Сергей Калашников - Внизу наш дом

Развернувшихся Мессеров встретили в лобовую. С такими-то пушками, да только что пристрелянными по реальным целям, ребята завалили пятерых, а оставшихся трёх загнали и растерзали, словно… растерзали, в общем. Тут отличилась как раз дежурная пара — они-то сразу шли вдогон, поэтому дело было сделано ещё до того, как остальные развернулись.

— Девять Юнкерсов и восемь Мессеров? — недоверчиво приподнял бровь майор Васютин.

— Знаю, что никто с земли не видел, а искать на земле обломки — дело непростое, — ответил я, улыбнувшись. — Поэтому, подтвердить успех могут только те, кто участвовал в бою. Главное даже не в этом — у наших волчат окрепли клыки, и выработался стиль. Привычка побеждать — очень ценное качество. Нам бы, товарищ комполка, на охоту слетать. Если есть данные о том, где у фрицев аэродром — это очень помогло бы не даром сжечь горючее.

— Субботин! Мы отступаем! В любую минуту можно ждать на лётном поле фашистские танки. Думаю, нашу дивизию уже списали со всех счетов. Впрочем… в таком положении… горючее есть, боеприпасы тоже. Пошли к Колыванову — он мужик рисковый, да ты сам знаешь. И где он только тебя выкопал? За три дня из салажат сделать боевых летчиков! Ты кто вообще, Александр Трофимович?

— Товарищ майор! Немцы на всю Ивановскую паникуют! Вопят, что какая-то Бю в воздухе, — оторвался от прослушивания эфира связист.

— Каюк желтоносым, — улыбнулся я. — Так заглянем в дивизию? Если есть боезапас и топливо, нужно определиться с целью.

— Бю, если мне не изменяет память, это из триста тридцать третьего москитного, — сообразил Васютин.

— Да. Не знаю, в каком она звании — её постоянно, то производят в сержанты, то разжалуют в рядовые.

— Капитан Бюхель попросила посадки, — доложил другой связист, следящий за нашей волной. — Дивизия разрешила.

Мы выбрались из землянки, и вышли из-под деревьев на край лётного поля. От нижней кромки облаков один за другим отрывались москиты и быстро снижались, выравниваясь почти у самой земли.

— Артисты! — неодобрительно буркнул Васютин.

— Эквилибристы, — кивнул я. Мой глаз радовался знакомым позывным, начертанным на бортах самолётиков. И ещё на них пестрели звёздочки. У кого больше, у кого меньше, но почти всегда был начат второй рядок.

А мне понравилось стрелять из двадцатитрёхмиллиметровки по танкам на марше. Очень красивые вспышки от попаданий. Случалось, останавливались и начинали дымить, особенно если угадаешь сзади. А иные вообще загорались совершенно нормальными кострами. Создавалось впечатление, что на броне эти недотёпы везли запас бензина. Если так — должны выгорать дотла. То есть, не меньше, чем на заводской ремонт. Да, в процессе свободной охоты и мы, и штурмовики, и Су-2 отыскали довольно много целей на лесных дорогах. Лес, чем интересен — найти в нём противника сложно, зато сам он редко может воспользоваться зенитным прикрытием — с узких просек или дорог, над которыми смыкаются кроны деревьев, не так-то просто работать не только ахт-ахтам, но и малокалиберным «Флакам».

Однако если настойчиво рассматриваешь сверху то, что укрыто под кронами древ — то и дело что-нибудь примечаешь. Да, два вылета подряд дивизия занималась воздушным террором в зоне германского прорыва. Работали над территорией, где по имеющимся сведениям, наших войск нет. Почему нам не мешали истребители — желтоносых отогнали москиты.

Потом было сообщение о том, что ситуация несколько стабилизировалась, но при взгляде на карту у меня рябило в глазах — кто кого и от чего отсёк — разобраться в этом было невозможно. Ночью над нами вовсю гудели ТБ-3. Сначала туда, потом обратно, а к нам на лётное поле один за другим опускались транспортники — подвозили пехоту и разного рода грузы. И ещё прилетел Ли-2, откуда выбрался товарищ Крутилин в образе полковника авиации и взял меня тёпленьким прямо из кроватки, где я почивал сном праведника после тяжелого трудового дня.

— Товарищ Субботин. Товарищ Сталин очень огорчился, когда вы так неожиданно пропали. Поверьте, разыскать вас стоило заметных трудов. Если бы не регулярные рейсы Ан-226, процесс поисков мог бы затянуться.

— Ну и ради чего стоило так стараться? Я ведь выложил уже всё, что знаю и сделал всё, что могу! В военном же отношении моя боевая единица имеет некоторую значимость. Мне кажется, что в качестве лётчика я более интересен, чем источник непроверенной информации, которая с каждым днём всё больше и больше утрачивает ценность, поскольку отличается от известной мне реальности.

— Возможно, вы правы, но товарищ Сталин имеет другую точку зрения. И поручил мне убедить вас в своей правоте.

— Это как?

— Для начала, мне поручено ответить на любые ваши вопросы.

После такого вступления я призадумался. Нет, спросить мне хочется о многом таком, о чём я даже не догадаюсь спросить просто потому, что недостаточно информирован — я ведь, кроме как по вопросам авиационным, нахожусь вровень с рядовыми обывателями.

— Пётр Фёдорович! А не могли бы вы нарисовать общую картинку? То есть — что происходит на фронтах, каково положение дел в промышленности?

— Попробую. Откуда начнём?

— Давайте с юга. Там мне как-то всё более знакомо.

— В Румынии фактическая власть вернулась в руки короля. Антонеску арестован. Румынскими войсками теперь командует генерал Рокоссовский, а нашими на этой территории — Ватутин и Чуйков. Идут тяжелые бои с немецкими дивизиями, рвущимися к Плоешти. Остановка оценивается, как напряжённая. Но есть и удачные моменты. Тот же шестьсот шестьдесят шестой ночной авиаполк, первым пересевший с По-2 на Мо-2, за одну ночь уничтожил почти все мосты на территории Венгрии.

Дальность у них теперь о-го-го, шума они больше не производят, а бомбу калибром двести пятьдесят килограммов способны сбросить с очень высокой точностью. Словом, венгры не нашли в себе сил, чтобы помочь фашистам в усмирении непокорной Румынии. Так же скромно повела себя и Болгария после аналогичного налёта всем полком на самые крупные узловые железнодорожные станции. Довольно значительные силы гитлеровцев в этих районах, конечно, пытаются добиться от своих союзников сколь-нибудь заметной поддержки, но пока это у них получается плохо — все оказались не готовы к развитию событий по подобному сценарию. Зато готовым оказался товарищ Брос Тито. Его сторонники получают от нас заметную поддержку оружием и боеприпасами. Всё это вместе создаёт напряженность на границах довольно важных промышленных районов — Чехии и Австрии. К тому же обстановка с горючим в Германии становится напряжённой — дело дошло до того, что ускоряются работы по получению бензина из угля.