Nine Princes in Amber

- Что, если она полюбит его?

“Could anyone really do this thing?”

“In my way, I love him, as a brother.”

“Then this is the first time a son of Amber has ever said such a thing, and I attribute it to your poetic temperament.”

- Неужели такая вещь, как любовь, существует на самом деле?

- Я, например, люблю его, как брата.

- В таком случае, впервые в жизни сын Эмбера произнес такие слова, и я отношу их за счет твоего поэтического темперамента.

“Whatever,” said I, “be very sure that it is the best thing for the girl.”

“I have considered it,” she told me, “and I am certain. She will recover from whatever pain he inflicts, and after his departure she will be a great lady of my court.”

- Что бы это ни было, - сказал я, - тем не менее надо быть твердо уверенным, что для девушки это наилучший выход из положения.

- Я давно это обдумала, и я убеждена в правильности своего решения. Она оправится от удара, какой бы силы он ни был, а после его ухода станет одной из первых дам моего двора.

“So may it be,” I said, and looked away, feeling a sadness come over me-for the girl, of course.

“What may I say to you?” I said. “Perhaps you do a good thing. I hope so.” And I took her hand and kissed it.

- Пусть будет так, - ответил я, отворачиваясь, потому что неожиданно меня переполнило чувство тоски и печали - за девушку, конечно.

“You. Lord Corwin, are the only prince of Amber I might support,” she told me. “save possibly for Benedict. He is gone these twelve years and ten, however, and Lir knows where his bones may lie. Pity.”

- Ты, Принц Корвин, единственный принц Эмбера, которому я оказываю поддержку, - сказала она мне, - да может еще и Бенедикту. О нем ничего не известно уже двадцать два года, и один Лир знает, где могут лежать его кости. Жаль.

“I did not knew this,” I said. “My memory is so screwed up. Please bear with me. I shall miss Benedict, an' he be dead. He was my Master of Arms and taught me of all weapons. But he was gentle.”

- Я этого не знал. У меня в голове все перепуталось. Пожалуйста, не обращай на меня внимания. Мне будет недоставать Бенедикта, и не дай бог, чтобы он действительно был мертв. Он был моим военным наставником и научил владеть всеми видами оружия. Но он был ласков.

“As are you, Corwin,” she told me, taking my band and drawing me toward her.

“No, not really,” I replied, as I seated myself on the couch at her side. Then she said, “We've much time till we dine.” Then she leaned against me with the front of her shoulder which was soft.

- Так же, как и ты, Корвин. - ответила она, беря меня за руку и притягивая к себе.

- Ну нет, не так, - ответил я, и сел на кровать рядом с ней.

Затем она заметила:

- У нас еще много времени до тех пор, пока подадут обед.

- И прильнула ко мне мягким ласковым плечом.

“When do we eat?” I asked.

“Whenever I declare It,” she said, and she faced me more fully.

So I drew her upon me and found the catch to the buckle which covered the softness of her belly. There was more softness beneath, and her hair was green.

Upon the couch, I gave her her ballad. Her lips replied without words.

- А когда подадут есть?

- Когда я прикажу, - ответила она, глядя мне прямо в глаза.

Так что мне ничего не оставалось делать, как притянуть ее к себе, нащупывая застежку пояса, покрывающего ее мягкий живот. Под поясом было еще мягче, а волосы ее были зелены, как трава.

На этой кровати я подарил ей свою балладу, и ее губы ответили мне без слов.

———

After we had eaten-and I had learned the trick of eating under water, which I might detail later on if circumstances really warrant-we rose from our places within the marble high hall, decorated with nets and ropes of red and brown, and we made our way back along a narrow corridor, and down, down, beneath the floor of the sea itself, first by means of a spiral staircase that screwed its way through absolute darkness and glowed. After about twenty paces, my brother said, “Screw!” and stepped off the staircase and began swimming downward alongside it.

После того, как мы отобедали - я научился искусству есть под водой, о котором расскажу подробнее позже, если в этом возникнет необходимость, - мы встали из-за стола, накрытого в высоком мраморном зале, декорированном красно-коричневыми сетями и лесками и пошли назад по длинному коридору, все вниз и вниз, ниже самого дна, по спиральной лестнице, которая светилась и сверкала в абсолютной темноте, окружающей нас. Шагов через двадцать мой брат энергично сказал: - К черту! - сошел с лестницы и поплыл вниз рядом с ней.

