Роман Злотников - Американец

Я кивнул. И показал.

— Верно! Потом еще вот что. Спрячь его в карман и достань снова. Еще раз. И десятки раз. Ты, парень, его чувствовать должен. Понятно?

— Да, сэр! — вытянулся я.

Он рассмеялся.

— Иди уж, шутник! Только патроны в него не заряжай, понял? Он хоть и «безопасный», но тренироваться лучше с пустым оружием. Береженого Бог бережет! Иди! Сюда придешь в субботу. Утром. Но не слишком рано. Часам к десяти. С револьвером. И со своими яблоками, раз ты их роняешь! — он снова улыбнулся. — Поедем в одно интересное место. Я патронов прикуплю, постреляем.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Естественно, что большую часть времени я уделял вовсе не тренировкам. Нет, приходилось читать, думать, совершенствовать методику синтеза, добиваясь увеличения выхода конечного продукта как в процентах, так и по общей массе. Кроме того, я не только помогал мистеру Джонсону готовить из синтезированного мной стрептоцида мазь, но и делать повязки пострадавшим, участвовал в осмотрах больных, смотрел на результаты применения мази, и мы вместе думали, как еще изменить ее состав.

Тем не менее, тренировкам, как это было оговорено, я уделил массу времени. Тем более что я быстро понял, что с наставником мне повезло. Генри зашел намного дальше оговоренного и учил меня не просто обращению с оружием. Нет, он учил меня стилю жизни человека с оружием. Иначе смотреть, иначе стоять, иначе оценивать, иначе реагировать. А стрельба была делом не вторым, а третьим или даже пятым, к примеру. Впрочем, и в стрельбе он был настоящий волшебник…»

Нью-Йорк, Бронкс, 18 апреля 1896 года, суббота

К Генри я пришел, как мы и договаривались, часов в десять утра. Он потребовал показать ему еще раз жонглирование яблоками. На этот раз я ухитрился продержать все пять яблок в воздухе несколько минут. До его ворчливого: «Хватит, пожалуй!»

Затем он снова засек, сколько я могу удержать на вытянутой руке его утюжок, причем не только в правой, но и в левой руке, а также если я буду держать его обеими руками. Результатами Генри остался недоволен, но выразил это только гримасой. После чего поднял какой-то баул и двинулся к выходу, но на предложение помочь с переноской баула ответит:

— Парень, ты лучше передохни немного, пока мы будем идти, сегодня у тебя будет трудный день.

Идти было недалеко. Но сам я дорогу с первого раза запомнить не смог. Какие-то закоулки, задние дворы, какой-то склад, который мы прошли насквозь. В итоге оказались в просторном сарае. Удобное место для тренировок. Стены толстые, деревянные, пуля не имеет шансов ни пробить, ни срикошетить… А грохотание парового молота за стеной практически гарантировало, что звуки стрельбы тоже не привлекут чьего бы то ни было внимания.

— Для начала тренироваться станешь без куртки и головного убора! — скомандовал Генри. — Тебе нужно двигаться как можно свободнее. И подал пример, снимая свои. Затем мы повозились, расставляя и развешивая по помещению разнообразные мишени. Жестяные банки, мишени с кружочками и ростовые, мешки с песком и намалеванные на них зоны поражения. Честно сказать, я умаялся даже от одной подготовки.

— Я же предупреждал тебя, парень, что сегодня будет трудный день! — рассмеялся Генри, глядя, как я вытираю испарину со лба. — Ладно. Пока можешь немножко расслабиться и посмотреть! — с этими словами он, вопреки всему, заявленному им в предыдущий раз, нацепил на себя пояс с кобурой, в ней торчал кольт сорок пятого калибра. Воплощенный образ «крутого» ковбоя из вестерна.

— Для начала, парень, посмотри, чего ты можешь добиться!

И началось шоу.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Я прожил уже длинную жизнь и видел многих прекрасных стрелков. На их фоне все, чему я сам выучился, так и смотрится невысоким плато рядом с Гималаями. Но могу смело сказать, что в пятерку лучших Генри Хамбл определенно входил. Более того, он не только умел стрелять, он еще очень любил это занятие. И умел его выигрышно подать. Он показывал стрельбу на скорость, расстреливая в два револьвера дюжину спичечных коробков. Он палил по подброшенным жестянкам и успевал всадить две-три пули, пока она летела. Он показал стрельбу из кармана. Стрельбу от бедра, мгновенную стрельбу с выхватыванием револьвера из кобуры…

В тот раз он сумел показать мне красоту стрелкового искусства. И этим помог, наверное, не меньше, чем всеми остальными своими наставлениями. Он не говорил этого вслух, но, я думаю, его правилом было: „Тот, кто стреляет с удовольствием, стреляет намного лучше!“»

Санкт-Петербург, 22 июня 2013 года, суббота, начало четвертого

Алексей потер уставшие глаза. Да, скоро пора бы ложиться спать. За окном уже была как раз самая темная часть белых ночей. Но оторваться от произведения Американца было трудно.

И еще Алексей подумал, что, наверное, именно в уроках этого самого Хамбла коренятся причины повального увлечения Воронцовых стрельбой.

Нью-Йорк, Бронкс, 18 апреля 1896 года, суббота, вечер

После шоу, показанного Генри, работать не тянуло. Поэтому я вернулся в свою конуру и упорно тренировался. Прятал пистолет то в правый, то в левый карман, старался достать побыстрее. Снова прятал. Вертел в руках так и эдак, привыкая к ощущению. Стрелял, как это называли в моем времени, «всухую» (т. е. без патрона). Потом жонглировал, держал утюжок… Пытался, как показал мне Генри при первом знакомстве, носить воду на вытянутой ладони. Нет, носить в моей тесной комнатушке было некуда, но я приседал с ней и вставал, нагибался, и многое-многое другое.

И тут, посреди охватившего меня «стрелкового ажиотажа» в дверь тихо постучали. Я сунул так и незаряженный «сэйфети» в карман куртки, в другом уже лежала моя верная бритва. Накинув куртку прямо на рубашку, я открыл дверь. Там стояла невысокая, я бы даже сказал, миниатюрная шатенка лет тридцати.

— Чем могу быть полезен, мэм? — осведомился я.

— Простите, это ведь вы тот русский, что делает повязки в аптеке мистера Джонсона?

— Я, мэм! Юрий Воронцов, к вашим услугам! — так и хотелось по-гусарски щелкнуть каблуками, но… во-первых я был в тапочках. А во-вторых, она вряд ли оценила бы. Не тот слой общества, где великосветские понты ценят.

— Мистер Воронцов, не могли бы вы посмотреть моего сына, Тома?

— Не вопрос! Приводите его в понедельник, с утра, приму без очереди как соседа. И даже дам скидку! — все еще немного дурашливо проговорил я и… споткнулся. В ее глазах мелькнуло столько боли!

— Простите! Простите меня! — тут же дал я задний ход. — Мы с приятелем чудно провели время, и я не сразу понял, что, если вы решились прийти ко мне одна и поздно вечером, дело серьезно и не терпит отлагательств. Только мази у меня дома нет, давайте зайдем в аптеку мистера Джонсона, я захвачу все необходимое, и мы отправимся к вашему Тому.