Юрий Валин - Октябрь, который ноябрь (СИ)

- Что, действительно она?

- Практически не изменилась, - Гид застонал. - Я знал, я чувствовал...

- Не паникуйте! - приказал Иванов-с-акцентом. - Где вы ее видели?

- Контролировал работу в известном вам месте. Утром будет в газетах. И тут смотрю... Она с генералом. Стоит, стерва, скалится...

- Спокойно! Она вас видела?

- Нет! Иначе я бы вас вряд ли потревожил.

- Перестаньте, Гид. Прошло много лет, едва ли она вас узнает.

- Да уж конечно. Полагаете, она своих зарубок не помнит?! Операцию нужно сворачивать.

- Прекратите молоть чушь, - холодно сказала трубка - акцент говорящего выдал смехотворную "цушшь", но Гид закрыл глаз и попытался взять себя в руки - работодатель шутить не любит.

- Хорошо, она здесь, и, видимо, не одна, с группой, - вслух неторопливо размышлял Иванов-с-акцентом. - Что это меняет? Город огромен, знает в лицо она исключительно вас. Каковы шансы, что наши конкуренты выйдут на след? Остается чуть более суток, завершим работы, далее вы благополучно отбудете домой.

- Вы ее не знаете, - тоскливо вставил Гид. - Найдет. Это такая стерво...

- Успокойтесь. Сейчас вы в полнейшей безопасности. Выпейте немного коньяку, отдохните. Вечером займетесь работой по дому с красными колоннами и все. Финал.

- Она меня знает в лицо, - напомнил, утирая лоб, Гид.

- Что с того? В городе два с половиной миллиона людей. Случайная встреча абсолютно исключена. Главное, не делайте глупостей, доведите дело до конца. Со своей стороны мы займемся этой внезапной гостьей.

- Мой совет, господин Иванов, - обезвредьте ее сразу, как только найдете. Издали. Без разговоров. Никаких близких контактов!

- Ну-ну, милейший, давайте без истерик. Отдыхайте, набирайтесь сил. Мы позаботимся о вашей знакомой.

Гид повесил трубку. "Они позаботятся", еще бы. Как будто ему неизвестно что у богадельни Гартоха практически нет агентов, способных исполнить ликвидацию на приличном уровне. Собственно, у них вообще нет людей. Привыкли, мерзавцы, загребать жар чужими руками. Чистенькая Европа в безупречных сиреневых кальсонах. Рюмку коньяку предлагает, урод...

Куратор с трудом открыл золотую плоскую табакерку, насыпал дозу на зеркало. Кокаин в октябрьской России немыслимо дешев. Зажатая между средним и указательным пальцем визитная карточка выстроила ровную дорожку. Действительно, остались сутки, чуть больше. Рассеюшка вздрогнет, а умные люди отбудут с прибылью.

* * *

У казармы фабрики Ерохина

43 часа до часа Х.

Сумрачно шагал Борька по темной улице и досадовал на обстоятельства, особенно на левую руку. Хотя, что рука?! Ну, забинтована. Разве это повод оставлять бойца без дела? Браунинг в кармане готов к делу, а команда к нынешнему заданию все равно с единственным пулеметом вышла, да и тот взяли на всякий случай.

Борька глянул на подпорченную руку - белела повязка, хотя порядком уже замусолилась. Нужно было поверх чем-нибудь замотать, а то, правда, как какой-то больной-увечный.

Шел товарищ Сальков на квартиру к командиру группы, взять дяде Филимону табака, да напомнить Глафире, чтоб не дурила. Последнее, конечно, было главнее, поскольку курево у дяди Филимона явно оставалось. Ну, раз намекнули, так чего в обиде и безделье сидеть. Дело не боевое, но все равно дело.

