timeline

This silent, black world was entirely alien to him, yet he quickly adjusted to it. Danger lay in the tiniest movements, in sounds that were almost inaudible. Chris moved in a crouch, tense, testing each footstep before applying full weight, his head constantly turning left and right, left and right.

Этот безмолвный темный мир был совершенно чужд Крису, и все же он сумел быстро к нему приспособиться. Опасность могла скрываться в самых незаметных движениях, в почти неслышных звуках. Крис шел пригнувшись, он был весь напряжен, на каждом шагу пробовал почву ногой, прежде чем наступить всей тяжестью, все время крутил головой налево и направо, направо и налево.

He felt like an animal, and he thought of the way Marek had bared his teeth before the attack in the room, like some kind of ape. He looked over at Kate and saw that she, too, was crouched and tense as she moved forward.

Ему казалось, что он похож на животное, и то и дело вспоминал о том, как Марек оскалил зубы перед тем, как в комнату на башне ворвались солдаты. Он посмотрел на Кейт и увидел, что она идет так же напряженно, так же пригнувшись.

For some reason, he found himself thinking of the seminar room on the second floor of the Peabody, back at Yale, with the cream-colored walls and the polished dark-wood trim, and of the arguments among the graduate students sitting around the long table: whether processual archaeology was primarily historical or primarily archaeological, whether formalist criteria outweighed objectivist criteria, whether derivationist doctrine concealed normative commitment.

Непонятно почему, он вспомнил и о зале для семинаров на втором этаже колледжа Пибоди в Йеле, со стенами, окрашенными в нежно-кремовый цвет и отделанными полированными панелями темного дерева, о спорах аспирантов, сидевших за длинным столом: является ли дипломатика [Дипломатика — одна из вспомогательных исторических дисциплин, изучающая форму и содержание документов] исторической или прежде всего археологической дисциплиной, как соотносятся между собой объективистские и формалистические критерии; имеют ли право на существование отклонения от общих принципов этимологии при анализе старинных деловых документов.

It was no wonder they argued. The issues were pure abstractions, consisting of nothing but thin air—and hot air. Their empty debates could never be resolved; the questions could never be answered. Yet there had been so much intensity, so much passion in those debates. Where had it come from? Who cared? He couldn't quite remember now why it had been so important.

В том, что они спорили обо всем этом, не было ничего удивительного. Все проблемы были совершенно абстрактными и не более осязаемыми, чем воздух Эти пустые дебаты никогда не могли завершиться, поскольку на поставленные вопросы не существовало ответов И все же эти споры были такими жаркими, такими увлекательными. Почему все это казалось таким важным? Кто знает . По крайней мере он сам не мог сейчас этого сказать.

The academic world seemed to be receding into the distance, vague and gray in memory, as he made his way down the dark hillside toward the river. Yet however frightened he was on this night, however tense and at risk of his life, it was entirely real in some way that was reassuring, even exhilarating, and—

Академический мир, казалось, терял свою реальность, его детали сливались в неопределенную серую массу, по мере того как Крис в полной темноте спускался к реке. И все же, несмотря на то что ночь казалась ему — нет, на самом деле была — такой страшной, несмотря на постоянное напряжение и опасности, подстерегавшие за каждым кустом, этот мир все равно каким-то образом оставался полностью реальным, он вселял надежду, даже каким-то образом подбадривал и...

He heard a twig snap, and he froze.

Marek and Kate froze, too.

They heard soft rustling in the brush to the left, and a low snort. They stayed motionless. Marek gripped his sword.

Он услышал громкий треск сучьев и застыл на месте.

Марек и Кейт тоже замерли.

В кустах слева послышался шелест и басовитое фырканье. Они сохраняли неподвижность, лишь Марек положил ладонь НА рукоять меча.

And the small dark shape of a wild pig snuffled past them.

“Should have killed it,” Marek whispered. “I'm hungry.”

И мимо них, сопя, пробежала небольшая дикая свинья.

