Константин Калбазов - Фаворит. Сотник [Litres]

Орудия обороняющихся рявкнули, когда противник уже практически достиг рогаток перед рвом. Два уже изрядно измочаленных мата попросту снесло роем картечи. Ворвавшись в ряды укрывающихся за ними янычар, свинец буквально выкосил тех, кто там находился. Крики, стенания, мольбы. Досталось наступающим и за другими матами.

Стрельцы же перебежали к оставшимся орудиям и дали повторный залп. И именно в этот момент мужество оставило турецких воинов. Отступление и бегство в нынешних реалиях – это зачастую одно и то же. И янычары побежали.

– Не прекращать огонь! Стреляйте, братцы! Бей басурман!

Иван в который уже раз за сегодняшний день вскинул карабин и, поймав в прицел спину в красном кафтане, нажал на спуск. Есть! Перезарядиться. Снова прицелиться. Выстрел! И снова в цель. Вновь перезарядиться. И еще. И… Все. Дальше только зря переводить припасы. Отступающие уже скрылись в высоких зарослях камыша. Пусть тот изрядно потоптали, это ни о чем не говорит. Даже в таком состоянии обзор заросли ограничивают исправно.

– Прекратить огонь! – наконец выкрикнул приказ Иван.

– Прекратить огонь! – вторя ему, кричат взводные и десятники.

– Гранатометчики, зарядить пушки.

– Слушаюсь, господин сотенный, – тут же отозвался тот самый дюжий молодец.

Остаток дня прошел тихо. Совсем тихо. Разве только приняли турецкого парламентера с просьбой разрешить собрать убитых и раненых. Иван не видел причин, отчего не пойти навстречу паше. Тем более что по их вере тело надлежало предать земле еще до наступления темноты.

Опять же, большое число убитых и раненых должно сказаться на боевом духе не лучшим образом. А потери и впрямь были катастрофическими. Все же почти сотня обученных стрелков с винтовками, да еще при грамотном применении, – это серьезно. Очень серьезно. И туркам, решившим действовать нахрапом, их затея обошлась дорого.

– Как думаешь, они еще будут штурмовать? – подойдя к Ивану, спросил Гуляев.

Тот стоял у стены и наблюдал за тем, как турки собирают своих павших и раненых. Работали практически молча и весьма споро. А еще раненых не просто бездумно укладывали на носилки, а тут же оказывали первую помощь. Иван полагал, что у турок с медициной дела обстоят куда как лучше, чем у европейцев. Все же сколько научных трактатов пришло именно с Востока. Иное дело, что Европа впоследствии их обогнала.

– Конечно, будут. И думаю, что в очередной раз они навалятся как раз ночью. Наше преимущество от винтовок сведется практически к нулю. И они получат неплохой шанс, если навалятся всей массой. Так что придется нам тут слегка поупираться, – ответил Иван, а потом позвал: – Григорий!

– Я, господин сотенный, – тут же отозвался Рыбин.

– Отправь одного из своих на тот берег. Пусть передаст, чтобы с наступлением темноты третий взвод перебирался к нам на усиление. Да сам чтобы там не задерживался – передал и обратно. Нам тут еще предстоит поработать.

– Слушаюсь, – с белозубой улыбкой ответил десятник, как видно, прекрасно поняв сотенного.

С учетом уже отобранных штуцерников и гранатометчиков в гарнизоне башенки на правом берегу останется только двадцать четыре человека. Потому как и все нестроевые также находятся на левом. Но судя по всему, у турецкого паши нет иного варианта, кроме как атаковать именно это укрепление. Передислокация на правый берег отнимет слишком много времени. Оснований полагать, что там будет легче, у него тоже нет. И наконец, наблюдая за работающими турками, Иван приметил одного, который не столько помогал янычарам, сколько осматривал подступы к укреплению. Это хорошо. Пусть получше все рассмотрит и убедится, что в обороне русских ничего необычного. Пока что.

С наступлением темноты десяток штурмовиков скользнул за ограду, унося с собой то, что должно стать сюрпризом для турок. Впрочем, они были не одиноки. Кроме них, за ров отправился и второй взвод в полном составе. Нужно же было озаботиться освещением предстоящего ночного шоу.

С прожекторами тут как-то не заладилось. Вот и приходится устраивать небольшие платформы, слегка возвышающиеся над водой. На них укладывали кучи хвороста, облитого горючей смесью. Ее не так чтобы и много. Но выделение под эту задачу предусматривалось изначально. Так себе освещение. Но все лучше, чем ничего…

Время пусть и медленно, но неумолимо двигалось вперед. Миновала полночь. Прошло еще три часа. Еще час, и начнутся предрассветные сумерки. Неужели Иван ошибся и турки не решатся на ночной штурм? Нет. Это вряд ли. Ну не могут они вот так, за здорово живешь сдать укрепления в предместьях города. А может…

Сначала раздался один взрыв, сопровождаемый криками боли и отчаяния. Потом второй. Третий. Нет, правильно все же Иван просчитал турецкого пашу. Просто тот решил начать атаку непосредственно перед рассветом. Так чтобы сцепиться с русскими еще в темноте, а продолжить бой уже при утреннем свете. Грамотно. И время подобрано удачно. Вот только коварству русских нет предела!

Иван не мог себе позволить слишком уж много. Но кое-что все же припас. В частности, противопехотные мины на растяжках. Нет, он вовсе не предполагал, что подступы к укреплениям окажутся залиты водой. Вовсе нет. Просто понимал, что зарывать мины в землю, имея в качестве взрывчатки порох, неэффективно.

А вот если взять две емкости из жести, вложить друг в друга, поместить в меньшую из них порох, а в просвет между ними уложить чугунную картечь, то получится неплохо. И ведь сработает как ночью, так и днем. Ну не знают тут о такой бяке, как противопехотная мина. Да еще и с поражающими элементами. Так что заденут растяжку с гарантией.

А уж ночью так и вовсе получилось куда как знатно. Хорошо хоть штурмовики Григория ничего не напутали и сами не подорвались. А то, признаться, Иван было опасался.

– Григорий, поджигайте костры!

– Слушаюсь! Живее, парни!

Тут же появилось несколько огоньков. Потом звонко тренькнули тетивы луков, и короткие огненные росчерки устремились к едва-едва различимым кучам хвороста. Не прошло и минуты, как вокруг укрепления полыхало полукольцо из горящих костров. Турки еще не приблизились к полосе неровного света. В отдалении время от времени все еще продолжают раздаваться взрывы и слышатся крики, нередко панические.

– Братцы, приготовиться к стрельбе!

На этот раз Иван вывел стрельцов к наружным стенам. Отсиживаться в башне все же идея не из лучших. Не стоит передавать инициативу в руки противнику. Конечно, при таком подходе потери неизбежны. Но ведь они на войне. Опять же, отсидеться в башне не больно-то и получится. Обложи ее камышом и хворостом, и выкуришь защитников с гарантией. Нет, башня – это на самый крайний случай.