“It is faster that way,” said Moire.

“And it is a long way down,” said Deirdre, knowing the distance of the one in Amber.

So we all stepped off and swam downward through darkness, beside the glowing, twisting thing.

- Так быстрее, - пояснила Мойра.

- И нам еще долго идти, - добавила Дейдра, которая знала об этом, конечно, по Эмберу.

Мы сошли со ступеней и поплыли вниз сквозь тьму, рядом со светящейся лестницей.

It took perhaps ten minutes to reach the bottom, but when our feet touched the floor, we stood, with no tendency to drift. There was light about us then, from a few feeble flames set within niches in the wall.

“Why is this part of the ocean, within the double of Amber, so different from waters elsewhere?” I asked.

Прошло примерно минут десять прежде, чем мы достигли дна, но когда наши ноги коснулись пола, то стояли мы не на земле, и воды совсем не чувствовалось. Несколько небольших факелов в нишах стен освещали наш путь.

- Почему эта часть океана, являясь отражением Эмбера, тем не менее так непохожа на все, что мы видели до сих пор? - спросил я.

“Because that is the way it is,” said Deirdre, which irritated me.

We were in an enormous cavern, and tunnels shot off from it in all directions. We moved toward one.

- Потому что так и должно быть. - ответ Дейдры вызвал у меня только досаду.

Мы стояли в огромной пещере, из которой по всем направлениям уходили туннели. По одной из них мы и двинулись.

After walking along it for an awfully long while, we began to encounter side passages, some of which had doors or grilles before them and some of which did not.

At the seventh of these we stopped. It was a huge gray door of some slate-like substance, bound in metal, towering to twice my height. I remembered something about the size of Tritons as I regarded that doorway. Then Moire smiled, just at me, and produced a large key from a ring upon her belt and set it within the lock.

Путь был долог, и я уже потерял счет времени. Вскоре начались боковые ответвления, с дверями или решетками, прикрывающими входы. У седьмого по счету такого выхода мы остановились.

Он был закрыт тяжелой дверью из цельной плиты, обитой металлом, раза в два выше моего роста. Глядя на эту дверь, я припомнил легенды о размерах тритонов. Затем Мойра улыбнулась улыбкой, предназначавшейся для меня одного, вытащила большой ключ из связки у пояса и сунула его в замочную скважину.

She couldn't turn it, though. Perhaps the thing had been unused for too long.

Random growled and his hand shot forward, knocking hers aside.

He siezed the key in his right hand and twisted.

There came a click.

Then he pushed the door open with his foot and we stared within.

Повернуть его, однако, у нее не хватило силенок. Возможно, этой дверью давно никто не пользовался.

Рэндом что-то пробурчал, и рука его ухватилась за ключ, небрежно отбросив при этом руку Мойры в сторону.

Он взялся за ключ правой рукой и повернул. Раздался щелчок. Затем он толкнул дверь ногой, и мы уставились внутрь комнаты.

In a room the size of a ballroom the Pattern was laid. The floor was black and looked smooth as glass. And on the floor was the Pattern.

Она была размером с залу, и в ней было выложено то, что называлось Лабиринтом... Черный пол блестел, как стекло. И Лабиринт светился на полу.

It shimmered like the cold fire that it was, quivered, made the whole room seem somehow unsubstantial. It was an elaborate tracery of bright power, composed mainly of curves, though there were a few straight lines near its middle. It reminded me of a fantastically intricate, life-scale version of one of those maze things you do with a pencil (or ballpoint, as the case may be), to get you into or out of something. Like, I could almost see the words “Start Here,” somewhere way to the back. It was perhaps a hundred yards across at its narrow middle, and maybe a hundred and fifty long.

Он сверкал, как холодный огонь, которым и был на самом деле, дрожал и переливался, и вся комната, казалось, меняла очертания в этом свете. От него исходило тонкое веяние яркой непреодолимой силы, созданной одними кривыми, хотя у самого центра было несколько прямых линий. Он напоминал мне те фантастически сложные, непередаваемые узоры, которые иногда рисуешь, машинально водя пером по бумаге, но только огромные. Я как бы угадывал слова «начало здесь» с другой его стороны. Сам Лабиринт был примерно ярдов сто в поперечнике и ярдов сто