timeline

“Give me the bad news,” Doniger said.

“Our injured people were taken to University Hospital. When they got there last night, guess who was on duty? The same doctor who treated Traub in Gallup. A woman named Tsosie.”

— Давайте плохие, — распорядился Дониджер.

— Наших раненых доставили в университетскую клинику. Угадайте, кто из врачей дежурил там ночью, когда их привезли? Тот же самый доктор, который пытался спасти Трауба в Галлапе. Женщина по фамилии Цоси.

“The same doctor works both hospitals?”

“Yes. She's mostly at UH, but she does two days a week at Gallup.”

“Shit,” Doniger said. “Is that legal?”

— Один и тот же доктор в двух больницах?

— Да. Ее основное место работы — университет, но дважды в неделю она дежурит в Галлапе.

— Вот дерьмо! — выругался Дониджер. — А это законно?

“Sure. Anyway, Dr. Tsosie went over our techs with a fine-tooth comb. She even put three of them through an MRI. She reserved the scanner specially, as soon as she heard it was an accident involving ITC.”

— Абсолютно. Но, так или иначе, доктор Цоси прошлась по нашим лаборантам частым гребешком. Она даже провела с троими из них исследование на магниторезонансном томографе. Она потребовала предоставить ей томограф, как только узнала, что несчастный случай связан с МТК.

“An MRI?” Doniger frowned. “That means she must have known that Traub was split.”

“Yes,” Kramer said. “Because apparently they put Traub through an MRI. So she was definitely looking for something. Physical defects. Body misalignments.”

“Shit,” Doniger said.

— Томограф? — Дониджер нахмурился. — Это означает, что ей должно быть известно о наличии у Трауба странной патологии.

— Да, — согласилась Крамер. — Поскольку она, по всей видимости, поместила Трауба в томограф. А сейчас она, совершенно ясно, искала нечто определенное. Физические дефекты. Телесные аномалии.

— Вот дерьмо! — повторил Дониджер.

“She also made a big deal about her quest, getting everybody at the hospital huffy and paranoid, and she called that cop Wauneka in Gallup. It seems they're friends.”

Doniger groaned. “I need this,” he said, “like I need another asshole.”

— Она вложила столько энергии в свои изыскания, что могла сделать всех врачей в больнице параноиками. К тому же она позвонила в Галлап этому копу, Уонеке. Похоже, что они друзья.

— Мне это нужно, — простонал Дониджер, — как вторая дырка в заднице.

“Now you want the good news?”

“I'm ready.”

— А хотите хорошие новости?

— Я готов.

“Wauneka calls the Albuquerque Police. The chief goes down to the hospital himself. Couple of reporters. Everybody sitting around waiting for the big news. They're expecting radioactive. They're expecting glow in the dark. Instead—big embarrassment. All the injuries are pretty minor. Mostly, it's flying glass. Even the shrapnel wounds are superficial; the metal's just embedded in the skin layer.”

— Уонека позвонил в полицию Альбукерке. В клинику лично прибыл шеф полиции с парой репортеров. Они долго сидели там, рассчитывая узнать что-то сенсационное. Они ожидали, что у наших людей окажется лучевая болезнь. Что они будут светиться в темноте. Вместо этого получился большой конфуз. Все травмы оказались незначительными. Главным образом это были порезы стеклом. Даже осколочные ранения поверхностные: металл всего лишь рассек кожу.

“Water shields must have slowed the fragments down,” Doniger said.

“I think so, yes. But people are pretty disappointed. And then the final event—the MRI—the coup de grace—is a bust three times running. None of our people has any transcription errors. Because, of course, they're just techs. Albuquerque chief is pissed. Hospital administrator is pissed.

— Водные щиты должны были задержать осколки, — заметил Дониджер.

— Я думаю, что так и случилось. Но народ был разочарован. И наконец — томограф — развенчанная королева — три безрезультатных обследования. Ни у одного из наших людей не оказалось никаких ошибок транскрипции. Конечно, потому, что они простые лаборанты. Директор клиники писал кипятком. Шеф полиции писал кипятком.

