Екатерина Оленева - Хрустальный дом (СИ)

Чтобы хоть немного развеять тоскливую атмосферу, я включил радио. Звуки ворвались канонадой, жесткие, ритмичные, быстрые. Но веселее от этого не стало.

Наконец я увидел Катрин.

Она вышла из университета в сопровождении другой девушки, но они, к моему облегчению, попрощались у входа на стоянку.

Я вышел из машины, чтобы встретить её.

— Привет.

Она кивнула в ответ и поспешно забралась в натопленный салон автомобиля.

— У тебя вошло в привычку меня встречать?

— А что мне ещё делать?

— Спасибо, — усмехнулась Катрин. — Очень мило с твоей стороны быстренько спустить меня с небес на землю. А то я уже, было, вообразила тебя героем романа.

Как всегда, между нами была какая-то неестественная натянутость. Мы оба пытались откреститься от неё, спрятаться за обилием мало значимых слов.

Но она всё равно просачивалась неприятным холодком.

— Ну что ж, чтобы не выходить из образа лирического героя я, наверное, должен преподнести тебе очередной подарок? Готова проехаться с ветерком?

— Не надо ветерка. Хотелось бы с комфортом и в безопасности, — отозвалась Катрин, пристёгиваясь.

— Желание леди закон для джентльмена.

Темнело быстро.

Загорались первые огни. Тусклые, мутные круги под фонарями расплывались над нашими головами в осенних сумерках.

— Куда меня везёшь? — поинтересовалась Катрин.

— В наш новый маленький домик. Наш при условии, если он тебе понравится.

— Шутишь? — изумилась она.

— Серьёзен, как удав, намерявшийся пообедать.

Через четверть часа мы въехали на дорогу, ведущую к будущему семейному гнёздышку.

Откровенно говоря, я побаивался реакции Катрин.

— Маленький домик?.. — похлопала она ресницами, на краткий момент вызывая в памяти образ своей кузины. — Это — маленький домик? Ты серьёзно? Маленький ?..

— Ну, я вырос и жил в Кристалл-холле, поэтому с определениями габаритов у меня иногда возникают проблемы. Не говори ничего плохого по крайней мере до того момента, как не войдём внутрь.

В доме было два этажа. Его обегала веранда, прячущаяся под навесом, что поддерживали белоснежные дорические колоны.

Выкрашенный в приятный для глаза бежевый цвет, покрытый коричневой черепицей, дом выглядел лёгким, как корабль под поднятыми парусами и теплым, словно давно растопленный камин.

— Добро пожаловать, моя госпожа, в ваши новые владения, — распахнул я дверь перед Катрин.

Катрин оглядывалась с непосредственностью ребёнка, попавшего в Диснейленд. Скорее с любопытством, чем с восторгом, бродила она по комнатам.

— Это же настоящий дворец! — прошептала она. — Кристалл-холл в миниатюре.

— Так и было задумано. Тебе нравится?

— Нравится.

Но в глазах её застыл скорее испуг, чем восторг.

— Что не так? — взял я её за руку.

Ладошка была холодная, совсем иззябшая.

— Нет-нет! Здесь чудесно…

— Катрин, просто скажи, что тебя смущает и мы это исправим. Не нужно молчать. Я могу очень многое, но читать мысли не умею, ведь я не волшебник.

— Размеры, — прошептала она. — Дом такой огромный, что в нём просто теряешься. Не могу представить, что это и в самом деле наш дом.

— Не переживай. Когда мы здесь поселимся, наймём прислугу, заведём питомцев — дом оживёт и уже не будет казаться таким пустым. Без людей любые стены лишь стены. А человеческое тепло, смех, воспоминания превращает строение в уютное жилище. Пойдём в гостиную? Ты наверняка проголодалась?

— В самом деле хочу есть, — согласилась Катрин, следуя за мной. — Как тут красиво! — восхитилась она, когда мы вошли в гостиную.

В глазах её наконец-то появился тот огонёк, что я мечтал увидеть.

Она прошла на середину комнаты, занятую двумя диванами, огораживающими журнальный столик от остального пространства.

Сами собой, словно по волшебству, засветились на стенах бра, эмитирующие свечи в канделябрах. Свет заискрился, преломляясь в хрустальных подвесках.

— Всё это действительно наше? — развела она руками.

— На самом деле по-настоящему всё здесь только твоё. Документы составлены на имя Катрин Кловис.

Катрин обхватила себя руками.

— А откуда здесь еда?

— Заказал в ресторане. Ну что? Отметим? Приобретение новой недвижимости отличный повод выпить.

Катрин присела на краешек дивана, проведя рукой по его поверхности.

Жест лёгкий, выполненный машинально, но в моём воображении отчего-то интимный.

Мне представилось, что она так же легко, едва касаясь, проводит пальчиками по моей груди…

— Не знаю, какие вина ты предпочитаешь, — сказал я внезапно севшим голосом. — Рискнул взять «Боллинжер».

Её смех был тихим и немного робким, словно Катрин боялась разбудить дремавшее в доме эхо.

— Я совершенно не разбираюсь в спиртном. Для меня все шампанское на один вкус.

— Что ж, за новый дом? И новую жизнь, — добавил я.

Когда фужеры соприкоснулись, раздался лёгкий звон.

Катрин сделала несколько глотков и поставила бокал на стол.

— Не хватает музыки, — заметил я. — Как думаешь, куда в этой комнате будет лучше поставить рояль?

— Рояль?

— Ну да, рояль. Если бы он был здесь, я бы рискнул сыграть что-нибудь романтическое. «Лунная соната» вполне сгодилась бы, как думаешь?

Катрин напоминала мне испуганного оленёнка, к которому приходилось осторожно подкрадываться. Одно неловкое движение, и он рванёт в свои лесные пущи и пиши пропало.

Как моллюск в раковине. Все мои попытки пробиться через зону отчуждения, которой она себя окружила, терпели фиаско.

И не из-за того, что она враждебно или неприязненно ко мне относилась. Вовсе нет. Катрин просто отчего-то поминутно смущалась. Даже в начале нашего знакомства она вела себя куда более непринуждённо.

— Но рояля у нас нет, — с улыбкой продолжал я. — Зато есть музыкальный центр и диски. Сейчас выберу симпатичную мелодию.

Я отдал предпочтение лирической композиции, ведущую партию в которой исполняли скрипки.

— Потанцуй со мной, Катрин?

— Я не умею…

— Танцуй, как можешь, здесь нет строгих ценителей. Только ты и я.

Её пальчики вновь оказались в моей руке и, притянув её к себе, я обнял мягкий, теплый стан, окунаясь в лёгкий флёр духов, окружающих её горьковатым прохладным облаком.

— Я никогда не танцевала.

— Это не страшно, — поспешил заверить я её.

Как ни странно, её неопытность и робость, готовность отпрянуть в любой момент, затаённая нежность, что ей не удавалось скрыть за своим отстранённо-холодным видом, заводили меня куда сильнее, чем любые искусственные ужимки опытных дам. Необходимость держать свои чувства в узде только обостряла чувства. Правда говорят — запретный плод сладок.

— Видишь? У тебя неплохо получается.