Юрий Валин - Октябрь, который ноябрь (СИ)

- Может, брешет генерал? Тебя увидел, хвост распустил "у меня стотыщ курьеров и тридцать дивизиев кирасирских казаков".

- Это вряд ли. Похоже, как раз не врет.

- М-да, неприятно правдивая у него рожа была, тут я согласна. Слушай, а казаки нам не к чему. Надо останавливать.

- Как?!

- Нам же твой Полковников пример показал. Нужно встать поперек пути с честным противным лицом и призвать к сознательности. И чтоб пулеметы за спиной имелись. Мне Нестор всегда говорил: казаки, они пулеметов не любят. В этом военно-философском вопросе я с казачками, кстати, совершенно согласна - истинно демоновское устройство эти пулеметки. Как начнут тарахтеть, и тарахтят, тарахтят. Особенно те, что с ленточками... - принялась критиковать оборотень.

- Подожди. Какие у нас шансы остановить эшелон с казаками?

- Что ты так ошалело на меня смотришь? Шансов, конечно, у нас нет. Но какие шансы у эшелона под славным городом Петербургом налететь на опытного оборотня, обладающего профессорской ученой степенью? Тоже никаких! Корову задавить или Анну Каренину эшелон вполне способен, уже натренировались. А оборотня? Нет таких прецедентов! Значит, мы в равных условиях. Идем домой, готовимся, Прыгаем вдоль по местной географии. Сложновато, но в место на карте ты ткнешь, а я поднатужусь.

Готовились в спешке.

- Опять ни чаю попить, ни в теплом сортире посидеть, - возмущалась голенастая оборотень, натягивая термобелье. - "Хватай мешки, вокзал отходит!". Ты, кстати, знаешь, что этот мэм у меня родился, когда мы с Гру по случаю оказались на станции в Пуэрто-Монт, и там...

- Пошли уж, потом доскажешь, - взмолилась Катрин.

- Суета тебя до добра не доведет, - предрекла соратница, силясь вытряхнуть лыжную шапочку: в головном уборе почему-то оказалось полно красных опилок и шелухи от кедровых орешков. - Вот скинула ты платьице, даже парадные чулки не стянула, в штанцы запрыгнула - ах, побежали! А в чем смысл полундры, если тетя Лоуд всегда может полчасика скорректировать даже при поперечно-географическом перемещении?

- Да, я все время этот нюанс упускаю. Недоступно подобная особенность твоего бытия слабому человеческому разуму.

- Ты на хилость вашего разума не кивай. Нашли тоже отговорку! Я сильно надеюсь, что при оформлении пенсии соответствующие инстанции учтут мои сверхурочные переработки. Систематические, прошу заметить! Оборудование ты взяла? Ну и что тогда сидишь, ждешь?

* * *

- И что это у тебя была за карта? - мрачно поинтересовалась оборотень.

Шпионки, оскальзываясь, взбирались по насыпи железной дороги. Оказавшееся внизу болото оказалось на редкость октябрьским, если не сказать ноябрьским, в смысле студености. Хорошо хоть угодили с краю, промокли только до колен.

- Обычная карта, современная. Видимо, при реконструкции сдвинули полотно, - оправдалась Катрин, придерживая ерзающую по спине неудобную сумку.

- "Сдвинули". Небось, ты версты в километры не пересчитала или наоборот, - забрюзжала профессор. - Хорошо, что я телогрейку надела. Отдам немного мокрую, ничего страшного.

- Кому отдашь?

- Бедствующим и страждущим, - туманно пояснила оборотень. - Будка обходчика в ту сторону, или в эту?

- Да кто его знает? Сто лет прошло, автоматика везде.

- Все на компьютеры надеетесь, на джипиэсы. А тут в кроссовках скачи, стельками хлюпай...

Шпионки затрусили по шпалам в сторону ближайшего огонька. Ночь как назло выдалась противная во всех отношениях, в городе эта мерзость не так чувствовалось...

Запихивая растопку в печку, оборотень воспитывала поверженный гарнизон:

- "Двадцать седьмая верста" - это же звучит гордо! А у вас печка не топлена, чайник ледяной, сухари - смотреть жутко, а сахару вообще нет. Ладно, сахар - от него кариес, но протопить-то можно? Придут путники озябшие, вот я, например, а тут стыло, уныло, политически отстало.

Связанные обходчик и солдат, слушали действительно как-то апатично. Понятно, обходчик - у этого подбитый глаз болел. Но солдат мог быть и пообщительнее.

- Спички-то есть? - поинтересовалась оборотень, пиная хозяина негостеприимной будки.

Тот показал глазами.

- Жениться тебе надо, - посоветовала л-матрос, проверяя кляп во рту несчастного железнодорожника. - Уют и тепло, каждый божий день в печи пирог-рыбник и иные интимные радости. А ты сидишь, будто харя нетрадиционной ориентации с обтрепанным солдатиком и не желаешь пролетарскую революцию поддерживать. Допрыгаетесь со своим ревизионистским изоляционизмом.

Снаружи вновь громыхнуло - пленники вздрогнули.

- То ли эхо октябрьской грозы, то ли рыбу глушат, - прокомментировала оборотень. - А что, хлопцы, есть у вас тут в округе рыбные пруды?

Три толовых шашки отработали: два рельса и телеграфный столб приведены в негодность. Опыт в подрывных работах Катрин имела скромный, но сейчас особо сложных задач и не стояло. Мост с имеющимися скромными средствами все равно не снесешь. Ну, так и цель: придержать эшелон и дать шанс сработать напарнице. Конечно, казаки могут разгрузиться и прямиком здесь, бронетехника у них если и имеется, то в символических количествах, а кони в бетонных пандусах и платформах не нуждаются. До города всего ничего, к рассвету сотни дойдут своим ходом. Так что, надежда на экспромты Лоуд.

Диверсантка посмотрела на расщепленное основание столба - докатилась леди-посредник, портите и мелко гадите по инфраструктуре. Осталось листовки чернильным карандашом рисовать да на заборах расклеивать.

Со стороны города донеслось постукивание колес, замерцало пятно прожектора. Что-то быстро на обрыв связи отреагировали...

- Паровоз! - сказала Катрин в дверь будки.

- Откуда? - деловито уточнила Лоуд, беря железнодорожный фонарь. - Ежели с Пятидесятой, так то одно, а напротив, с Гатчины, так иное.

- С города.

- С города нам никого не надо. Ездют, ездют, сами не знают, чего ездют.

Подруги поменялись диспозицией: Катрин с маузером села у окна, Лоуд, на ходу меняя внешность и деловито помахивая фонарем, двинулась навстречу гостям. Теперь вместо коренастого балтийца по шпалам вышагивал подтянутый поручик в ладной шинели. Вот вскинул над головой фонарь, предупреждающе замахал. Маневровый паровоз, толкавший впереди себя символически блиндированную платформу с солдатами, окутался паром, замедлил ход.

- Диверсия! - завопил с насыпи л-поручик. - Рванули мерзавцы пути и ушли к поселку. Мои орлы за ними кинулись, преследуют. Догонят, чертт бы их взял, непременно догонят. Давайте к станции, ремонтников срочно сюда!

С платформы что-то неразборчиво закричали.

- Верно! - отозвался л-поручик. - Только поживее! И, прапорщик, будьте любезны, оставьте хоть пулемет с расчетом. Не ровен час, опять наскочат...