Улицы были безлюдны, налетал ветер, рвал полу длинной куртки, норовил сорвать натянутую до ушей кепку. Вот же город эта северная столица: улицы просторны, в погожую пору вроде и красивы, а в непогоду разом норовит выдуть человека прочь: катись тогда хоть до Финляндии или кувыркайся кривохвостым воздушным змеем по облакам до самого Ревеля.

Не без облегчения юркнул Борька в знакомую дверь полуподвала, поправил кепку и постучал, стараясь колотить по-воспитаннее.

- Есть кто? От Филимона Кондратьича я.

- Не ломись, узнала, - не особо приветливо ответили за дверью и лязгнули запором.

- Я по делу, - немедля заявил гость, входя в тепло. - Просили табака взять и узнать - ужинала или опять постишься?

- Дурак, что ли? - поинтересовалась Глашка. - Хоть бы "здрасте" сказал. Иди руки мой, накормлю.

- Руки я, допустим, помою, - согласился Борька. - На мне сейчас воды двойная экономия, так отчего не помыть. Ты на вопрос-то ответь. В себя пришла?

- Знаете, Борис, а давайте я вас по башке сковородой приголублю? - с определенной официальностью предложила Глашка. - Чтоб вы не в свое дело не лезли.

- На "вы" не надо, не графья. Сковородкой можешь стукнуть, если тебе легче станет. Но осторожно! Я и так приболел, - гость показал забинтованную ладонь.

- Сунул куда не надо, - догадалась девчонка.

Борька пожал плечами:

- Что скрывать, случаются ошибки. Значит, руки мыть?

Аппетитно шкворчала разогреваемая картошка. Нашелся у хозяйки и хлеб, черный, с сомнительными комками в мякоти, но все равно вкусный.

- Отстояла я в очереди, все равно делать нечего, - пояснила Глашка. - Говорят, скоро в город муки завезут. Казаков с фронта вызвали, чтоб спекулянтов ловили.

- Врут, - заверил гость, старательно присыпая ломоть крупной солью. - Делать казакам нечего, как хлеб рабочему населению направлять. Им бы нагайкой махать, приварки к жалованью считать, да из карабинов в народ палить.

- Вы бы осторожнее, - помолчав, сказала девчонка. - А то и правда, из карабинов...

- Мы-то что? Мы работаем.

- Ага, я-то и не догадываюсь. Отец хоть наврать умеет, а ты...

- Новое дело - что ж, у меня и фантазии нет? Я, если хочешь знать, рассказ сочиняю, - Борька стукнул по нагрудному карману тужурки.

- Про работу? - усмехнулась Глашка.

- Нет. Про будущую жизнь. Как оно все должно стать, когда правда победит, и мы буржуев окончательно выгоним. Но сложно сочиняется. Нужно же, чтобы и правильно, и чтоб верилось. Тонкое дело.

- Куда уж тоньше. Ты в церковь сходи, примерься. Там и правильно, и с верой, и с благостью. Потому ни единому слову и не веришь, - хозяйка поставила на стол шипящую сковороду.

- Сравнила! - Борька сглотнул слюну. - У попов уж тысячу лет все отрепетировано. Только пришли новые времена и вот оно как на ладони: вот мы, вот дорога, а там светлое царство социализма. Понятно, дорога со всякими оврагами, ущельями и болотами. Да и враги не дремлют! Зато путь ясен. Будто зажегся на башне прожектор и врезал лучом на сто верст вперед.

- Как бы мы не ослепли под таким светом, - засомневалась Глашка, подавая ложку.

- Прожектор врага слепит, а не нас, - заверил товарищ Сальков. - Идея мне ясна, но как это отобразить в предложениях, запятых и смысле? Сюжетом это называется. Думаю, нужно с боев начать. Все ж сраженья в основе идут. Вот рабочий отряд. Кругом измена! Жандармы, казаки, царская гвардия пушки выкатывает. Почти все уж в плену. Командир убит...Патронов мало, связник контужен. Знамя на баррикаде сто раз пробито. Дым, грохот! Одна надежда на бомбы! Но отобьемся!