив их самой настоящей мишенью.

Пора!

– Слушай мою команду! Штурмовики и штуцерники – продолжать обстрел пушкарей! Остальным – огонь по наступающим! Не журись, братцы! Турок дурак, думает, укрылся за матами, а наши пули легко пробьют ту защиту! Бей прямо в камыш, не прогадаешь! Да они устанут павших собирать! За веру, царя и отечество!

– Ура-а-а!!! – тут же издали рев молодые луженые глотки стрельцов на верхней площадке.

Хм. Вообще-то тут этого девиза пока еще не существовало. А потому Иван решил исправить это упущение. А что такого? Еще одна возможность подмаслить дорожку к дворянству. Николаю эти слова точно придутся по нраву. И не только ему. Вон как глазки полусотенного загорелись. Вроде и порох нюхал, но того и гляди в одиночку сорвется в атаку.

Приосанившись, Гуляев поспешил на лестницу, чтобы продублировать команду по этажам, ну и воодушевить стрельцов собственным примером. При этом он повторял так пришедшийся по сердцу девиз. Стрельцы же, то ли накачивая себя, то ли переполняемые верноподданническими чувствами, отвечали ему неизменным «ура!». А потом, усиливая эффект, вплетали в общую какофонию боя голоса своих винтовок.

Осознавая, что схватиться за карабин еще успеет, Иван вскинул подзорную трубу. Н-да. Все же будь калибр поменьше, а скорость пуль побольше, картина наверняка не была бы столь красочной. А так получалось очень даже впечатляюще. Вздрагивающие от попаданий тяжелого свинца маты. Летящая в стороны труха камыша. И… вываливающиеся из-за укрытия убитые и раненые янычары.

А тут еще и эдакая небывальщина. Орудия вдруг замолчали. Конечно, можно подумать, что пушкари боятся попасть в своих. Но это вряд ли. Скорее уж наконец сработал инстинкт самосохранения. Ну сколько можно-то?!

Нет, понятно, что «были люди в наше время, не то, что нынешнее племя». Ясно, что современники Ивана вряд ли стали бы подставляться под снайперский огонь. У местных воинов не душок, а настоящий воинский дух. Да только всему есть предел. И мужеству на пару со стойкостью тоже. Так что попрятались пушкари и не отсвечивают.

Наконец противник приблизился к границе выкошенного участка. Еще немного, и турки подойдут вплотную.

– Господин сотенный, может, подпалим камыш? – обернувшись к Ивану, предложил Рыбин.

– Спокойно, Гриша. И так отобьемся. Не боись. Ты стреляй, не отлынивай.

Сказав это, Иван вскинул карабин и привычно нажал на спуск. Перезарядился и снова выстрелил. А потом опять. Все. Больше развлекаться никак нельзя. Сорвавшись с места, он быстро сбежал вниз. Этажи пролетели с такой скоростью, словно он и не по ступеням бежал.

– Гранатометчики, к пушкам! Живее, братцы! Подсыплем турку перца под хвост!

– Это мы завсегда, – радостно гоготнул дюжий парень, командир первого расчета мортирок.

Пушки уже выставлены и нацелены. И пусть три из них уже опрокинуты… Ага. Поправочка. Четыре. Только эта пушка, в отличие от остальных, скатилась в ров. Не иначе как ядро ударило в самое основание плетня и взрыло край холма, а там сказала свое слово масса орудия. Но это не имеет значения. Пушек все одно больше, чем пушкарей. Так что мало турку не покажется.

Иван более чем уверен – янычары только того и ждут, чтобы им дали хорошего пинка. Вот так отвернуть от одного лишь ружейного огня они не могли. Хотя потери у них уже огромные, а по меркам Ивана, так и вовсе ужасающие: путь, пройденный наступающими, был буквально усеян убитыми и тяжелоранеными. Те, кто мог хоть как-то двигаться, самостоятельно уходили в тыл, а значит, и выведенных из строя куда больше.