Юрий Валин - Октябрь, который ноябрь (СИ)

Но строчить в казачьи спины не понадобилось. Судя по всему, говорила Лоуд душевно. Конечно, манерой держаться и жестикуляцией пенсионный царь весьма отличался от дореволюционного, но Катрин вообще не могла вспомнить каких-либо кадров хроники с реальным Романовым-последним, вещающим с публичной трибуны. Надо думать, казаки были не намного осведомленнее, да и лично встречать царя-батюшку им не приходилось...

...- обществу нужен мир, а не грызня с кровушкой! - настаивал л-Романов, потрясая кулаком. - Я для чего ушел?! Для умиротворения! А тут опять за штыки и ревОльверы?! Не бывать!

Истомленный войной казаки отзывались дружным ревом.

...- хлеб, мир, земля, свобода коневодства и рыболовства! Такие вот житейские советы мы давали Временном министрам. И где оно?!...

Сотни одобрительно потрясали воздетыми карабинами:

- Верна! Правильна!

Обращение царя-пенсионера к вольному полковому казачеству не затянулось. Лоуд как-то упоминала, что остроактуальная речь подобна первой кружке пива: глоток на пробу, большую часть залпом, и завершающие маленькие глоточки - для послевкусия. Есть и иные подходы к искусству ораторствования, всяческие уловки вкрадчивого завлекания или тактики многочасового нагнетания или усыпления, но то иной жанр.

Видимо, Татьяна Николаевна тоже сказала несколько слов - до Катрин они не долетели, но казаки ответили на обращение младшей Романовой ни менее одобрительным криком.

- Добро, пущай будет!

Возвращались лазутчики-ораторы по шпалам в добром здравии и не побитые. У л-царя под мышкой была почему-то шашка. Вот он обернулся, снял фуражку и в последний раз поклонился паровозу и воинству - оттуда ответно приветственно махали шапками.

- Трогательно, - отдуваясь, поведала Лоуд, обращаясь в саму себя - миловидную тетеньку средних параметров в лыжной шапочке общества "Динамо". - Любят и помнят нас в народе. Вот - шаблю презентовали. Татьяна тож ничего народу показалась, хотя голос ей надо нарабатывать.

- Спасибо, - прошептала княжна, абсолютно неаристократично присела на корточки и закрыла лицо руками.

- Ничего, приноровишься, поскольку... - оборотня прервал истошный гудок паровоза - эшелон пятился в ночь.

- Куда это они? - с тревогой спросила Катрин.

- Как куда?! Один на Бологое, другой на эту... тьфу, узловая, забыла как ее. Ну, они сами знают. Решено задерживать все продовольственные грузы, особенно с мукой, и перенаправлять в столицу. На нашем полковом сходе толковали о том, что разумнее входить в голодный город опосля подвоза провианта, а не наоборот.

- Ничего из этого не выйдет, - неуверенно сказала Катрин. - Они отъедут и думать начнут.

- Ясное дело, с наскока мало что получится. Но в Питер сегодня наш славный 1-й Донской опять же не доедет, да и альтернативное понимание о происходящем казачки уже заимели. По-моему, мое сравнение "мастеровые, что ерши в верше: и выйти не могут, и подыхать не хотят, оттого станут колоться до последнего вздоху" вполне даже доходчивое.

- Вполне, - подтвердила Татьяна, не открывая лица. - Но папа так бы никогда не сказал. Поймают тебя.

- Чего меня ловить, когда вот она я, сама прихожу? - удивилась оборотень. - А папенька твой мог и измениться. Бытие оно определяет сознание! Вон, нынче рубит хижину, весь такой деловитый, бритоголовый - взглянуть приятно. Ладно, пора тебе в комариную благость возвращаться, не время еще легализоваться.

- Екатерина Григорьевна, можно мне ружье взять? - взмолилась княжна, обращаясь к малознакомой жестокой надзирательнице. - Хотя бы одну винтовку и полсотни патронов? К нам медведи приходили и еще кто-то.

- Винтовку брать бессмысленно, на патроны там надежды не будет, через раз осечки случаются, - с некоторым сочувствием объяснила Катрин.

Отбывающие прихватили снятые с трехлинеек штыки, обнаруженные в будке топор, ведро и лом.

Катрин проведала пленников, подбросила в печурку угля. Военнопленные уныло смотрели на мерзкую бабу и зябко ерзали - от шинелей их освободили: оно и понятно, у Амбер-озера любая одежда на вес золота.

- Сейчас уйду, веревку пережжете и свободны, - заверила невинно-связанных пленников Катрин.

В дверь бухнули кулаком:

- Чего сидим? Пошли! - призвала уже возвернувшаяся соратница.

В городе шпионки оказались почему-то на Калашниковской набережной.

- Это я устала, - пояснила Лоуд пытаясь вытереть испачканные подошвы о поребрик. - Очень насыщенная ночь. Спереди карабинами машут, в жопу пулемет смотрит, паровоз наехать норовит, а ты давай, мысли внятно излагай. Еще Александрыч прослезился, когда ему от казаков шашку передала. Эмоций многовато, оттого с устатку и заносит куда попало.

- Я без претензий, - заверила Катрин. - Ты виртуозно работаешь. Хотя речь толкнула немного популистскую. Впрочем, как отставной монарх имела полное право, тебе все одно не на выборы идти. Лихо вышло. Но нам теперь еще в Генштаб идти, и, желательно, с подлинными представителями от ВРК.

- Сделаем, - бодро отозвалась оборотень - судя по всему, она успела заскочить к своему экипажу или на Лагуну: перекусить, искупаться и выспаться.

Глава девятая. Ночные разговоры и немного стрельбы

Литейный проспект, конспиративная квартира Центра

45 часов до часа Х.

- Барышня, номер 1044, срочно!

- Соединяю, - сонно отозвалась мембрана.

Звонивший придерживал трубку плечом и почти приплясывал от нетерпения. Наконец, отозвались:

- Богадельня общества Филиппа Гартоха прихода церкви святой Анны-Марии, лютеранск...

- Это Гид, - оборвал нетерпеливый абонент. - Господина Иванова, срочно!

- Послушайте, Гид, у вас же есть часы, - возмущенно намекнули на том конце провода.

- Бросьте, он все равно не спит! Передайте, что срочно! Срочно! Promptly! [15]

Трубка замолчала.

Звонивший маялся у стола, то облокачиваясь о раскинутую карту, то вскакивал, и, оттопыривая зад в галифе горчичного сукна, наваливался животом. Плотнее прижимал ладонью к уху неудобную массивную трубку. Специально тянут, скоты. Специально!

Наконец, в трубку дунули и с чудовищным акцентом сообщили:

- Иванов у аппарата. Что случилось, дорогой наш Гид?

- Случилось! Весьма случилось, весьма! - с яростью зашипел куратор группы. - Она в городе! Я только что ее видел!

- Кто "она"? - с настороженным недоумением уточнил Иванов-с-акцентом.

- Черт вас возьми! Я же рассказывал, предупреждал! Она - служащая конкурирующей фирмы. Это конец! Если они поняли, в чем дело и спустили с цепи эту цепкую суку, она пойдет по следу до конца и...

- Ах, вы об этой мифической особе. Полагаю, вы ошиблись, обознались...

- Я?! - Гид коротко хихикнул. - Обознался?! Естественно, мне ее так трудно запомнить...

На том конце провода помолчали, потом уточнили: