Дмитрий Янковский - Знак Пути

Он сощурил глаза и решительно направился туда, где прятались вооруженные люди. Дорога была тяжелой, под ноги то и дело подворачивались прогнившие обломки бревен, а сырые, пахнущие тленом ямы провалившихся землянок так и норовили проглотить неосторожного путника, словно бездонные пасти чудовищ. Он пару раз оскользнулся на рыхлой пересохшей глине, сбил колено, но яростный свет воображаемой гривны манил вперед так сильно, что боль от ушибов не замечалась вовсе.

Владимир вздрогнул, когда позади чуть слышно скрипнула дверь, а Микулка так резво подхватил со стола меч, что воздух испугано свистнул отточенной сталью. Белоян, сидя на лавке у стола, напрягся так, что под вздувшимися мышцами хрустнули кости, только Ратибор не шевельнулся, так и стоял у окна, выказывая расслабленность, полную пренебрежения к опасности. Но тревожились зря, это вернулся Претич, правда за его спиной почтительно склонил голову богато разодетый незнакомец, но если воевода привел, значит так нужно. Князь доверял Претичу настолько, насколько вообще можно доверять другому человеку.

– Кто? – чуть обернувшись спросил Владимир.

– Это староста заходной окраины. – пояснил воевода. – Предложил помощь.

– Помощь? – брови князя знакомо поползли вверх. – И как же он, позволь спросить, прознал про наши задумки?

– Глазастый… – опустил голову Претич. – Его и кличут Тризором.

– Чернобогов ты сын, вот что я тебе скажу. Привыкли в чистом поле мечами махать, а как непривычная обстановка, так с вас больше хлопот, чем проку.

Староста переступил с ноги на ногу и бледнея от волнения вставил:

– Так я, княже, затем и пришел! У меня есть люди, которые как раз для нее, для непривычной обстановки, тоись. Дерутся почище лесной нежити, голыми руками сердце выдернуть могут. И слушают меня, как Боги слушают Рода – муха в рот залетит, не заметят.

Владимир обернулся к незнакомцу всем телом, глаза недоверчиво прошлись по нему сверху донизу.

– Эк ты мастак хвалиться. Хотя… Ты поясни, поясни! Я ведь не волхв, мысли читать не умею. Говори, не стесняйся! А то еще грохнешься тут от избытка чувств. Сколько у тебя тех молодцов, о которых баял и кто они такие?

– Тати. – честно признался Тризор, стараясь не глядеть на страшную морду верховного волхва. – Но они все у меня вот где!

Он накрепко сжал кулак, вытянув руку перед собой, а Владимир невесело усмехнулся:

– Дожили… Татей звать на подмогу. Стыдобища-то какая! Эх… Сколько их?

– Не меньше сотни, но могу и полторы набрать – дело не хитрое.

Белоян чуть слышно щелкнул зубами, а Микулка шумно отложил меч на стол. Владимир обернулся к друзьям, пытаясь прочесть в глазах хоть намек на подсказку – он никогда не старался тупо выпячивать безраздельную княжью власть, его горделивая молодость не боялась склонять голову перед мудростью да чужим опытом, хотя у самого с избытком хватало и того, и другого.

Ратибор отчетливо мотнул головой, всем своим видом выказывая недоверие к такой подмоге, волхв не шевельнулся, а Претич только пожал плечами, предано глядя в рот князю.

– И чего ты хочешь взамен? – пристально глянул князь на старосту.

– Ничего. Хочу послужить светлому князю.

– А… – понимающе кивнул Владимир. – Значит хочешь слишком многого, ежели сразу сказать не решаешься… Гляди, не перегни палку, а то вместо награды еще должен останешься. Лучше кажи правду. Боярином хочешь стать? Так это вряд ли! У меня их и так как собак.

Тризор молча мотнул головой, а князь удивленно вздернул брови.

– Нет? Удивительно. Чего же тогда? Уж не на мое ли место метишь?

Староста чуть улыбнулся и снова качнул головой. В его глазах постепенно разрастался живой душевный огонь, было видно, что он прекрасно знает чего хочет и готов пожертвовать жизнью за это.

Князь молчал, вглядываясь в лицо странного незнакомца, опыт подсказывал, что герой и бессеребреник не станет путаться с татями, но эти живые глаза, этот полный огня взгляд заставляли крепко задуматься, прежде чем вышибить ногой под зад…. Наверно такой же взгляд был и у самого Владимира, когда он робичем, юношей-оборванцем, шел к Святославу попытать счастья на княжение в Новгороде.

– Если предашь, – сказал наконец князь, – Я тебя на твоих же кишках повешу. Помни! Но помни и то, что все герои попадают в вирый. Все до единого. А уж земные награды хватают и вовсе горстями.

Что-то мелькнуло в глазах Тризора, но это был не страх, даже не трезвое раздумье, а только неукротимое желание поскорее начать то, для чего явился.

– Я готов… – тихо вымолвил он, предано глядя в глаза. – Ты только прикажи, княже, когда и где надо ударить. Я сделаю все!

– Хрен с тобой… – Владимир устало махнул перемотанным кулаком. – Добро пожаловать на военный совет! Хотя такие советы больше пристало на пирах держать, но тут уж извини, не до пира, сам понимаешь. Погляди сюда – вот кусками бересты означен княжий терем, это конюшня, а вот вдоль этих улиц расселились их сотники и тысяцкие. В первую голову надо бить именно их, этим как раз Претич займется, а вот когда простые ратники выберутся из казарм в кутерьму городских проулков, тогда самое время для твоей ночной рати. Соображаешь?

Тризор молча кивнул, стараясь не показывать бушевавших чувств – никогда он еще не был так близко к заветной цели. Все слушали князя с не меньшим вниманием и только Претич чуть заметно нахмурился, не желая терпеть рядом с собой еще одного воеводу. Надо будет сказать какому-нить смышленому гридню, чтоб приглядел за этим глазастым… Чует сердце – беда за ним.

– Ну вот, вроде и все… – закончил Владимир. – Каждый свое место знает, а ударим сразу после обеда. Я тут не одну седьмицу живу, видал, что после обеда поляков хоть голыми руками бери – пожрать они тоже не дураки, вроде наших, да только двигаются после этого как сонные. Хотя расслабляться и не думайте, покуда у пеших патрулей обеда нет, такое вот у них правило. Все! На Богов надеяться надо, но самим не плошать. И до обеда не шастайте с оружием, не хватало только по дурости нарваться.

Претич прекрасно знал, что слаженное войско продержится и без воеводы, а вот худая рать и с воеводой сможет разве что петухов погонять. Поэтому, не доверяя чужим глазам, он решил сам приглядеть за Тризором, а к обеду доложить князю об увиденном и присоединиться к своим.

Не смотря на огромный рост и могучее тело, он крался среди заброшенных домов западной окраины почти бесшумно. И хотя никто не учил выслеживать человека, но богатый охотничий опыт здорово помогал, ведь не раз и не два приходилось гонять подраненного оленя по лесам, через валежник, буераки и опасные гнилые болотца, легко пропуская десяток верст под привыкшими к ходьбе ногами. Сейчас даже проще – подорожная пыль скрадывает шаги, как тяжелый зной скрадывает звуки в мерцающем мареве, разваленные бревна и сиротливые печные трубы причудливо торчат из земли, напоминая жутковатых чудовищ и уродливые фигуры людей. В этой корявой сумятице затеряться легко, труднее не потерять из виду того, за кем смотришь.