Степан Кулик - Операция «Wolfsschanze»

Сам подполковник тем временем привел в чувство плененного унтер-фельдфебеля и вместе с капитаном Малышевым проводил допрос.

Ничего не понимающему Глюкману сперва предложили выпить шнапса (из его же фляги), прикурили «Imperium»… И пока слегка обалдевший фриц затягивался вонючим германским табачным дымком, ему вкратце, но достаточно веско объяснили сложившуюся ситуацию.

Долго убеждать не пришлось. Хватило пары-тройки русских фраз и одного взгляда, брошенного немцем через амбразуру на предполье. Там как раз спускали на корм рыбам последние тела штрафников.

И как только Руди осознал, что попал не в страшное, но все же родное СС, а оказался в плену у красных диверсантов, ему даже угрожать не пришлось: унтер-фельдфебель немедля и весьма эмоционально сообщил, что «Гитлер капут», а после поклялся отвечать на все вопросы четко и обстоятельно. Как на штабных учениях…

Но несмотря на его старания, ясности и понимания не прибавилось. Наоборот – картина запуталась еще больше.

Из рассказа пленного следовало, что объект «Омега-51», гарнизоном которого так и не успел стать сводный отряд штрафников, был всего лишь одной из долговременных огневых точек, разбросанных по всей акватории вдоль береговых линий и фарватеров. Перед этими пунктами изначально не ставилась задача перекрыть морские пути, а лишь наблюдение с целью своевременного обнаружения судов противника и оповещения об их передвижениях.

Оно и понятно. Не укусить слона Моське. Установка орудия достаточно мощного калибра, способного вести бой на равных с корабельной артиллерией, удовольствие не из дешевых. Да и все равно ничего не получится. Для полноценной артиллерийской дуэли с флотом нужен форт с круговым обстрелом, да не на один ствол, а полноценная батарея.

С соответствующим гарнизоном и арсеналом. Только где его здесь примостить, с соответствующими запасами, если на островке всей суши с гулькин нос? И это в штиль… При шторме баллов в шесть-семь волны облизывают стены бункера… А при более серьезном – иной раз и с головой захлестывают.

Корнеев указал Малышеву взглядом на люк. Тот кивнул – понял, мол. Слова немца и в самом деле объясняли нетипичное для наземных бункеров расположение входа и герметичность. Защита от наводнения.

Остальное тоже не противоречило здравому смыслу. Обстреливать или бомбить сплошную скалу с целью уничтожить передовой дозор – хлопотно и бессмысленно. За пару суток восстановят. Ну, а три пулемета – вполне весомый аргумент против высадки вражеского десанта.

– Кстати, – Рудольф не только интонацией, но и жестом привлек внимание к своим словам. – Это еще одна причина, по которой станция раннего обнаружения и оповещения «Омега-51» пользуется очень плохой репутацией. И не только среди солдат. Особенно после бесследного исчезновения двух отделений морских пехотинцев вместе с офицерами. Тогда же и было принято решение направить в качестве гарнизона дота сводный отряд штрафников. Теперь-то я понимаю, что прежние гарнизоны уничтожались русскими диверсантами. Вот только каким образом вам это удавалось проделывать, не оставляя ни малейших следов?

Рудольф немного подождал, но так как русские не торопились с ответом, то и унтер-фельдфебель благоразумно настаивать не стал. Прекрасно понимая, что уже отвоевался и лишние знания ему совершенно ни к чему. Поэтому сильно удивился, когда Корнеев попросил рассказать обо всем подробнее. Потом смекнул, что красному командиру приятно послушать о столь успешно проведенных операциях из уст врага. Так почему бы не угодить? Пленному любая поблажка – подарок судьбы.

Корнеев с Малышевым слушали внимательно и только переглядывались. Многозначительно.

По словам унтер-фельдфебеля Глюкмана, третьего мая одна тысяча девятьсот сорок третьего года на объект «Омега-51» было отправлено подразделение из состава морской стрелковой бригады «Север». Высадившись и заняв объект, старший группы обер-фельдфебель Штрумп связался с базой, доложив о прибытии и начале несения боевого дежурства. Помимо радиограммы факт высадки был подтвержден капитаном десантной баржи, доставившей пехотинцев на остров. После этого наблюдательный пост выходил на связь еще двенадцать раз. Каждые восемь часов. Все доклады не содержали никакой важной информации, а происходили в штатном режиме проверки связи. После чего на пятые сутки объект «Омега-51» в эфир не вышел.

В тот день разгулялся нешуточный шторм с грозой, слишком мощный для северных широт даже осенью, не то что в начале мая. Молнии полыхали так, словно на небесах решили за один раз израсходовать не менее чем полугодовой запас. Радисты опасались надевать наушники – того и гляди разрядом зашибет. Да и смысла не было – помехи в эфире стояли такие, что ни слов, ни морзянки не разобрать. Поэтому радиомолчание НП никого не обеспокоило. Но после того как «Омега-51» пропустил еще два сеанса, к острову отправили торпедный катер.

Три часа спустя лейтенант Бюхнер доложил начальнику базы командору Химмергуту о том, что гарнизон на звуковые и световые сигналы не отвечает, в связи с чем им принято решение о высадке десантной группы. Еще через час последовал следующий доклад. Согласно ему, десантирование проведено успешно, но личный состав гарнизона не обнаружен. Следы боя или иного нештатного происшествия, равно как и стихийного бедствия, включая наводнение, отсутствуют. Материально-техническое состояние объекта «Омега-51» хорошее. Вся техника находится в рабочем состоянии.

По приказу командования, десантники оставили на острове засаду, а по возвращении на базу командир группы лично доложил командору Химмергуту о своих наблюдениях. Весьма странных… Поскольку, со слов унтер-офицера, внутри дота был выявлен почти идеальный порядок. Оружие, амуниция, личные вещи – буквально все находилось на своих местах. Как будто солдаты только что закончили приборку и вышли из бункера на общее построение для поверки, а вот обратно в дот уже не вернулись.

При этом ни снаружи, ни внутри бункера – вообще нигде не обнаружено ни малейших признаков борьбы. Тем более следов от пуль или пятен крови. А искали очень тщательно. Прощальной записки или пары слов, могущих хоть намеком пролить свет на эту тайну, тоже нет. Несмотря на то что один из стрелков вел личный дневник и последняя запись датирована вечером седьмого мая. А еще трое, видимо из отдыхающей смены, писали письма домой. Правда, письма не законченные и поэтому без дат. Дневник и письма прилагались к рапорту.

– Товарищ командир, – в люк сунулся капитан Гусман. – Я вот что имею…

– Отставить, – остановил «хозяйственного» летчика Корнеев. – Или у тебя что-то очень срочное и важное?