Сергей Калашников - Внизу наш дом

— Странно. У этого лётчика не могло быть боевого опыта, иначе он командовал бы эскадрильей. Зато вы, Александр Трофимович, держитесь, словно старый вояка, — Мичугин посмотрел на меня вопросительно. — Впрочем, — спохватился он в ответ на мой, ставший совершенно отсутствующим, вид, — со структурой нашей армии, наконец-то всё окончательно прояснилось, и вашим непосредственным начальником теперь будет Александр Степанович Осипенко — командир двадцатой смешанной авиадивизии. Соответствующий приказ уже подготовлен. Кажется, его как раз доставили.

Генерала Осипенко я, конечно, помнил — какие волшебные фитили он вставлял! Крутой мужик, и цеплючий — ужас. Уж он-то быстро меня построит — заставит соблюдать субординацию и чтить устав..

Подошедший офи… красный командир подал пакет Федору Георгиевичу. Тот молча расписался в получении, чем вызвал у меня недоумение — с чего бы это расписываться в получении документа от своего подчинённого, которому сам же и приказал его оформить?

Упс! То есть, ой! И мне пакет. Расписавшись в получении, вскрываю, и глаза мои вылезают из орбит. Имя подписавшего его человека знакомо. То есть фамилия — она мне больше нигде не встречалась. Но я же в авиации, а этот товарищ наверняка флотский. Точно, так и написано — адмирал. И приказывает он мне передислоцировать полк, причем срочно — ещё вчера — не куда-нибудь, а на румынскую территорию.

— Александр Трофимович! — выводит меня из ступора Мичугин. — Раз уж я всё равно здесь, ознакомьтесь с приказом о вашем переподчинеии. Теперь ваш начальник — Иван Степанович Исаков. Милейший человек. При встрече передайте ему привет от меня.

— Поклонюсь непременно, — машинально ответил я.

На этом и распрощались.

Под нами Галац. Это румынский город несколько выше впадения в Дунай реки Прут. Горючего у нас с ведомой осталось минут на пятнадцать полёта, а у сопровождающего бензовоза — спарки УТИ-17 — вообще, кот наплакал. На северной окраине идёт бой, в прибрежных кварталах сплошные завалы и сильные разрушения, а с запада приближаются Юнкерсы-87.

— Филя, садись прямо на улицу. Да нормально садись, на шасси — видишь, ровно и, вроде, всё чисто.

— Есть, — звучит короткий ответ, и наш бензовоз снижается прямо в направлении застройки, где на мгновение мелькнул просвет.

Мы разворачиваемся в сторону пикировщиков — они как раз на подходе.

— Бю! Мотор и кабина у этих машин бронированы.

— Помню. У них ещё и стрелок сзади.

— Остаётся только подобраться снизу под хвост и бить по рулям высоты. Иначе их просто не пронять.

Закладываем дугу, заходя сзади, но пилот замыкающего Юнкерса мигом задирает нос, подставляя нас под огонь стрелка. А от другого замыкающего в нашу сторону тянется трасса — бомбардировщики идут тройкой.

Шарахаемся в стороны и пытаемся атаковать снова. Я захожу снизу под ведущего, но ведомый опускает нос и наводит его на меня — сейчас ударит из пулеметов. Отскакиваю. Однако строй немцы потеряли — замотали мы их своими наскоками. Бю повисает на хвосте у одного из них, не подходя близко и пытаясь держаться так, чтобы стрелку мешало перо руля. А я приближаюсь сбоку, однако проскакиваю, потому что у меня выше скорость. Но ствол заднего стрелка поворачивается в мою сторону. Очередь проходит ниже. В это же время стреляет и моя ведомая — на этот раз выше, чем надо.

А я с разгону оказался рядом с ведущим и снова ухожу от очереди.

Бомбардировщики, тем временем, явно миновали точку, где должны были начать бомбометание — под нами лес. И горючее на исходе. Быстро возвращаемся и садимся — приземлившийся раньше Филя с земли наводит нас по радио на ту же улицу — она, действительно оказалась подходящей для посадки.

Только заглушили моторы, как подбежавшие бойцы в чёрных бушлатах навалились на крылья, заталкивая самолёты куда-то в поперечные улочки. Не только в бушлатах — на многих форменки, но на головах у всех каски, а на ногах — сапоги. Я придирчиво осматриваюсь, пытаясь сообразить, можно ли тут посадить транспортник — это же не поле — тут кругом дома. Можно и зацепиться.

— Почему не сбили? — требовательно спрашивает подошедший моряк тоже в сапогах и каске, но на рукаве его кителя целых четыре полосы, одна из которых — широкая.

— Горючее кончилось, товарищ адмирал. Мы же прямо с перелёта.

— Горючее? Где же мне взять для тебя горючего?

— Может, у катерников? — раздался голос слева. — У них же авиационные моторы.

— На полную заправку нужно около тонны, — тут же уточнил я. — А сейчас я смогу подготовить к вылету одну машину за счет того, что привезли с собой. Но мне необходимо целеуказание — пусть дадут знать, когда подойдут бомбардировщики.

— Исаков, — протянул мне руку адмирал.

— Субботин, — ответил я на рукопожатие.

— Когда прилетит ваш полк?

— В течение часа подтянется группа аналогичного состава, а ещё через час прибудет первая эскадрилья — восемь истребителей. Но здесь будет только аэродром подскока — полк я планирую разместить на нашей стороне Прута. И нам нужна более просторная площадка.

— Нефёдов! Доставить горючее и заправить самолёты. Тамилов — найти площадку или выровнять — главное, чтобы была. Об исполнении доложить. Зайцев, на крышу. Как только появятся лапотники — дай знать.

— А что истребительное прикрытие из Измаила? — спросил я недоуменно.

— Было прикрытие, да всё вышло. Огромные потери. И теперь эти Юнкерсы ни на час нам покоя не дают.

— Дадут, товарищ адмирал.

Филя вместе с моей ведомой перекачивали горючее из бака, сделанного в размер передней кабины спарки, как раз в эту самую спарку. Нет, я не давал такого распоряжения, просто нам требовалась машина с пушкой — это они сами сообразили. Какой-то морячок отодвинул девушку и заработал рукояткой, что-то весело рассказывая.

— Летят! — вопль с соседней крыши.

— Откуда, кто, сколько? — ору я, торопливо натягивая шлем.

— Так все оттуда же — с севера. Опять три лаптёжника, как всегда.

Подбегаю к спарке — Филя закрывает горловину, а с Бю я сталкиваюсь на крыле:

— Шурик! Уступи даме.

— Мы не в трамвае, милая фройлен, — торопливо спроваживаю я её на землю.

— А ничего, что это моя машина!? — разоряется Филя. — Командир, а ну свали.

Запрыгнув на всё то же крыло, он просто отпихивает меня. Я сопротивляюсь, но проигрываю — тот ещё бугай этот Максим Филимонов. Забравшись в кабину, он кричит на обступивших самолёт моряков: — Хвост я за вас занесу, бездельники? И от винта, от винта! А то он вас на капусту порубит!

С помощью подоспевших моряков разворачиваем аппарат вдоль улицы и отбегаем под струями воздуха из-под уже разогнанного винта. Машина сразу трогается, выруливая на удобную позицию, разгоняется и отрывается от дороги. Как же здесь узко!