Владимир Поселягин - Аномалия. Первый фронт. Второй фронт. Третий фронт (сборник)

– Были, однако, когда я выпрыгивал в окно, подхватил то, что легче всего, то есть сумки. А документы у меня хранились в сундуке. Боюсь, сейчас они находятся в руках пиратов, как и деньги, но не думаю, что они что-то поймут.

Оба брата спокойно слушали мою ложь, так как мы обмусолили эту тему заранее. Они помогали мне не потому, что я им заплатил, нет, у меня на это не было денег. А потому, что они оба были шотландцами и были благодарны мне за спасение и помощь. Как оказалось, шотландцы тут очень не любили англичан и частенько воевали с ними.

– Хорошо. По прибытии в Плимут я сообщу о вас в таможенную службу, дальше уже с вами работать будут они. Позвольте полюбопытствовать, откуда у вас столь занимательный костюм?

– Купил в голландской фактории охотничий и походный костюм. Мне очень понравился, и я не пожалел денег.

– Дорого, позвольте узнать?

– Почти два фунта, но они еще под меня подогнали.

– Капитан, сэр, когда мы отправимся в Британию? – спросил Кевин и чуть-чуть пододвинулся, когда повар с помощником внесли блюда. Он сидел в проходе у двери.

– Мы не закончили работу, но осталось последнее задание. Выполним и сразу идем домой, – ответил капитан.

Я вздохнул несколько свободнее, похоже, деза прошла. Не потому, что я такой хороший актер, а потому что мои слова подтвердили братья. Тем более Кевин солгал, что видел мои бумаги, когда стоял на вахте в Калькутте.

Дальше мы стали обедать. М-да, по сравнению с местными офицерами я настоящий аристократ, так как очень ловко пользовался ложкой, вилкой и ножом, изредка промокая губы платком. Офицеры же даже рыгать за столом не стеснялись, варвары.

После довольно приличного обеда – было видно, что питаются на корабле свежениной – капитан распорядился поселить Кевина как офицера хоть и торгового флота, в мичманской, то есть в кают-компании, благо запасной гамак был в наличии. Роджера в матросский кубрик – хватит и того, что он поел с нами, дополняя интересный рассказ Кевина – а меня подселили к лейтенанту Томпсону, потому как больше было некуда, не к капитану же.

Сам Томпсон был на вахте, поэтому каюту показал мне Грег, деливший похожую каюту со старшим штурманом.

Каюта была совсем крохотной, как я уже говорил, корабль размерами не впечатлял, однако матрос смог подвесить тут гамак для меня, а лейтенант показал, куда лучше сложить вещи. В самой каюте была спартанская обстановка. Койка, столик с двумя грубо сколоченными стульями с сидушками из парусины и два рундука, видимо, с личными вещами лейтенанта. Больше всего меня поразила единственная картина на стене. Парусник в облаках белоснежных парусов на высокой волне. Нарисовано было красиво и, похоже, недавно. Подписи художника не было.

Потыкав пальцем в холстину, где был нарисован один из парусов, я пробормотал:

– Ничего схожего с оригиналом.

Это действительно было так, все паруса «Виктории» были грязно-серыми, а не белоснежными.

Убрав вещи под столик, я попробовал залезть в гамак, что на качающемся корабле довольно непросто, и когда это получилось, немного отдохнул, скидывая напряжение. Через час, сменившись с вахты, пришел хозяин каюты, и мы быстро с ним познакомились. Как оказалось, «Виктория» шла к той реке, мимо которой мы вчера проплывали. За два дня поднявшись по ней по течению, мы встали у какой-то рыбацкой деревушки, где принялись чего-то ожидать. Мне, понятное дело, не говорили, чего.

С соседом по каюте мы довольно быстро сошлись на почве любви к игре в покер. Ну, лейтенант-то действительно любил, а вот я больше притворялся. Хотя умел, не скрою. Причем знал четыре разновидности.

На реке мы стояли не так долго, дней восемь, а для разнообразия службы, и чтобы не скучать, британскими моряками давно были придуманы разные уловки: для матросов частые учебно-боевые тревоги, для офицеров – игры в карты. В частности, в покер и вист. Хороших игроков среди них не было, разве что старший штурман Крис Редон показывал более-менее неплохие задатки, но против меня они не катили. Я еще при первом предложении сыграть заявил, что очень хороший игрок, чтобы потом не обвиняли в шулерстве, и что у меня нет денег, все осталось в том сундуке с документами. Меня поняли, и капитан расщедрился ссудить меня пятью шиллингами в залог моей одежды. Видимо, заинтересовала она его. Эти шиллинги я отбил обратно достаточно быстро, вернув долг расстроенному капитану, он явно надеялся на штурмана Редона.

Особо моряков я не раздевал, так, по мелочи, спуская и поднимая выигрыш, за эти восемь дней заработав один фунт и семнадцать шиллингов. Мало ли, обидятся и оставят тут. Поэтому я и хитрил, оставляя офицеров довольными изящной и интересной игрой. Да и мне помогало убивать время.

Мы как раз обедали, когда наблюдатель сообщил, что в деревню вошли новые люди. Не белые. Видимо, те, кого и ожидал капитан, потому как все засуетились. Меня попросили посидеть в каюте, а братьев Дансе заперли в матросском кубрике. В нашей с Томпсоном каюте имелось небольшой оконце, которое можно было открывать, но, к сожалению, корабль стоял другим бортом к нужному берегу. В течение трех часов раздавался топот босых матросских ног на палубе, скрип талей и плеск волн за бортом. Из трюма явно что-то выгружали.

Ближе к вечеру зазвучали свистки, и корабль, заскрипев всеми швами и рангоутом, стал разворачиваться. Когда он встал носом по течению, я заметил на берегу толпу чернокожих людей и штабеля ящиков с бочонками. Я готов был поклясться, что это оружие и порох.

Когда стемнело, мы спустились по течению на несколько километров и встали на якорь – видимо, капитан не хотел оставаться на ночь рядом с той деревушкой.

О том, что я что-то видел, я, естественно, никому не сказал, поэтому жизнь на корабле шла своим чередом. К вечеру следующего дня мы вышли из реки и, отойдя от берега, наконец направились в Англию.

– Мистер фон Демин? – обратился ко мне мужчина в парике, треуголке и явно служебном коричневом сюртуке. Он стоял у трапа пришвартованного шлюпа и смотрел прямо на меня. Рядом с ним был лейтенант Грег. Что мне не понравилось, так знакомо бегающие глаза мужчины.

– Да, это я, – повернулся я к служащему. За последний месяц мой английский приблизился к совершенству, все-таки огромная практика, так что у меня прослеживался только легкий акцент.

– Таможенный департамент его величества. Старший служащий Гельмут Райн, – слегка кивнул мужчина.

Обернувшись, я посмотрел на капитана Байера, который с легкой злорадной улыбкой смотрел на меня. Наверное, не стоило мне опускать его на двенадцать фунтов, но уж больно хотелось наказать за непомерное любопытство к моей стране.

В это время с юта как раз показались Кевин и Роджер. Я успел с ними распрощаться на всякий случай да еще вручить каждому по одному фунту. Они были без денег, так что наличка пригодится. Без слов оба брата приняли мою благодарность, понимая, для чего она.