Борис Батыршин - Крымская война. Соратники (СИ)

Солдаты разместили пленника со всеми возможными в такой ситуации удобствами - прикрыли щелястую скамью французской шинелью, взятую, надо думать, с кого-то из убитых, выставили на кособокий стол жестяную солдатскую манерку с водой, выложили на чистую тряпицу горсть сухарей и яблоко. Когда Лобанов-Ростовский с Великим князем вошли в саманную хижину с наполовину снесенной крышей, узник - невысокий, полный человек, - даже не повернулся к гостям. Он сидел, сгорбившись; к нехитрой солдатской снеди даже не притронулся. Моложавое, одутловатое лицо с выступающим подбородком; тонкий прямой нос, тонкие же губы, высоченный лоб, над ним прилизанные темные волосы. На плечи накинут синий с золотыми эполетами сюртук, лопнувший по шву на спине; левую руку неловко держит в тряпичной петле. Офицерское кепи с красным верхом лежит на столешнице.

Николай Николаевич, не удержавшись, присвистнул. Француз повернулся к вошедшим и прапорщика словно током прошибло - он понял, на кого похож пленный.

- Salutations, Votre Altesse. - заговорил Великий князь. - J'espère que votre blessure ne provoque pas de souffrances excessives pour vous? [3] (фр) Приветствую вас, ваше высочество. Надеюсь, рана не доставляет вам чрезмерных страданий?

И, обернувшись к прапорщику, церемонно, будто находился не в полуразрушенной татарской хибаре, а в Зимнем Дворце, произнес:

- Duke, permettez-moi de vous présenter au général Charles Joseph Bonaparte, le comte de Moncalieri. Vous, il est peut-être mieux connu comme le prince Napoléon. [4] (фр) Князь, позвольте представить вам генерала Жозефа Шарля Бонапарта, графа Монкальери. Возможно, он известен вам, как принц Наполеон.

И после короткой паузы добавил с улыбкой:

- Content de vous voir, Plon-Plon. Il semble que vous, comme votre grand-père, avez joué de malchance en Russie? [5] (фр) Рад вас видеть, Плон-Плон. Похоже вам, как и вашему великому дядюшке, не повезло в России?

II

ПСКР «Адамант»

29-е сентября 1854 г.

С. Велесов, член консультативного штаба

Мне не повезло - так и не смог побывать на борту парусного линкора. Половину кампании провалялся в лазарете, другую проторчал в душной радиорубке «Адаманта», настукивая на ноутбуке информационные сводки.

Дрону, впрочем, подфартило ненамного больше. Он пробыл на «Императрице Марии» всего несколько часов, после чего отправился на «Морской бык», где и проторчал до вчерашнего вечера. Но хоть побывал в бою - хотя, наш вспомогательный крейсер так и не сделал вчера ни одного выстрела. Ну ничего, ощущения при буксировке в условиях семибалльного ветра тоже весьма волнительные...

Фомич прибыл сегодня утром. Ради него гоняли на Альму гидросамолет, упросили Эссена. Душка-лейтенант никак не соглашался поднимать аппарат, истрепанный вчерашними боевыми вылетами и непогодой. Пришлось пообещать дополнительное вливание в виде сварочного аппарата, десятка банок эпоксидки и длинного списка всяческой полезной мелочи вроде стальной проволоки, маслостойкой резины для прокладок и армированных топливных шлангов. Начальник авиаторов, посопротивлявшись для порядка, уступил - дело с ЗИПом у них совсем швах, склеивают гидропланы чуть ли не соплями.

Кременецкий собрал нас в кают компании. Кроме него самого, генерала, старшего лейтенанта Бабенко и нас с Дроном, присутствовали еще двое - Валя Рогачев и адамантовский медикус. Он и делал первый доклад.

- Состояние профессора Груздева внушает мне сдержанный оптимизм. Организм хорошо усваивает пищу, с пролежнями мы боремся. В последнее время появились признаки коленного рефлекса и... Можно сказать, что нервная система потихоньку просыпается.

- Но профессор по-прежнему в коме? - уточнил Фомченко. - Когда вы сможете привести его в сознание?

За время пребывания при штабе Меньшикова, генерал вернул себе самоуверенность. Но теперь он хоть не пытается перетянуть любое совещание на себя, безжалостно затыкая, а то и откровенно терроризируя собеседников.

Медик-старлей виновато развел руками.

- Картина совершенно нетипичная, товарищ генерал. С уверенностью могу сказать одно: организм в порядке, с учетом возраста, разумеется. Ни внутренних повреждений, ни переломов. Тяжелых ушибов - и тех нет. Точнее, они есть но...

- Что – «но»? - насупился генерал. - Яснее выражайтесь, товарищ офицер!

- На нем все заживает, как на собаке! - не выдержал медик. - Две недели назад я диагностировал, как минимум, сильнейший ушиб позвоночника, тяжелое сотрясение мозга и еще несколько внутренних травм, не столь серьезных. А сейчас от них следа не осталось, будто профессор не с размаху о переборку приложился, а со стула упал, причем на ковер!

В кают-компании повисло молчание. Присутствующие переваривали полученную информацию.

- Вы бы, Дмитрий Владимирович, показали его Пирогову. - нарушил паузу Дрон. - Я понимаю, вы невысокого мнения о местной медицине - но ведь вы, как я понимаю, испробовали все доступные методы лечения и не добились результата? Поправьте, если я ошибаюсь, но ведь улучшение состояния профессора Груздева - это не результат ваших усилий?

Медик гневно вскинулся, потом как-то сразу осунулся, втянул голову в плечи. Он до смерти устал, понял я - вон, как веки набрякли, да и глаза какие-то тусклые, как у снулой рыбы.

- Вот видите! - Дрон принял молчание за согласие. - Покажите, точно вам говорю. Конечно, у Николая Ивановича нет ваших УЗИ, томографов и антибиотиков, но опыт военно-полевой медицины у него громадный. Уж извините, но такого никакими учебниками не заменить. Вы давно из военно-медицинского, три года, четыре?

- Три с половиной. - ответил старлей. - Он взял себя в руки и теперь напоминал несправедливо обиженного лабрадора. - Но я не понимаю, товарищ майор...

- Я и сам не понимаю, - улыбнулся Дрон. - Но профессора все-таки рекомендую показать Пирогову. Вреда от этого точно не будет. В конце концов, никто не заставляет вас следовать его рекомендациям. Да и держать больного в условиях качки на корабле - стоит ли? Тем более, что мы теперь часто будем выходить в море...

Кременецкий по очереди обвел взглядом присутствующих. Я кивнул вслед за Фомченко; Валя поджал плечами и отвернулся.

- Хорошо, значит решено. - Кременецкий сделал пометку в блокноте. - Спасибо, Дмитрий Владимирович, не смею отрывать вас от дел.

Старлей понял, что таким образом его выставляют вон. Как только дверь за ним захлопнулась, командир сторожевика повернулся к Рогачеву.

- Товарищ инженер, теперь вы. Что нам скажет наука хронофизика?

Рогачева на «Адаманте» по имени-отчеству никто не называл. Большинство офицеров и мичманов обходились панибратским «Валька», матросы и командир и Фомич предпочитали официально-безликое «товарищ инженер».

- Сколько раз повторять, Николай Иваныч, что я не хронофизик! - ответил Рогачев. - Я отвечал за монтаж и наладку оборудования, а в хронофизике смыслю ненамного больше вашего.