Reporters leave to cover a burning apartment building. Meanwhile some guy with kidney stones almost dies because they can't do an MRI, because Dr. Tsosie's tied up the machine. Suddenly, she's worried about her job. Wauneka's disgraced. They both run for cover.”

Репортеры умчались, чтобы успеть на пожар в жилом доме. Тем временем какой-то парень с камнями в почках чуть не отдал богу душу, так как его нельзя было обследовать, пока мисс Цоси насиловала томограф. И сейчас она беспокоится, как бы не лишиться работы. Уонека полностью обгадился. Оба теперь забьются в щели.

“Perfect,” Doniger said, pounding the table. He grinned. “Those dipshits deserve it.”

“And to top it all off,” Kramer said triumphantly, “the French reporter, Louise Delvert, has agreed to come tour our facility.”

“Finally! When?”

— Чудесно! — сказал Дониджер, постукивая пальцами по столу. — Эти говнюки получили то, чего заслуживали.

— И, в довершение успехов, — торжествующе провозгласила Крамер, — французская журналистка Луиза Дельвер согласилась приехать сюда за наш счет.

— Ну, наконец-то! Когда?

“Next week. We'll give her the usual bullshit tour.”

“This is starting to be an ultragood day,” Doniger said. “You know, we might actually get this thing back in the bottle. Is that it?”

“The media people are coming at noon.”

— На следующей неделе. Мы устроим ей обычную экскурсию для дураков.

— Похоже, что день начался на редкость хорошо, — подвел итог Дониджер. — У нас появилась реальная возможность загнать этого духа обратно в бутылку. Это все?

— Журналисты приедут к полудню.

“That belongs under bad news,” Doniger said.

“And Stern has found the old prototype machine. He wants to go back. Gordon said absolutely not, but Stern wants you to confirm that he can't go.”

— Это относится к плохим новостям, — сказал Дониджер.

— А Стерн нашел старую машину опытного образца и намерен отправиться на ней туда. Гордон наотрез отказал ему, но Стерн хочет, чтобы вы сказали: можно или нельзя ею воспользоваться.

Doniger paused. “I say let him go.”

“Bob...”

“Why shouldn't he go?” Doniger said.

Дониджер задумался на несколько секунд.

— А я скажу: пусть валит.

— Боб...

— Почему бы ему не отправиться? — спросил Дониджер.

“Because it's unsafe as hell. That machine has minimal shielding. It hasn't been used in years, and it's got a history of causing big transcription errors on the people who did use it. He might not even come back at all.”

— Потому что это чертовски опасно. У этой машины минимальный уровень экранирования. Она не использовалась уже несколько лет, и за ней числится множество серьезных ошибок транскрипции у тех людей, которые ею пользовались. Она даже может вообще не вернуться.

“I know that.” Doniger waved his hand. “None of that's core.”

“What's core?” she said, confused.

“Baretto.”

“Baretto?”

— Я знаю это, — махнул рукой Дониджер. — Все это неважно.

— А что же важно? — растерянно спросила Крамер.

— Баретто.

— Баретто?

“Do I hear an echo? Diane, think, for Christ's sake.”

Kramer frowned, shook her head.

“Put it together. Baretto died in the first minute or two of the trip back. Isn't that right? Someone shot him full of arrows, right at the beginning of the trip.”

“Yes...”

— Это что, эхо? Диана, подумайте, ради Христа.

Крамер, нахмурившись, мотнула головой.

— Соберите все вместе. Баретто погиб то ли на первой, то ли на второй минуте поездки. Разве не так? Кто-то утыкал его стрелами сразу же после перехода.

— Да..

“The first few minutes,” Doniger said, “is the time when everybody is still standing around the machines, together, as a group. Right? So what reason do we have to think that Baretto got killed but nobody else?”

Kramer said nothing.

— Первые несколько минут, — продолжал Дониджер, — это время, когда все, группой, стоят вокруг машин. Правильно? Так почему мы должны считать, что Баретто погиб, а остальные уцелели?

Крамер промолчала.

“What's reasonable is that whoever killed Baretto probably killed them all. Killed the whole bunch.”