Кэсс Морган - Сотня (ЛП)

— Нет, — сказал он, упорно трудясь, чтобы его голос был устойчивым, таким же, как он практиковался.

Другой охранник вошел в дверь. После кивка офицера, он начал задавать вопросы тупим, плоским тоном, каким он говорил уже дюжину раз в тот день.

— У вас в доме есть больше, чем три пакета с едой? — сказал он монотонно. Беллами покачал головой. — У вас есть какой-то источник энергии, кроме…

Сердце Беллами билось так громко, что, казалось, оно заглушало голос охранника. Хотя его мать тренировала его бесчисленное количество раз, практикуясь в любом количестве сценариев, он никогда не думал, что офицер будет осматривать глазами их квартиру. Когда его глаза приземлились на упавшую чашку, а затем переместился на шкаф, Беллами подумал, что его грудь вот-вот взорвется.

— Ты собираешься ответить на его вопрос?

Беллами посмотрел вверх и увидел мужчину, который смотрел на него. Офицер нетерпеливо хмурился, а другой охранник просто выглядел скучающим.

Беллами начал извиняться, но его «Извините» получилось хриплым.

— Есть ли у вас постоянные жители, кроме двух человек, которые зарегистрированные в этом блоке?

Беллами сделал глубокий вдох.

— Нет, — сказал он, выдавливая слово.

Офицер поднял бровь.

— Очень жаль, что мы зря потратили время, — сказал он с притворным радушием. Бросив на квартиру последний взгляд, он вышел из квартиры, а затем охранник захлопнул дверь за его спиной.

Беллами опустился на колени, слишком напуган, чтобы ответить на вопрос, звучавший в его голове: что бы произошло, если бы они посмотрели в шкафу?

Когда она тащилась за Корой и Хаксли на Рынок, Глэсс поймала себя на мысли, что хочет, чтобы ее мама подождала еще пару дней перед распространением новостей о ее помиловании. Вначале она была вне себя от радости, что сможет увидеть друзей. Когда они пришли к ней утром, все три девушки рыдали. Но сейчас, наблюдая за тем, как Кора и Хаксли обмениваются многозначительными улыбками, Глэсс не одобряла это, она чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо в своей камере.

— Могу поспорить, у тебя есть тонна баллов, которые ты сохранила, — сказала Хаксли, обнимая Глэсс рукой. — Я завидую.

— Все, что у меня есть — это то, что моя мама навестила меня сегодня утром, — Глэсс слабо улыбнулась. — Остальные были устранены после моего ареста.

Хаксли резко вздохнула.

— Я все еще не могу поверить, — она понизила голос. — Ты никогда не говорила нам, почему тебя заключили в тюрьму.

— Она не хочет говорить об этом, — сказала Кора, нервно взглянув через плечо.

«Нет, это ты не хочешь говорить об этом.» — подумала Глэсс, сворачивая на главный коридор палубы Б, длинный и узкий проход, ограниченный панорамными окнами с одной стороны и скамейками, поставленными между искусственными растениями, с другой. Был полдень, поэтому большинство скамеек были заняты женщинами лет 35, они разговаривали и попивали чай из корня подсолнуха. Технически, нужно было использовать продовольственные баллы в чайном ларьке, но Глэсс не могла вспомнить, когда в последний раз ее просили отсканировать отпечаток пальца. Это была лишь одна вещь из многих удобств жизни на Фениксе, о которых она не задумывалась, пока не начала проводить время с Люком.

Пока девушки шагали по коридору, Глэсс чувствовала, как каждая пара глаз уставилась на нее. Ее живот скрутился, пока она раздумывала, что было более шокирующим фактом: то, что ее приговорили к заключению или то, что ее помиловали. Она шла с высоко поднятой головой, стараясь выглядеть уверенно, когда она шла мимо. Глэсс должна была быть примером правосудия в Колонии, она должна была сохранять выражение лица, как будто ее жизнь зависела от этого. Потому что в это время ее жизнь зависела от этого.

— Как думаете, есть ли хоть какой-то шанс на то, что Кларк тоже помилуют? — спросила Хаксли, Кора кинула ей предупреждающий взгляд. — Знаете ли вы, ребята, какого это, жить в заключении?

— Боже мой, Хаксли, когда ты оставишь в покое эту тему? — сказала Кора, касаясь руки Глэсс, поддерживая ее. — Прости, — сказала она. — Просто когда Кларк приговорили сразу после тебя, никто не мог поверить: две девушки из Феникса в течение нескольких месяцев? А когда ты вышла, пошли все эти слухи…

— Все в порядке, — сказала Глэсс, заставив себя улыбнуться, чтобы показать, что она может спокойно обсуждать это. — Кларк была заточена в одиночную камеру довольно скоро, так что я почти ее видела. Не знаю, помилуют ли ее, — она врала, вспоминая о серьезности ее матери, когда она говорила о миссии на Земле. — Я не уверена, когда ей исполняется восемнадцать, мой случай был пересмотрен накануне моего дня рождения.

— Ах, точно, твой день рождения! — завизжала Хаксли, хлопая в ладоши. — А я и забыла, что он приближается. Мы достанем тебе что-нибудь с Рынка.

Кора кивнула, словно была рада, что они нашли приемлемую тему для разговора, когда девушки пришли к месту назначения.

Рынок Феникса находился в большом холле в конце палубы Б. В дополнение к окнам, тут была огромная люстра, которую, вероятно, спасли из дома Парижской Оперы до того, как на Западную Европу упала первая бомба.

Всякий раз, когда Глэсс слышала этот рассказ, она чувствовала укол грусти из-за людей, которые могли быть спасены вместо люстры, но она не могла отрицать то, что люстра захватывала дух. Танцующие отражения света от потолка и окон выглядели как небольшое скопление звезд, миниатюрная галактика, мерцающая над головой.

Хаксли отпустила руку Глэсс и повела ее к стенду с наградами, не обращая внимания на группу соседних девчонок, которые замолчали, когда появилась Глэсс. Бывшая заключенная покраснела и поспешила за Корой, чей взгляд был сосредоточен на текстильном киоске около задней стены.

Она неловко стояла рядом с Корой, пока ее подруга рылась в ткани, быстро превращая упорядоченные стопки в беспорядочную кучу, в то время как женщина с Уолдена за столом натянуто улыбалась.

— Посмотрите на всю эту дрянь, — пробормотала Кора, отбрасывая кусок мешковины и несколько полос шерсти в сторону.

— Что ты ищешь? — спросила Глэсс, проводя пальцем вдоль крошечного клочка бледно-розового шелка. Он был красивым даже с ржавыми пятнами и потеками по краям, но было бы невозможно найти достаточно подходящих кусочков для маленькой вечерней сумочке, не говоря уже о платье.

— Я уже миллион лет потратила, собирая обрывки голубого атласа, и теперь у меня набралось достаточно, наконец-то, для того, чтобы сшить их, но мне нужен слой чего-то под этим, чтобы оно не выглядело лоскутным. — Кора сморщила нос, глядя на большой кусок прозрачного винила. — Сколько это стоит?