Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»

– Не волнуйся, Кузьмич, и для тебя дело найдется. Посмотри, есть ли возможность незаметно выбраться наружу. Сможешь – оглядись вокруг. Хотелось бы все-таки понять общую обстановку. Захвати снайперку. Если удастся выбраться, а вернуться до начала боя не получится – работай только по фугасникам. Зря не светись. Будешь нашим козырем в рукаве.

– Добро…

– Я на среднем пулемете. Веду огонь, когда другие перезаряжаются. Колокольчиков – вторым номером к Гусеву. Вопросы есть? Нет? Тогда приготовиться к бою! Огонь открывать только по моей команде. Колокольчиков! Уснул, что ли?

– Так нечего докладывать, командир. Сам посмотри… Те немцы, что уже высадились, перекур себе устроили. А больше никого не будет. Тральщик принимает шлюпки на борт.

Встав так, чтобы мелькающую тень не заметили снаружи, Корнеев сам оценил обстановку. Действительно, ситуация складывалась в пользу разведчиков. Новоприбывший гарнизон – восемнадцать фрицев – не слишком торопился приступать к несению службы. Оттащив подальше от воды несколько десятков ящиков, шесть столитровых бочек и дюжину больших, сорокалитровых канистр, они расселись на них и спокойно закурили. Судя по всему, не слишком опасаясь строгости командира. Да и старший команды – унтер-фельдфебель, – встав чуть поодаль с парой ефрейторов, с большей заинтересованностью поглядывал в сторону готовящегося к отплытию корабля, чем будущего места службы.

Похоже, эта огневая точка была каким-то отдаленным захолустьем, и служба здесь предполагала длительную изоляцию от остального мира, которая начнется, как только силуэт тральщика исчезнет с поля зрения. Поэтому никто никуда не торопился, на подсознательном уровне стараясь как можно дольше затянуть момент прощания с большим миром и начало добровольного заточения.

Да и зачем? Они уже здесь… А дот как стоял невесть сколько, намертво вросший в безжизненный скалистый берег, так и еще постоит. Как угодно долго. И в одиночестве, и вместе с ними. А унылое стальное небо над головами ничуть не добавляло оптимизма в их оценке грядущего.

– Блин… – невольно перенимая общее настроение, пробормотал Корнеев. – Куда ж нас забросило?

– Судя по утепленному обмундированию фрицев, куда-то на север? – предположил Малышев. – Бывал я однажды в Ленинграде, в конце сентября. Ходил к Финскому заливу… Похожая картинка. И небо такое же… угрюмое. Равнодушное.

– Говорила тетя Соня, что как ни крути, а северный берег Черного моря уютнее, чем южный, но только Белого, – прокомментировал его слова Гусман. – И таки она была права. Мне кажется…

– Что, уже все пересчитал? Так быстро? – повернулся к летчику Корнеев.

– Ой, было бы что считать… В наличии всего три помещения. Кроме этого, разумеется. Спальня на десять коек, совмещенная с небольшим арсеналом, пищеблок, он же столовая, на двадцать посадочных мест… Санузел, то есть комната гигиены и ватерклозет – раздельно. В спальне и здесь, под стенками – сорок восемь цинков с пулеметными лентами. Десять ящиков патронов к ним же, только насыпью. Два ящика ручных гранат. Ящик патронов к МР-40. Отдельно десяток уже снаряженных магазинов к нему же. Три ящика консервированной свинины. Два ящика галет. Макароны, горох, сахар… Одна полупустая канистра с водой. Но пить я бы ее не стал. Задохнулась… И вот, – Яков протянул командиру полуторалитровую баклагу. – Похоже на коньяк.

– Уже попробовал? – нахмурился Корнеев.

– Если б попробовал, – состроил обиженное лицо летчик, – доложил бы точнее. А так только понюхал. Но вряд ли настоящий. Слишком резкий спиртовый дух. Эрзац…

При этом он так задумчиво потер весьма внушительное орудие органолептического анализа, что все снова не удержались от смеха.

– Ну, прям дети малые, – проворчал подполковник. – В ста метрах взвод фрицев курит, а им бы только поржать.

– Уже не курят, командир, – доложил Колокольчиков. – Машут кораблю… Прощаются.

Немцы и в самом деле образовали некое подобие нестройной шеренги и усиленно махали морякам. Некоторые даже каски поснимали. Словно что-то такое почувствовали и прощались навсегда.

В этот момент на уходящем судне в ответ дважды громко проревела сирена, и, вспенивая волну, малый тральщик прибавил ходу, круто забирая в море и поворачиваясь к берегу кормой.

– Баба с возу, кобыле легче, – присовокупил еще одну народную мудрость старшина Телегин.

– Кузьмич, а ты-то чего здесь? – возмутился Корнеев. – Я что приказывал?

– Так некуда идти, командир. Позади нас глухая скала. Дот большей частью в ней выдолблен. Достроен только этот полукапонир. И дверь здесь наружу имеется только одна – та самая, которая на потолке. Я аккуратно приоткрыл, посмотрел и… И все. Укрытия там нет. Сразу заметят. Такая вот рекогносцировка получается, Николай.

– Мышеловка, – оценил ситуацию Малышев. – Ну да ничего. Мы еще те мышки… От которых кошки сами драпают.

– Угу… Только чтоб не получилось как с тем медведем, которого охотники поймали, а он их держит и не отпускает.

– Есть движение! – доложил Колокольчиков. – Пятеро фрицев направляются в нашу сторону.

Корнеев на секундочку прикрыл глаза, сосредотачиваясь.

Проще простого было несколькими очередями из трех пулеметов положить всех фрицев, а потом допросить тех, кому повезет случайно уцелеть. Но именно что случайно… А группе кровь из носу требовался язык. Кто-нибудь, способный отвечать на вопросы. Поскольку тех становилось все больше. И лучше, чтоб им оказался человек, достаточно проинформированный. То есть командир.

– Слушать меня! Задача меняется. Малышев, Телегин – к люку! Всем остальным – затихариться в спальне и не высовываться. До отмены приказа или до стрельбы! Если дойдет до стрельбы – приказываю по бочкам и канистрам не стрелять! Скорее всего, там питьевая вода, а мы – на острове посреди моря! Все понятно? Выполнять!

Сам Николай по максимуму, насколько это еще было возможно, привел в порядок свой мундир, а чтобы потертости и прорехи, образовавшиеся на брюках и на локтях в ходе предыдущих перипетий, не бросались в глаза, уселся на один из ящиков и заложил ногу на ногу.

– Андрей, Кузьмич, – обратился Корнеев к товарищам, занявшим позиции по обеим сторонам от люка, но так, чтобы не сразу попасть в поле зрения заглянувшему сверху, – фрицев будем брать на арапа. Действуйте по ситуации, но вперед батьки не суйтесь. Знаю, что вас учить – только портить. Но все же, если в чем засомневаетесь, лучше не делайте ничего, чем сделать лишнее.

– Не боись, командир, – кивнул Малышев. – Подыграем в лучшем виде. Но ты хоть в двух словах тему обозначь.

– Ставим «Ревизора». Все… Занавес.

Несмотря на мнимую бесхозность, запорный механизм и петли оказались хорошо смазанными, поскольку штурвал провернулся почти без скрипа и рывков. А потом и люк откинулся так же, почти бесшумно, если не считать негромкого шипения гидравлической системы.