timeline

«О, Иисус, — подумал он, — неужели это чумной дом? И поэтому его сожгли? А сейчас тоже можно заразиться?» Он принялся ломать голову над этим вопросом, когда, к его неописуемому ужасу, из высокой травы выскочила черная крыса и убежала в полуоткрытую дверь. Крис задрожал еще сильнее. В этот момент проснулась Кейт.

— Который час? — зевнув, заговорила она.

He pressed his finger to her lips and shook his head.

He heard the men still moving away, their voices faint in the gray morning. Chris slid out from under the lean-to, crept to the window, and looked out cautiously.

Крис зажал ей рот ладонью и помотал головой.

Он слышал, что вокруг все еще ходили люди, их голоса невнятно разносились в утреннем тумане. Крис выбрался из-под навеса, подполз к окну и осторожно выглянул.

He saw at least a dozen soldiers, all around them, wearing the green and black colors of Arnaut. The soldiers were methodically checking all the thatched cottages near the monastery walls. As Chris watched, he saw Marek walking toward the soldiers. Marek was hunched over, dragging one leg. He carried some greens in his hands. The soldiers stopped him. Marek bowed obsequiously. His whole body seemed small, weak looking. He showed the soldiers what was in his hand. The soldiers laughed and shoved him aside. Marek walked on, still hunched and deferential.

Он увидел неподалеку по меньшей мере дюжину солдат. Все они носили зеленые с черным цвета Арно. Солдаты систематически проверяли все хижины, прилепившиеся к стенам монастыря. Глядя на них, Крис увидел Марека, направлявшегося в сторону солдат. Марек как-то сгорбился; подволакивая ногу, он тащил в руках охапку какой-то травы. Солдаты остановили его. Марек подобострастно поклонился. Весь он казался каким-то маленьким, усохшим. После того, как он показал солдатам, что держал в руках, те рассмеялись. Кто-то из них несильно оттолкнул его. Марек еще раз поклонился и, все так же сгорбившись и прихрамывая, побрел дальше.

Kate watched Marek walk past their burned-out farmhouse and disappear behind the monastery wall. He obviously wasn't going to come to them while the troops were still there.

Кейт видела, как Марек прошел мимо развалин хижины, в которой они прятались, и скрылся за углом монастырской стены. Он явно не собирался подходить к ним, пока поблизости бродили солдаты.

Chris had crawled back under the lean-to, wincing. His shoulder seemed to be hurt; there was dried blood on the fabric. She helped him unbutton his doublet, and he screwed up his face and bit his lip. Gently, she pulled aside his loose-necked linen undershirt, and she saw that the entire left side of his chest was an ugly purple, with a yellowish black tinge at the edges. That must be where he had been hit by the lance.

Крис, все так же дрожа, забрался обратно под навес. Похоже, что он был ранен в плечо: на одежде виднелось большое пятно засохшей крови. Девушка помогла ему расстегнуть камзол, он сморщился и закусил губу. Кейт осторожно задрала его полотняную нижнюю рубашку и увидела, что всю левую сторону груди покрывает огромный уродливый фиолетово-черный синяк, отливавший по краям желтизной. Видимо, его оставило копье, сбросившее беднягу с коня.

Seeing the look on her face, he whispered, “Is it bad?”

“I think it's just a bruise. Maybe some cracked ribs.”

“Hurts like hell.”

Увидев, как изменилось ее лицо, Крис прошептал:

— Что, так плохо?

— Я думаю, что это просто ушиб. Хотя, возможно, есть и трещины в ребрах.

— Чертовски болит.

She slid the shirt over his shoulder, exposing the arrow cut. It was a slanting two-inch tear across the skin surface, caked with dried blood.

“How is it?” he said, watching her face.

Она оттянула широкий ворот рубашки с плеча Криса; показалась оставленная стрелой рана: косой порез в пару дюймов длиной, покрытый толстой коркой запекшейся крови.

— Ну как? — спросил Крис, внимательно следивший за выражением ее лица.

“Just a cut.”

“Infected?”

“No, it looks clean.”

— Просто порез.

— Инфицированный?

— Нет, с виду чистый.

