Кэсс Морган - Сотня (ЛП)

Уэллс, казалось, читал ее мысли.

— Если бы ты не была в заточение, ты бы никогда не прибыла сюда. — спокойно сказал он.

Кларк вскинула голову назад, чтобы посмотреть ему прямо в лицо.

— Ты думаешь, я должна быть благодарна тебе за то, что ты сделал? Я видела, как дети умирают дети, которые никогда не хотели приезжать сюда, но им пришлось, потому что такое дерьмо, как ты, отправило их, для того, чтобы ты смог почувствовать себя важным.

— Это не то, что я имел ввиду. — вздохнул Уэллс и встретился с ее прямым взглядом. — Мне очень жаль, Кларк. Я не могу выразить словами насколько. Но я не делал этого, чтобы почувствовать себя важным. — он сделал шаг вперед, но потом, казалось, передумал и переместил свой вес обратно. — Ты страдала, и я хотел помочь. Я не мог видеть тебя в таком состояние. Я просто хотел помочь, сделать так, чтобы твоя боль ушла.

Нежность в его голосе заставила сжаться желудок Кларк.

— Они убили моих родителей. — тихо сказала она, представляя эту сцену, как и прежде. Ее мать готовиться к уколу иглы, ее тело систематически опускается, видя все эти страшные моменты, пока ее мозг еще работает. Они предложили привычную последнюю трапезу? Сердце Кларк остановилось, как ей казалось, когда она увидела безжизненное тело своего отца в капсуле, его пальцы окрашены в красный цвет от ягод, которые он съел в одиночку. — Такая боль никогда не уходит.

На мгновение они просто смотрели друг на друга, и тишину между ними можно было ощутить физически. Но потом Уэллс отвел взгляд и поднял голову вверх, к деревьям над ними. от листьев исходили слабые музыкальные звуки.

— Ты слышишь это? — прошептал Уэлсс, не глядя на нее.

Песня была ненавязчивая и радостная, первые несколько нот скорбного напева заставляли сердце замереть. Тем не менее, именно тогда, когда Кларк была уверенна, что ее сердце сейчас разорвется от горькой красоты, мелодия взлетела, оповещая о рассвете.

Птицы. Живые птицы. Она их не видела, но она знала, что они там. Она подумала, что если первые поселенцы слышали пение птиц, то что они пели, когда те садились на окончательный корабль? Была ли музыка прощания? Или же существа уже объединили свои голоса вместе в панахиде по умирающей Земле?

— Это невероятно. — сказал Уэллс, оглядываясь на нее с улыбкой, которую она уже давно знала.

Кларк вздрогнула. Это было, как видеть призрака…призрака мальчика, которому она, когда была глупа, отдала свое сердце.

Кларк не могла сдержать улыбку, когда увидела, как Уэллс переминался с ноги на ногу. Он всегда нервничал, целуя ее в общественных местах, но все стало ещё хуже, когда он начал офицерскую подготовку. Ему не нравилось целовать свою девушку в форме, в которой он чувствовал себя неудобно. Кларк же это расстраивало: в такие моменты, когда он был в форме, она хотела поцеловать его даже больше, чем обычно.

— Увидимся завтра. — Кларк обернулась, чтобы нажать большим пальцем на сканер.

— Подождите. — сказал Уэллс, оглядываясь через плечо, прежде чем схватить ее за руку.

Кларк вздохнула.

— Уэллс. — начала она, когда пыталась вырваться из его рук. — Мне нужно идти.

Он усмехнулся, когда прижал ее ещё сильнее.

— Твои родители дома?

— Да. — она указала на дверь. — Я опаздываю на ужин.

Уэллс уставился на нее. Он предпочитал есть с ее семьей, сидеть напротив ее отца в тишине, но она не могла пригласить его присоединиться к ним. Не сегодня.

Уэллс склонил голову в сторону.

— Я не буду делать гримасы в этот раз, независимо от того, что твой отец добавил в протеиновый паштет. Я тренировался. — его лицо расплылось в комически яркой улыбке, когда он решительно кивнул. — Ничего себе. Это вкусно!

Кларк поджала губы на мгновение, прежде чем ответить.

— Мне просто нужно поговорить с ними один на один.

Лицо Уэллса посерьезнело.

— Что происходит? — он отпустил ее руку и поднял свою руку к ее щеке. — Все в порядке?

— Все нормально. — она шагнула в сторону и склонила голову так, чтобы он не смог прочитать по ее лицу, что она лжет. Она должна противостоять своим родителям в их экспериментах, и она не могла больше откладывать.

— Ладно. — сказал он медленно. — Увидимся завтра?

Вместо того, чтобы поцеловать ее в щеку, Уэллс удивил Кларк, обернув руки вокруг ее талии и притянув ее к себе. Его губы прижались к ее, и на мгновение она забыла обо всем, кроме тепла его тела. Но к тому времени вход в ее сердце для него был уже закрыт.

Ее родители сидели на диване. Они повернули головы к ней.

— Кларк. — ее мама встала на ноги, улыбаясь. — Как там Уэллс? Он не хочет к нам присоединиться на уж…

— Нет. — сказала Кларк, более резко, чем собиралась. — Вы можете сесть? Я должна поговорить с вами. — она пересекла комнату и устроилась на стуле, стоящем перед ее родителями, дрожа, поскольку две жестоких силы вели войну за контроль ее тела: горящая ярость и отчаянная надежда. Она нуждалась в признании своих родителей в том, что они сделали, чтобы оправдать ее гнев, но она также молилась, чтобы у них было хорошее оправдание. — Я выяснила пароль. — сказала она просто. — Я была в лаборатории.

Глаза ее матери расширились, когда она опустилась на кушетку. Тогда она глубоко вздохнула, и на мгновение Кларк понадеялась, что она попытается объяснить, что у нее есть слова, чтобы оправдаться. Но затем она прошептала фразу, которую так боялась услышать Кларк.

— Прости.

Ее отец взял руку жены, глядя на Кларк.

— Мне жаль, что ты увидела это. — сказал он спокойно. — Я знаю, что это…шокирует. Но они не чувствуют боли. Мы уверенны в этом.

— Как вы могли? — вопрос вылетел из ее уст прежде, чем она осознала это. Но она не могла спросить что-то другое. — Вы делаете эксперименты на людях. На детях. — высказывание вслух заставило ее живот сжаться. Желчь поднялась вверх по ее горлу.

Ее мать закрыла глаза.

— У нас не было выбора. — сказала она мягко. — Мы провели годы, пытаясь проверить уровни радиации другими способами…ты знаешь это. Когда мы отчитались перед вице-канцлером, не было никакого способа собрать неопровержимое доказательство без человеческих исследований, мы думали, что он понял, что это был тупик. Но тогда он настоял чтобы мы… — ее голос оборвался. Кларк знала, что она хотела сказать. — У нас не было выбора. — отчаянно повторила она.

— Выбор есть всегда. — сказала Кларк, дрожа. — Вы могли сказать нет. Я позволила бы им убить меня вместо того, чтобы согласилась бы на это.

— Но он не угрожал убить нас. — голос ее отца был раздражающе тих.

— Тогда для чего, черт возьми, вы делаете это? — голос Кларк сорвался на крик.

— Он сказал, что убьет тебя.

Пение птиц затихло, но музыка до сих пор слышалась даже в тишине.