Сергей Калашников - Внизу наш дом

— Мы тут с товарищем Поликарповым посоветовались и нашли более современное решение. По взлётно-посадочным характеристикам из стоящих на серии машин на роль ночного бомбардировщика более всего подходит бывший САМ-5, который потом назывался ДС-1, а сейчас Мо-2. Товарищ Москалёв по просьбе десантников вместо старого доброго М-11 поставил на него ММ-2 — обрезанный до четырёх цилиндров ММ-1, подняв мощность со ста сил до ста семидесяти. Сейчас он противоосколочно бронирует кабину для пилота и штурмана и на месте десантного отсека устанавливает бомбодержатели от По-1Б. Триста килограммов на внутренней подвеске — это просто волшебно.

Вот если бы товарищу Кузнецову удалось найти ту женщину-инженера, которая сумела сделать глушитель для торпедных катеров, из самолёта вообще получился бы ночной дух! Он ведь почти целиком деревянный — его даже на локаторах толком не разглядишь.

Я с сомнением посмотрел на окружающих, но никто не выказывал ни малейшего удивления осведомлённости моей солнечной — кажется, тут все посвящены в тайну нашего «происхождения».

— Припоминаю, что индексом ДС-3 мы недавно именовали самолёт ПС-40, которому теперь решено присвоить наименование Ли-2 в знак признания заслуг главного инженера завода товарища Лисунова, — неожиданно заговорил Сталин. — Нынешний ДС-3 чаще называют «Сараем», чтобы не путаться. Почему бы нам не назвать его по фамилии создателя, товарища Субботина?

— Буквы «Су» уже заняты, — ответил я. — И ими будет названо немало прекрасных моделей летательной техники. Пусть будет По-4 — ведь именно коллектив под руководством товарища Поликарпова довел макетный образец от уровня идеи до массовой серийной машины.

— Опять ваши секретики, товарищ Субботин, — поморщился Сталин. — Почему ни вы, ни товарищ Субботина не сообщаете нам ничего относительно послевоенных реалий?

— Не имеем права, товарищ Сталин, — ответила Мусенька. — Всё уже изменилось, поэтому в точности мы ничего не знаем. Но в начале декабря Япония нападёт на Америку. Вот тут бы было правильно угадать момент, когда им надают по сопатке, и заключить со страной восходящего солнца договор о ненападении, под который оттяпать у них нашу половину Сахалина и южные острова Курильской гряды.

— Ваш муж прав, что не позволяет себе рассуждать о политике, — нахмурился Сталин. — Всё-таки вы оба — мечтатели.

— А я бы и КВЖД у них оттяпал, — мне стало обидно за мою хорошую и захотелось её поддержать.

— Давайте не будем отвлекаться от темы и вернёмся к авиационным вопросам, — недовольным тоном остановил мою филиппику вождь. — В частности, пусть товарищ Субботин расскажет собравшимся, каких сюрпризов они с товарищем Москалёвым наготовили нам со своими москитными истребителями. Как полагаете, Валерий Павлович? Не пора ли пора потребовать полного отчёта обо всех тайных планах нашего дорогого капитана из будущего!

— Полагаю, пора, — кивнул Чкалов. — Я и сам какое-то время был озадачен некоторыми странностям и необычной результативностью от действий москитов, пока не увидел своими глазами, как Бюхель свалила ссыпавшегося на неё сверху немецкого охотника очередью из хвостового пулемёта.

— И как вам это удалось? — прищурился Сталин.

— Так она летела, словно беспечная птаха, а на неё сзади Мессер. Я и пошел на выручку, да только не успел — она с одной очереди взяла ведущего на цугундер и шуганула ведомого — тот и напоролся на меня.

— И каким образом командующий Первой Воздушной Армии оказался в зоне боевых действий на вооруженном самолёте? — кажется, Сталин не на шутку рассердился на Валерия Палыча. Даже проговорился, что никакая у него не дивизия, а костяк целой армии.

— Плацдарм-то у нас крошечный, в воздухе там кругом зона боевых действий. На небоевом самолёте там летать опасно.

— А где было ваше прикрытие?

— Со мной, как и положено. Оно-то не могло отвлечься от своей основной задачи.

— Пожалуй. Так какие еще неожиданности ожидают нас в связи с началом применения москитных истребителей?

— Позиция для установки пулемётов, стреляющих назад, приготовлена для третьей модификации, так называемого «Фокусника», для которого была запланирована возможность летать задом наперёд, — ответил я понуря голову. — На нынешних машинах и посадочные места, и синхронизаторы сохранились, как результат унификации.

— В таком случае, какой особенности нам следует ждать от второй модификации? — продолжил настаивать Сталин.

— Вторая модификация «Эквилибрист» сейчас и воюет. Лётчик, не имеющий специальной подготовки, или сломает её, или сам сломается. Это закладка на случай, если немцы подберут обломки сбитой машины и попытаются её скопировать. Тогда лётные происшествия при испытаниях замедлят процесс освоения. Технологически же Мо-1 для них на один укус. Третью модификацию я планировал выпустить, когда противник научится бороться с москитами второго рода.

— Тогда, что представляет собой первая вариация?

— Обычный самолёт без выкрутасов. На них, выпущенных массово, можно сажать любых пилотов. Но это планировалось сделать тогда, когда противник станет бояться любых мошек — они ведь внешне почти неотличимы. Недавние выпускники лётных училищ, обученные по программе взлёт-посадка, смогут заполнить небо, подвергая неприятеля непрерывному воздушному террору.

— Кстати, товарищ Субботин. Эту вашу бывшую ведомую я дважды понижал в звании за связи с противником. По радио.

— Куда же ещё разжаловать? Она же рядовая? — искренне удивился я.

— Валерий Павлович её производит в сержанты, а я после каждой воздушной дуэли, понижаю в звании.

— Дуэли? — не понял я.

— Вычисляет асов, что летают на раскрашенных машинах, вызывает на поединок и, как вы любите выражаться, гондурасит. А за связь с противником, сами понимаете…

— …десять лет расстрела без права переписки, — как бы про себя, но так, что все расслышали, пробормотала Мусенька.

— Субботины свободны, — неожиданно резко отреагировал на эту лохматую шутку Сталин.

Мы с Мусенькой поторопились откланяться. Хоть и ходили слухи, что отец народов никогда не выходил из себя, но не стоит дёргать смерть за усы, что я и объяснял своей маленькой всю ночь, которую мы провели в гостинице за разговорами на нашу излюбленную тему — об авиации, конечно.

Утром нас разбудила не выспавшаяся троица из Поликарпова, Москалёва и Антонова.

— Алюминиевые профили и лист для нашего небесного вагона выделили, но сроки поставили — до Нового Года, — Николай Николаевич начал с главного. — Ещё сказали, что крыло необходимо сделать шире, иначе ему просто не хватит площади, чтобы поднять такой груз.