She pulled the doublet down farther, saw more purple bruising on his back and his side, beneath his arm. His whole body was one big bruise. It must be incredibly painful. She was amazed that he wasn't complaining more. After all, this was the same guy who threw fits if he was served dried cepe mushrooms instead of fresh ones in his morning omelette. Who could pout if he didn't like the choice of wine.

Она приподняла рубаху сзади и увидела огромный синяк на спине Криса и еще один на боку, под рукой. Вообще-то все его тело представляло собой один большой ушиб. Он должен был испытывать сильную боль. Кейт была поражена тем, что он больше не жаловался. В конце концов, это же был тот самый парень, который мог закатить истерику, если на завтрак ему подавали омлет с сушеными, а не свежими грибами И мог всерьез обидеться, если ему предлагали вино, которое он не любит.

She started to button up his doublet for him. He said, “I can do that.”

“I'll help you...”

“I said, I can do it.”

Она стала застегивать его камзол, но Крис остановил ее:

— Я и сам могу с этим справиться.

— Я помогу тебе...

— Я же сказал, что справлюсь сам.

She pulled away, held her palms up. “Okay. Okay.”

“I have to get these arms moving, anyway,” he said, wincing with each button. He did them all up by himself. But afterward, he sat back against the wall, eyes closed, sweating from the exertion and the pain.

Кейт убрала руки.

— Ладно, ладно...

— В любом случае мне нужно заставить руки двигаться как следует, — объяснил Крис.

Хотя он непроизвольно морщился и с каждой пуговицей ему приходилось буквально бороться, он застегнул их все до одной. Но потом откинулся к стене в изнеможении, закрыв глаза; от усилий и боли его лоб покрылся крупными каплями пота.

“Chris...”

He opened his eyes. “I'm fine. Really, don't worry about me. I'm perfectly fine.”

And he meant it.

She almost felt as if she were sitting next to a stranger.

— Крис...

Он открыл глаза.

— Я в полном порядке. Не волнуйся за меня. Я совершенно здоров.

И он говорил правду.

Кейт внезапно показалось, будто рядом с ней сидит совершенно незнакомый человек.

When Chris had seen his shoulder and chest—it was the purple color of dead meat—his own reaction had surprised him. The injury was severe. He expected to feel horrified, or frightened. But instead, he felt suddenly light, almost carefree. The pain might be making him gasp for breath, but the pain didn't matter.

Когда Крис увидел свое плечо и грудь — грудь была фиолетовой, цвета лежалого мяса, — он сам удивился своей реакции. Травма была серьезной. Он думал, что почувствует испуг, снова задрожит. Но вместо этого он ощутил в себе облегчение, чуть ли не беззаботность. Боль могла затруднять ему дыхание, но она не имела значения.

He just felt glad to be alive, and facing another day. His familiar complaints, his cavils and his uncertainties seemed suddenly irrelevant. In their place, he discovered that he had some source of boundless energy—an almost aggressive vitality that he could not recall ever experiencing before. He felt it flowing through his body, a kind of heat. The world around him seemed more vivid, more sensuous than he could remember before.

Он просто радовался тому, что жив и видит наступление нового дня. Его привычные жалобы, капризы и неуверенность в собственных силах внезапно показались совершенно неуместными. Вместо них он обнаружил в себе какой-то источник безграничной энергии — почти агрессивной живучести; он не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал подобное состояние. Он чувствовал, как разливается она по его телу, подобно своеобразной лихорадке; мир вокруг казался ярче, более открытым для эмоционального восприятия, чем прежде.

To Chris, the gray dawn took on a pristine beauty. The cool, damp air bore a fragrance of wet grass and damp earth. The stones against his back supported him.

Even his pain was useful because it burned away all unnecessary feeling. He felt stripped down, alert and ready for anything. This was a different world, with different rules.

Это туманное, седое утро обладало какой-то первозданной красотой. Прохладный влажный воздух был напоен ароматами влажной травы, влажной земли. Каменная стена, на которую он опирался спиной, поддерживала его. Даже боль была ему полезна, потому что она изгнала всю ненужную рефлексию. Он ощущал себя очистившимся, настороженным и готовым ко всему. Это был иной мир с иными законами существования.