Кирилл Шарапов - Обратное зеркало

— Княже, — сказал воевода, — дозволь кое-что тебе рассказать. — Ингвар кивнул. Перун обещал вести, что могут его расстроить, а тон, с которым начал говорить воевода, не обещал ничего хорошего. — Я только сегодня прибыл в Новгород из села, где старостой стал тот крепкий мужик Агапий. Он знатно за последнее время укрепил деревню, там теперь высокий частокол и две сторожевые вышки. Сотня, которую ты туда направил, прибыла и была тут же расселена Агапием в две новые казармы. Как ты велел, он нашел место для нового города Пскова. Но беда в том, что там стоит хорошо укрепленная чудская весь. Обратно из пяти разведчиков Агапия вернулось двое, да и то раненые. А сразу вслед за ними заявились две сотни чудинов. Эти долго думать не стали и атаковали деревню. Сотня и местное ополчение отбились, но потери серьезные: из сотни уцелело всего сорок восемь человек. Я отвел туда еще одну, плюс крестьян, что захотели пойти к Агапию. В общем, князь, пора Чудь прижать. Если этого не сделать, они разрушат деревню. Один из захваченных пленников под раскаленное железо много наговорил. Но самое интересное то, что они не собираются ждать, когда молодой Новгород их покорит. Летом они идут на нас большим походом и могут выставить около четырех тысяч воинов. — Он замолчал.

Ингвар сидел и смотрел на него. Потом вдруг сказал:

— Прекрасно, воевода. То, что ты сейчас рассказал, просто здорово. Сколько ратников мы сможем выставить к середине мая?

Ратибор задумался.

— Около двух тысяч, и еще пятьсот воинов продолжат обучение на воинских дворах. Для охраны города останутся две китежские сотни, что будут здесь уже в середине мая. И у Агапия стоит еще полтораста наших. Так что мы сможем вывести в поле против чудинов чуть больше двух тысяч обученных и хорошо вооруженных ратников. А еще я отослал конную сотню, на всякий случай, в деревню Глубокое, на границу с белоозерцами.

— Хорошо, одобрил его действия Ингвар. — Значит, пора начинать готовить дружину в поход, чтобы в середине мая все было готово.

Ратибор кивнул, — С завтрашнего дня начну приготовления. Князь, ты сам назначишь сотников или это сделать мне?

— Назначь сам, — сказал Ингвар. — Но утверждать их буду лично я.

Ратибор поклонился.

— Как скажешь, княже.

— Гостомысл, — окликнул Ингвар задумавшегося боярина, — ты ничего сказать не хочешь? А то вид у тебя какой-то настороженный.

Боярин поднялся и тихо сказал:

— Князь, я подожду, пока все мысли соберутся. Может позже и выступлю.

— Хорошо, — произнес Ингвар — а теперь, если вы не возражаете, хочу по городу проехать, посмотреть, да с народом поговорить. Заодно на новый воинский двор гляну. Вы со мной?

— Конечно, князь, — эхом отозвались его советники. — Сейчас прикажем снарядить твоего Черена, и поедем.

Ингвар накинул на плечи меховой плащ, заколотый серебряной фибулой в виде сокола, и, чуть шатаясь, вышел во двор. Из-за плеча князя торчала рукоятка меча, изготовленного Людотой. Он был настолько легким, что даже ослабевший за последнее время Ингвар смог бы без проблем им воспользоваться. Отрок подвел к нему его Черена. Конь уткнулся мордой в плечо князя.

— Что соскучился? Застоялся? — гладя его по шелковистой гриве, проговорил Ингвар. — Ну, ничего. Сейчас разомнем наши застоявшиеся косточки.

Он прыгнул в седло, не прибегая к помощи стремян. Ратибор и Гостомысл уже были в седлах. Рядом с ними ожидали князя десять ратников из его персональной охраны. Ингвар тронул коня к воротам. Его эскорт тронулся вслед за ним. На улицах Новгорода продолжался пир. Видя князя, народ кричал здравицы. Все приглашали Ингвара за стол, подносили чарки с медовухой. Князю пришлось найти неоспоримый довод, чтобы не пить все поднесенные чарки. Довод был прост: лекарь-де не велел пить хмельного, пока здоровье не поправится, а там он с удовольствием с ними выпьет. И каждый из подносивших тут же верил, что, как только князь поправиться, он придет к нему, и они опрокинут пару чарок с медовухой.

Через два часа, осмотрев стену и остальные свежие постройки, Ингвар добрался до нового воинского двора. Во дворе стояла шеренга не меньше тысячи воинов. В блестящих бронях, начищенных до блеска шеломах. Строй при появлении князя слитно крикнул: «Слава князю». Ингвар спешился.

— Спасибо вам, ратники, — сказал он в ответ. — Вы — надежда и опора молодого Новгорода. За вашей спиной женщины и дети. Так пусть не один вражий воин не дойдет до наших спокойных земель.

Строй как по команде снова крикнул: «Не отдадим ворогу землю новгородскую».

— Спасибо вам, а теперь разойдись, — скомандовал Ингвар. — Василько, пойдешь со мной. Покажешь здесь все.

Через полтора часа осмотр был закончен. Ингвар остался доволен новым воинским двором, а еще больше он был доволен Василько. Сотник содержал все в таком образцовом порядке, что даже суровому Ингвару было не к чему придраться. Вскоре он вернулся в княжеский терем и решил, что на первый день активного действия достаточно. Все оставшиеся время он посвятил Ярославе. Утром он тихонько поднялся и, стараясь не разбудить жену, вышел из горницы. Навстречу ему тут же шагнул ратник из его охраны.

— Что прикажешь, княже? — спросил он.

— Возьми еще троих и следуй за мной, — бросил тому Ингвар, не сбавляя шага. Словно из ниоткуда выросли еще трое воев и пристроились за спиной Ингвара. Через несколько минуты все пятеро по пояс обнаженные, стояли на заднем дворе терема. — Ну, давайте разомнемся, позвеним мечами, а то больно долго я валялся на лавке. Все подзабыл, — с этими словами он обнажил простой харлужный клинок.

Два часа он гонял этих четверых по всему двору. Из множества схваток им удалось победить князя только два раза.

— Дозволь сказать, княже, — обратился к нему один из воинов. Ингвар кивнул в знак согласия. Воин продолжил. — Княже, если ты все забыл, то почему из двадцати схваток мы вчетвером победили только два раза?

Ингвар посмотрел в преданные глаза дружинника и тихо сказал:

— Вы сумели победить целых два раза. И это не было случайностью. Вы хорошие воины, но если бы я не валялся этот месяц на лавке, и этих двух раз не было бы.

Дружинник поклонился князю. Он и до этого знал, что Ингвар лучший меч Новгорода, а сегодня почувствовал это на своей шкуре. Но он не мог понять, почему князь недоволен тем, что проиграл всего две схватки. Заметив колебания дружинника, Ингвар сжалился над парнем и пояснил:

— Я вижу, ты не можешь понять, почему я все-таки недоволен тем, что проиграл так мало. На самом деле я проиграл много. Я проиграл в два раза больше, чем нужно. Здесь проигрыш — это царапина, на поле боя — это отсеченная голова и разрубленная грудь.

Ратник поклонился.