Сергей Калашников - Внизу наш дом

По пути, а мой новый начальник провёл всю дорогу на месте второго пилота, выяснилось, что прорыв немецких танков в направлении Шклова оказался для нашего командования полной неожиданностью. То есть, как раз вчера, именно в момент нашего прилёта в Москву, это и произошло. Выходит, Сталина ещё не поставили в известность, но переброску войск в направлении наметившейся угрозы уже начали. Точно знаю — я же сам перебросил целую батарею!

Но свои догадки придержал — было не до анализа мелкого недоразумения, потому что выяснилось — на этом участке появилась группа очень опытных немецких лётчиков-истребителей, сумевших нанести серьёзный урон нашей авиации — речь идёт о десятках сбитых самолётов. Собственно, поэтому командир авиадивизии полковник Колыванов и забрал меня столь решительно и ни с кем не советуясь, что ему просто необходимы опытные лётчики. И, да, ему разрешили брать любого, кто под руку подвернётся. Я же не виноват, что подвернулся!

Вообще-то умелых пилотов в нашей авиации немало, но они разбросаны по многим фронтам, а проблему необходимо решать здесь и сейчас потому, что нельзя допустить господства в воздухе Люфтваффе, когда в месте прорыва нужно к линии фронта перебрасывать войска, которых, кстати, в распоряжении Ставки не так уж много. Словом — время сейчас дорого, как никогда.

Сели мы около штаба дивизии, который располагался рядом с просторным полем, недавно колхозным, а теперь — лётным. Все кромки достаточно обширной «поляны» оказались заняты полками этой же самой дивизии. Без особого труда угадывались и штурмовики, и бомбардировщики, как современные, так и не очень. Истребители тоже присутствовали — двинувшись в их направлении, я без труда отыскал своё новое начальство.

Комполка майор Васютин сказал, что его уже предупредили, распорядился, чтобы оформляли все, как положено, а меня отправил знакомиться с эскадрильей. Да, ему до зарезу требуются опытные пилоты, потому что часть у них до сего момента была учебной. Всего несколько инструкторов с боевым опытом на весь полк. То есть — меня сразу назначили комэском — хватило самого беглого взгляда в лётную книжку.

Короткий строй совсем молодых сержантов, недавно прибывших из училищ после ускоренного выпуска и, наконец-то, сытный ужин и сон. Я ведь только сегодня перед самым полуднем завершил мотаться по маршруту Москва-Шклов, а с тех пор только разок перехватил часок или около того в Эмке комдива.

Октябрь месяц. Сырая палатка, сырые дрова в печке буржуйке, тепло моментально выветривается, тем не менее, выспаться удалось и даже проснуться пораньше, чтобы успеть изучить карту района, где нам предстояло летать. Личный состав поднял на рассвете и принялся по этой самой карте гонять. Троечники. Заодно выяснил, что питомцев моих здесь в полку успели по нескольку раз выпустить в воздух — взлетают и садятся они более-менее успешно. Ну и в прямом полёте не падают. В бою не был ни один. И вообще — и дивизия, и входящие в неё полки находились в не вполне мне понятной промежуточной стадии, когда тут на одной площадке проводится «обкатка» молодёжи, сдача-приёмка новых самолётов от промышленности, ремонт или доводка повреждённой и изношенной матчасти — этот Содом и Гоморра назывался «хозяйством Колыванова» и только что, буквально позавчера, располагался средней глубины тылу. В тылу фронтового масштаба, а не армейского. А тут, откуда ни возьмись этот неожиданный прорыв, срочный вызов комдива… кажется, прямо в Кремль.

Ох, так ничего себе разворот событий — только что всё было безоблачно, а тут, налицо все признаки неразберихи! Похоже, немцы нас неслабо «приложили». Не иначе «Быстроходный» Гейнц отчебучил одну из своих неожиданностей!

Тем временем, я продолжал настойчиво собирать сведения о месте, куда попал. Хорошие новости чередовались с плохими:

Полк вооружён По-3 — новыми скоростными маневренными истребителями — это плюс.

На истребителях отсутствуют пушки и бронеспинки, то есть стоит только пара ШКАСов — это минус.

Но сам самолёт от этого стал легче и не разбалансировался — это плюс.

А вот радиостанций нет вообще — это минус.

И так — пункт за пунктом. Заводского брака техники не обнаружили, но моторы стоят мощностью всего тысяча сто сил, а не тысяча двести с чем-то, как будет чуть позже. То есть, я оказался, по сути, в москитном авиаполку с не вертлявыми самолётами, а с самыми привычными, классическими, несколько более тяжелыми, чем Мо-1, зато примерно так же вооружёнными. Разница только в количестве подвешиваемых под крылья бомб или реактивных снарядов. Ну и в массе машины вместе с прожорливостью двигателя.

Только я успел это осознать — тревога. Сумбур, путаница — одни взлетают, другие бегут прятаться в отрытые повсюду щели. Так уж получилось, что я взлетел, и на отрыве меня чуть не подловил какой-то желтоносый Мессер. Каким чудом не я чиркнул крылом по шарику, одновременно закладывая вираж и убирая шасси — сам не пойму.

Не успел набрать и сотни метров, как в меня вцепилась ещё пара желтоносых, но они сразу начали проигрывать мне на вираже и заторопились выйти из боя, а то бы я их догнал. И тут вижу, с летного поля поднимается сразу четвёрка наших с бортовыми номерами не моей эскадрильи, а на них снова заходят желтоносые. Отпугнул их парой длинных очередей, но ни в кого не попал — разошлись. И тут подтянулись Юнкерсы-88 все крылья которых оказались увешаны бомбами — я смотрел на них снизу и четко это видел.

Так снизу в лоб и атаковал ведущего — скороподъёмность у По-3 оказалась хорошей, а бронирования спереди у Юнкерсов нет. Короткая очередь, уход вправо, а тут Мессеры справа сверху.

События сменялись, как узоры в калейдоскопе. Я постоянно пытался, и наскочить на бомбардировщики, и отбиться от Мессершмитов, и отогнать налетающих охотников от своих взлетающих ястребков. Потом всё рассосалось. Наших в небе оказалось много, а фашистов — мало. Садясь, видел четыре костра на земле. Наши это были или немцы, не знаю. Но воронок от бомб на лётном поле не было, и машины, оставшиеся на стоянках, явных повреждений не демонстрировали.

Следом за мной сели Дзюба и Тучков из моей эскадрильи, а потом ещё пять истребителей других эскадрилий в произвольном порядке.

Дзюба выглядел ошалевшим, а вот Тучкова явно потряхивало.

Да уж — работа постов воздушного наблюдения оказалась не на высоте. Хотя, облачность нынче какая-то клочковатая и довольно плотная — могли и не разглядеть, кто, откуда и куда.

Я приказал технику написать на борту моего самолёта позывной и собрал личный состав на инструктаж.

— Действовали мы сумбурно, к тому же, не слыша друг друга и не имея команд с земли. Тем не менее, есть два положительных момента — фрицы улетели, а мы уцелели.