Александр Позин - Мы в дальней разлуке

— Дочка!

Потеплело в груди и у Наташи, что-то блеснуло в уголках глаз и, повинуясь порыву, она поцеловала эту одинокую и, по-видимому не очень счастливую, женщину.

Устроившись на заднем сидении машины, она моментально задремала. За окном автомобиля, который мчался по пустынным проспектам большого города, уже занималась заря. Сквозь сон Наташа слышала переливчатую трель мобильного телефона и приглушённые разговоры полицейских.

— Денисов звонил, из лаборатории сообщили первые результаты.

— Ну и?

— Обнаружены следы присутствия сторонних биологических материалов.

— А что это значит?

— Ты что, совсем тупой? Послал же господь напарника! Сутки-двое назад у неё был половой контакт. Ебли её, если по-русски, и хорошо ещё, если один.

— Так значит наша девочка занимается сексом? А корчила из себя такую недотрогу.

Старшине только и оставалось сказать:

— Дебил! Как только таких рожают? Несовершеннолетнюю девочку трахали незнамо кто, а он ржёт, как конь. Ну всё, ты меня достал! Завтра же рапорт напишу — пусть другого напарника дают.

— Ну чё ты сразу-то? Сначала объясни по-человечески, а то только ругаешься.

Зозуля, впрочем, уже признал, что погорячился и сменил гнев на милость:

— Ладно! На малолетку кажется, мы нарвались с тобой, будь она неладна! Антонина сказала Денисову, что девчушке вполне возможно не больше шестнадцати, дитё ещё совсем. А если у неё амнезия, то и делать с ней могли, что хотели.

После этих слов молодой замолчал, видимо какие-то шестерёнки стали проворачиваться в его голове, а после паузы оглянулся назад, да так, что Наташа едва успела закрыть глаза, притворяясь спящей.

— Это же какой сволочью надо быть, чтобы надругаться над такой красотой. — нотки сочувствия прорезались в голосе рядового Дятлова и девушка подумала, что он не так уж безнадёжен.

Тяжело стало у неё на душе после подслушанного разговора: «Завралась совсем, а дальше будет хуже». Зато современный словарь её русского языка пополнился несколькими важными словами. Ну, простонародное нецензурное звучало так же, как и в волжском порту губернского города С. среди грузчиков и лодочников, его Наташа слышала не раз, поэтому даже уши её не покраснели. Слово «трахаться», видимо было легальной заменой нецензурному и по сути означало ЭТО САМОЕ, о чём в её времени говорили «заняться любовью», или «махаться», или «яриться», или «диваниться». А вот слово «секс» поначалу поставило её в тупик. Как могла заметить Наташа, современный мир — мир англицизмов, но как раз английским она не владела, вернее, владела очень слабо, больше по ощущениям и по аналогиям. По строению английский язык близок к немецкому, ибо имеет саксонское происхождение, а по словарному запасу язык богат французскими словами, попавшие в английский вместе с нормандскими завоевателями. К счастью, обеими языками Наталка владела блестяще. Порывшись в них, девушка извлекла французское слово «le sexe», обозначающее половую принадлежность человека. Вряд ли в английском это означало что-то другое. Она сделала вывод, что судя по смыслу, слово «секс» в современной русской речи означает то же самое, что и «заниматься любовью», то есть половой контакт. За размышлениями девушка и не заметила, что они уже приехали в больницу.

В приёмном покое больницы её сначала осмотрел хирург, неулыбчивый мужчина средних лет, который заставил Наташу раздеться догола. Когда девушка смутившись, замялась, хирург нетерпеливо прикрикнул на неё:

— Долго вы меня задерживать будете? Раздевайтесь, девушка, я сказал!

Наташа послушно разделась. Эх, и дотошный же, чёрт, попался, всё отметил! А медицинская сестра зафиксировала на бумаге. И кровоподтёки на бёдрах, даже на внутренней их стороне, от смелых пальцев Коли, и досадную ссадину чуть ниже колена, которую Наташа поставила, споткнувшись на лестнице, когда удирала от папеньки и жениха. Она с ужасом осознала, что все эти травмы в совокупности выглядели очень нехорошо. А когда девушка попыталась что-то объяснить, то была прервана врачом:

— Следователю всё будете объяснять девушка, а моё дело только зафиксировать!

Затем настала очередь врача-гинеколога. Им оказался довольно молодой импозантный мужчина в чёрной майке без рукавов с надписью «Кing beach», из-под нижнего обреза которой выглядывал пупок. Ну, с кингом ясно — это король. А бич? Бич, бич… Наташа наморщила лобик. По-английски? Если кинг — по-английски, то и бич оттуда же. Она неважно знала английский, он считался языком технарей, а не гуманитариев. Но, насколько она могла судить, этот язык был в ходу в начале двадцать первого века. Значит, надо вспоминать, или выучить заново этот грубый, сухой, деревянный, совершенно немузыкальный язык. Бич, бич… Пляж? Или нет? Всё-таки пляж! Король пляжа? Ну-ну. Ловелас дешевый! И ходит в нижнем белье, нимало не смущаясь дам! Да и те хороши — хоть бы замечание сделали, неприлично же мужчине расхаживать в майке перед посторонними женщинами. Или ЗДЕСЬ можно?

Одет он был в такие же странные синие обтягивающие штаны, что Наталья давеча видела на Антонине Генриховне. В том, что женщины будущего носят штаны наравне с мужчинами, не было ничего необычного, уже в Наташином времени тенденции унификации стали прослеживаться вполне отчётливо. Но крой мужских и женских брюк по мнению девушки всё-таки должен оставаться разным, хотя бы в силу анатомических различий полов. Здесь же — у мужчины были такие же туго обтягивающие фигуру штаны, настолько обтягивающие, что выглядело это просто неприлично, ибо явственно выделяло то, что вообще-то принято прятать.

В отличие от хмурого и немногословного хирурга в мешковатых брюках и сорочке с коротким рукавом и съехавшим набок галстуке, гинеколог оказался весельчаком и балагуром. Едва войдя, он начал сыпать прибаутками и делать комплименты двум медицинским сёстрам, отчего те зарделись от удовольствия. Оглядев Ташу с головы до ног, отчего ей стало неуютно, он спросил у сестёр милосердия:

— Так, значит, эта милая девица и есть наша пациентка? Что ж, прошу пани пройти в смотровой кабинет. — он дурашливо сделал приглашающий жест рукой и добавил, обращаясь к одной их сестричек. — А вас, мадемуазель я тоже попрошу, помогать мне будете.

Видимо он был любитель шутливо-церемонных обращений к дамам. Такие встречались и в Наталкином времени и эту породу людей она знала очень хорошо. Первое впечатление подтвердилось. Король пляжа!

— Дон Жуан! — справедливо рассудила девушка. — На нашего Колоссовского между прочим похож.

В центре кабинета, куда они вошли, стояло необычной конструкции высокое кресло с двумя высокими и широкими подлокотниками по бокам.