Александр Позин - Крестьянский сын, дворянская дочь

— Наталка, милая моя, Наталка! Если бы ты знала, как плохо мне было без тебя!

Он еще что-то бормотал. Рассказывал, как боялся, что она не придет, думал, что не захочет иметь дела с отверженным, не знал как ее убедить, что он не повинен в той нелепой смерти. А Наташа слушала, улыбалась и гладила мальчика по головке.

— Дурачок! Наплел себе невесть что! Плохо же ты меня знаешь, если навоображал, что я брошу тебя. Мы теперь вместе будем драться за тебя.

— Правда? — Николка отнял голову от Наташиных ног и посмотрел в ее глаза.

Девушка улыбнулась и молча кивнула.

— Ура! — негромко сказал он, поднял девушку на руки и закружил с ней по комнате.

Юноша чувствовал такой прилив сил, что с легкой как пушинка девушкой был готов обойти хоть весь земной шар. Однако плохо ли, иль хорошо, но на его очередном вираже встретилось препятствие в виде кровати. На которую они и приземлились, а точнее грохнулись. Оказавшись на кровати, Наталка посмотрела в глаза лежащего сверху Николки, Николка посмотрел в глаза Наталки, и они почти без паузы перешли к поцелуям. На сей раз поцелуй получился длинным и страстным.

Наконец им стало не хватать воздуха и они оторвались друг от друга. Наташа села, медленно расстегнула на платье две верхних пуговицы и, не сводя взгляда с Николки, оголила свое левое плечо. Николка оторопело воззрился на этот сверкающий белизной незащищенный кусочек девичей плоти, а через некоторое мгновенье буквально впился в него губами. Одновременно требовательные мальчишеские руки добрались и стали ласкать две сокровенных округлости у нее на груди. Но, вдруг оторвавшись, юноша взглянул на Наталку, спросил:

— Ты правда этого хочешь?

Не в силах сказать «ДА!» девушка только кивнула в ответ. Тогда юноша дрожащими пальцами стал расстегивать остальные пуговицы, помогая Наталке освободиться от одежды, покрывая поцелуями все самое заветное и тайное, что доверила ему девушка…

Все случилось легко и просто. У них все получилось с первого раза. И боль была, но не такая страшная, как пугали в гимназии более старшие и опытные подруги, а даже сладкая. Позже, когда они лежали, отдыхая, Наташа подумала, что все она сделала правильно, не было никаких терзаний и угрызений совести, все произошло естественно и закономерно. Вот и сейчас, они лежат совершенно нагие, и Николка откровенно ей любуется, а ей совсем, ну нисколечко не стыдно, словно они созданы друг для друга. А значит, так и должно было быть!

Счастливым чувствовал себя и Николка. Его просто переполняло счастье и нежность к любимой. Хотелось её защищать и спасать, лишь бы было бы от кого. Он повернул голову и осотрожно и нежно, едва дыша, поцеловал Наталку в висок, оторвался и слегка подул на её лёгкую прядь волос. Она почуяла едва слышимое дуновение ветерка, от которого приятно шевелились волосы возле уха. Повернула голову и посмотрела прямо в глаза юноше. Больше всего она боялась учидеть в них торжество от победы над девушкой и самодовольную уверенность. К своему облегчению ничего подобного она не разглядела во взгляде любимого. Его взор светился любовью, нежностью и… благодарностью? Успокоенная Наташа в ответ поцеловала Николая прямо в губы и снова мир замер вокруг них.

Поцелуи были не невинны, а страстны, и было в них некое взаимное подтвержение права собственности на любимую и любимого. Первой оторвалась Наташа, стрго посмотрела на парнишку и требовательно, но с долей шутки попросила:

— Ну, рассказывай, как ты дошел до жизни такой.

Повествование Николки затянулась, но она запаслась терпением и почти не перебивала. Лишь когда прознала про роль Колоссовского, не удержала возмущения:

— Как, и он отметился?

— Да, собственно говоря, он-то все и придумал, и организовал.

— Надо же! Каков паршивец этот поляк. Почитай каждый божий день вместе со своими учениками у нас с Клавдией ошивался и хоть бы словом обмолвился.

— Конспиратор!

Живо и в красках Николка описал свой побег из полицейской части. Девушка смеялась, представляя картину спаивания полисмена.

— А Кирилл, кто такой?

— Ты его не знаешь, он из рабочих. Во-от такой парень! — Николка поднял вверх кулак с оттопыренным пальцем. — Я вас потом обязательно познакомлю. Он, между прочим, Глашин жених.

— А разве такое бывает: жених у… куртизанки? — Наталка запнулась, подыскивая наиболее щадящее для профессии подруги слово.

— Бывает! И не такое бывает. Я за то время, что в беглецах числюсь, всего повидал. Словно всю жизнь до этого в золотой клетке прожил. Не видели мы с тобой, Наташка, за детскими играми настоящей жизни, где и скотство, и подлость, и грязь, и лицемерие, и равнодушие. Я теперь на жизнь совсем другими глазами смотреть стал. Да ты с Глашей поговори, а то мне как-то не с руки о ней рассказывать, а вы все-таки подруги. Несчастная она.

Наталка задумалась: действительно, после беды с Николкой жизнь и к ней повернулась неизведанной стороной. И она решила непременно при удобном случае порасспросить Глашу.

Хоть и коротки летние ночи, но до рассвета они успели и наговориться, и признаться друг другу в любви, и поклясться в вечной верности. Под конец измученные Наталка с Николкой заснули крепким сном. Наталка проснулась от солнечного света, проникавшего в щель между застиранными занавесками. Рядом громко посапывал Николка. Девушка села на постели и, вскинув руки, сладко потянулась и обернулась к своему возлюбленному. Юноша лежал на спине, откинув одеяло, и показался ей прекрасным как Аполлон. Девушка подумала, что, наверное, жители древней Эллады были такими, и принялась тормошить парня. Он ни в какую не желал просыпаться, отворачивался, закрывал голову одеялом, пока, наконец, не сел на кровати и зажмурился от яркого света. Мгновением позже, отойдя ото сна, он огляделся, посмотрел на наполненное светом окно:

— Сколько время?

Наталка подобрала с пола то, что было ее одеждой прошлым вечером, и отыскала свои наручные дамские часики — подарок Клавдии к шестнадцатилетию, предмет ее гордости и зависти подруг.

— Ой! — вскрикнула девушка и зажала рот ладошкой.

Часы показывали без четверти девять. Они проспали все на свете!

— Мне надо бежать! — скороговоркой сообщила Наталка и опрометью кинулась в туалетную комнату. Через некоторое время она, уже одетая и причесанная, вышла из уборной. Вид Николки, деловито снимающего с кровати постель со следами, доказывающими, что этой ночью она стала женщиной, заставил Наталку покраснеть. Мальчик обернулся:

— Уже уходишь?

Его голос задрожал.

— Мне пора!

— Когда я снова увижу тебя? Вечером придешь?

— Не знаю… Вряд ли. У меня экзамены. Но теперь мы часто будем видится.

Наталка подошла и чмокнула погрустневшего парня в щеку. Но Николка не был согласен с таким расставанием, привлек девушку к себе и страстно поцеловал ее в губы.