— Надо было убить ее, — прошептал Марек. — Я чертовски голоден.

They started to continue forward, but then Chris realized that they were not the ones who had frightened the pig. Because now they heard, unmistakably, the sound of many running feet. Rustling, crashing in the underbrush. Coming toward them.

Беглецы двинулись было дальше, но тут Крис понял, что это не они напугали свинью. Поскольку теперь явственно послышался звук множества бегущих ног. Треск сучьев, шелест раздвигаемых веток. Звуки приближались к ним.

Marek frowned.

He could see enough in the darkness to catch glimpses of metal armor now and again. There must be seven or eight soldiers, moving hastily east, then dropping down, hiding in the brush again, becoming silent.

Марек нахмурился.

Он достаточно хорошо видел в темноте, чтобы уловить отблески на металлической броне. Семь-восемь человек солдат торопливо прошли на восток, а затем, спустившись с холма, скрылись в кустах, и звуки затихли.

What the hell was going on?

These soldiers had been back at the dirt path, waiting for them. Now the soldiers had moved east, and were waiting for them again.

Что за чертовщина?

Эти самые солдаты совсем недавно сидели в засаде на дороге и поджидали их. А теперь они переместились к востоку и, судя по всему, намереваются устроить там новую засаду.

How?

He looked at Kate, crouched beside him, but she just looked frightened.

Chris, also crouching, tapped Marek on the shoulder. Chris shook his head, then pointed deliberately to his own ear.

Откуда им стал известен путь беглецов?

Он взглянул на Кейт, присевшую на корточки рядом с ним, но на лице девушки нельзя было прочесть ничего, кроме испуга.

Крис, тоже пригнувшийся рядом, тронул Марека за плечо, помотал головой, а затем указал пальцем на собственное ухо.

Marek nodded, listened. At first he heard nothing but the wind. Puzzled, he looked back at Chris, who made a distinct tapping motion against the side of his head, by his ear.

He was saying, Turn on your earpiece.

Marek tapped his ear.

Марек кивнул и прислушался. Сначала он слышал один только шум ветра. Озадаченный, он оглянулся на Криса, который сделал такое движение, будто нажимает на ухо пальцем.

Он хотел сказать: «Включи наушник».

Марек надавил на ухо.

After a brief crackle as the sound came on, he heard nothing. He shrugged at Chris, who held up his flat palms: Wait. Marek waited. Only after a few moments of quiet listening did he become aware of the soft, regular sound of a person breathing.

Ничего не услышав, кроме шороха фона, он пожал плечами, но Крис поднял ладонь, словно говорил: «Подожди». И Марек подождал. И лишь спустя несколько секунд он уловил среди шумов тихий ритмичный звук человеческого дыхания.

He looked at Kate and held his finger to his lips. She nodded. He looked at Chris. He nodded, too. They both understood. Make no noise at all.

Он взглянул на Кейт и приложил палец к губам. Она кивнула. Он посмотрел на Криса. Тот тоже кивнул. Оба поняли: ни звука вообще.

Again, Marek listened intently. He still heard the sound of quiet breathing in his earpiece.

But it wasn't coming from any of them.

Someone else.

Марек снова внимательно прислушался. В его наушнике все так же чуть слышно пульсировало чье-то дыхание.

Но эти звуки не принадлежали никому из них. Дышал кто-то другой.

Chris whispered, “Andre. This is too dangerous. Let's not cross the river tonight.”

“Right,” Marek whispered. “We'll go back to Castelgard and hide out for the night outside the walls.”

— Андре, — прошептал Крис, — это слишком опасно. Давай, не будем переправляться через реку в темноте.

— Ты прав, — шепнул в ответ Марек. — Вернемся поближе к Кастельгарду и спрячемся где-нибудь неподалеку от стены.

“Okay. Good.”

“Let's go.”

In the darkness, they nodded to each other, then they deliberately tapped their ears, turning their earpieces off.

— Прекрасно. Так и сделаем.