Константин Калбазов - Фаворит. Сотник [Litres]

Плеск воды. Бряцанье железа. Еще один отдаленный взрыв. И вот в полосе света появился первый янычар. За ним второй. Третий. А вот уже и счет потерян.

– Огонь!

Винтовки бьют практически залпом. Иван наблюдает, как валятся в воду янычары, вырвавшиеся вперед. Но на смену павшим приходят новые. Злые, решительные, с перекошенными в ярости лицами. Он даже видит блеск их глаз. Или ему это только почудилось?

Кто-то уже подбежал к рогаткам и начинает их растаскивать, перерубая проволоку, которой те увязаны между собой. Сабля без труда справляется с мягким железом. Наверняка на стали и зазубрин не останется. Но главную свою задачу и проволока, и рогатка выполнили. Они заставили янычара замедлиться и даже остановиться. Ненадолго. Но этого более чем достаточно, чтобы в неровном свете костра поймать врага в прицел и послать меткую пулю. И… на смену павшему приходит другой.

Часть штурмующих остановилась у костров. Янычары сорвали с себя головные уборы и, черпая ими воду, начали заливать пламя. Угу. Удачи, парни. Помня приказ сотенного, в них никто не стреляет. Главное – выбивать тех, кто устремляется на штурм. А что до этих горе-пожарников… Вообще-то заливать водой напалм, даже тот простенький, который сумел изготовить Иван, глупость несусветная. Ну да откуда туркам-то об этом знать. Память о греческом огне, когда-то уничтожившем их флот, успела стереться. Как, впрочем, утратился и сам секрет этого оружия.

А вот двое из несущих длинную и массивную лестницу отваливаются в сторону, поймав свинец. Передний конец лестницы упирается в землю, заставляя остановиться остальных. Но на смену павшим тут же появляются другие и, подхватив штурмовой инвентарь, устремляются вперед.

– Гришка, поджигай камыш!

– Слушаюсь! Братцы, все слышали! Жжем камыш!

На этот раз огненные росчерки горящих стрел уходят ввысь по большой дуге и улетают гораздо дальше. Штурмовики пускают стрелы одну за другой в попытке поджечь прошлогодние камыш и траву. И вскоре это у них получается. Нет, Иван вовсе не рассчитывал таким образом остановить наступление, отрезать отступление или нанести потери. Тут такого пламени не добиться. Ну получат турки какие-то ожоги, так и что с того? Зато полыхающее за их спинами пламя придает дополнительное освещение, что вовсе не лишнее для обороняющихся стрелков.

Наконец туркам удалось проделать проход в рогатках. Приблизиться к краю рва. Только бы не ошибиться, иначе уйдешь под воду с головой. Ага! Порядок! Один конец лестницы упирается в землю, второй взмывает свечкой и падает поперек рва, к самому основанию древо-земляной стенки. Скинуть ее у стрельцов никак не получится. Мало того что она сама по себе тяжелая, так еще и по ней, как по мосткам, устремляются вверх атакующие.

– Ор-рудия-а! Огонь!

В ответ на приказ Ивана с небольшим интервалом рявкают пушки, отправляя во врага целый рой картечи. И вновь в какофонию битвы вплетаются крики ярости, стенания и проклятия. Жаль, не получится использовать гранаты. Вода, чтоб ей… Несовершенные запалы в ней попросту погаснут.

Все. Теперь от него, считай, ничего не зависит. Иван вскинул воздушку и, взяв под прицел одну из лестниц, по которой бежали сразу несколько янычар, начал их отстреливать одного за другим. Благо скорострельность позволяла это делать без труда, а незначительное расстояние способствовало точной стрельбе.

Двадцать поспешных выстрелов. Около десятка ссаженных с лестницы янычар. Перезаряжать воздушку некогда, поэтому Иван выхватил револьвер и начал стрелять из него. Один. Второй. Третий.

Взгляд окрест. Наметилось еще несколько прорывов в рогатках.

Возле самого уха вжикнула крупная мушкетная пуля. Это турки прикрывают атакующих. Иван инстинктивно пригнулся за стену. Нервно сглотнул. Взвел курок револьвера.

Рядом вскочил один из стрельцов, закончивший перезаряжаться. Выстрел. Сдавленный вскрик с той стороны:

– Н-на, нехристь!

Стрелец ловко отбил штыком удар сабли и возвратным движением полоснул турка прямо по горлу. Зато идущий следом вскинул пистоль и послал пулю в стрельца, попав точно в грудь. Иван уже поднялся, а потому наблюдал эту картину воочию.

Вскинул револьвер. Выстрел! Турок переломился в поясе и скользнул вниз, с плеском упав в ров. Убит, ранен – без разницы. Конец один. Если не умрет от свинца, захлебнется в воде. Да и думать об этом некогда. Вновь взвести курок, все так же направляя оружие в сторону атакующих. Кресало на место. И, практически не целясь, нажать на спуск. Есть!

И снова перезарядиться, наблюдая за тем, как на него несется турок с перекошенным от ярости лицом, замахивающийся саблей. Но Иван все же успевает взвести курок и нажать на спуск. Осечка! Револьвер летит в сторону. Рука тянется ко второму. Но он отчетливо понимает, что ему не успеть. Ничего не успеть. Ни извлечь револьвер, ни уйти с линии атаки. А саблю он никогда и не носил, потому что бесполезно. Не сросся он с клинком. Неужели конец?!

Б-бах!

Турка буквально опрокинуло на спину. Он еще и высоко взбрыкнул ногами. Данила, денщик Ивана, деловито и спокойно откинул табакерочный затвор карабина и потянул из патронника стреляную гильзу.

– Иван Архипович, я воздушку перезарядил, – доложил Ольховский.

А вот это просто отлично. Карпов подхватил пневматический карабин и повел частый огонь. Ну или, если быть точным, все же стрельбу. Выстрелы воздушки – несерьезные, на первый взгляд, в сравнении с огнестрельным оружием – весьма исправно сеяли смерть. Иван и сам не заметил, как очистил лестницу от вереницы штурмующих. А потом подоспела и помощь.

Получив возможность выйти из гущи боя, сотенный наконец вновь вернулся к руководству сотней. Ну, в той мере, в какой это вообще было возможно. Никаких резервов у него не оставалось, штурм же был равномерно распределен по всему сухопутному участку, если его так вообще можно назвать.

Вдруг внимание привлекли двое стрельцов. Несмотря на творящийся бедлам, Иван легко узнал того самого громилу-гранатометчика. И что удумали эти ухари! Наскоро привязали к веревке метательную гранату, активировали запал и подвесили снаружи стены. Вреда ограде граната причинить не может, зато посылает осколки в сторону противника, вверх и вниз.

Так себе мера, если честно. Но зато их товарищи чуть в стороне подвесили такой же гостинец к лестнице, и тот рванул под ногами атакующих. Троих янычар как ветром сдуло. Хм. Ну или взрывом.

Двое стрельцов, охая и кряхтя, подхватили ствол разбитой пушки и с молодецким «э-эх!!!» забросили ее на штурмовую лестницу. Та и без того несла на себе вес четверых турок, а тут еще и такой привет. Словом, сломалась и увлекла с собой в воду всех бедолаг.