Роман Злотников - Американец

Она снова замялась.

— Ну что еще? — уже немного сердито спросил я.

— Мистер Воронцов, если вы не хотите проблем, нам лучше не появляться на улице вместе. Сходите за вашими лекарствами и приходите потом к нам. Мы с Томом живем в этом же подъезде. Надо только выйти через черный ход и спуститься в полуподвал. Если свернуть направо, будет дверь в баню и прачечную Фань Вэя, а налево — к нам с Томом.

Надо же! А я и не знал, что у нас в подъезде есть жилой полуподвал.

— Хорошо, буду минут через двадцать! А что случилось с вашим сыном?

— Том подрался. Вернее, его избили. А потом сбросили с обрыва. У него куча ран и ссадин, некоторые воспалились…

Так, понятно, наш клиент! И понятно, почему его нельзя привести. Избитому человеку лучше лежать.

— Хорошо! — повторил я. — Ждите, буду минут через двадцать! А пока приготовьте свет поярче и теплую воду!

«А материал для перевязки я лучше сам принесу, — подумал я. — А то мало ли, что вы там в подвале подыщете».

— Кстати, — бросил я в спину шатенке, — если я все же заплутаю, кого мне искать?

— Про меня лучше не говорить ни с кем, мистер Воронцов! — грустно улыбнулась она, — но зовут меня Стелла Эпир. Мисс Стелла Эпир! — с вызовом повторила она, повернулась и быстро сбежала вниз.

М-да-а… Мисс, значит. А сын есть. Понятно, почему в этом времени от нее шарахаются! У таких дамочек была вполне определенная репутация. Но… Сыну-то все равно помочь надо!

И я поспешил в аптеку за лекарствами и бинтами.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…меня часто называют типичным селфмейдменом, [104] Селфмейдмен от англ, «self made man» — «человек, сделавший себя сам». Человек, добившийся успеха и преуспевания полностью самостоятельно, добивающийся поставленных целей вопреки превратностям судьбы. тщательно все планирующим и преодолевающим любые трудности.

Глупо спорить, поработать пришлось. Но все же отмечу, что в моей судьбе „делания себя“ и преодоления обстоятельств было примерно пополам со случайностями, поворачивающими мою судьбу. Знакомство со Стеллой было одной из таких случайностей…»

Нью-Йорк, Бронкс, 18 апреля 1896 года, суббота, вечер

Я немного задержался, так как решил на всякий случай захватить не только мазь и материал для перевязки, но и йод, а также фонарь со спиртовкой.

Тем не менее, через полчаса я вышел на крыльцо с черного входа. Справа стоял и любовался звездами какой-то китайчонок, но я молча повернул налево. На стук в дверь открыли не сразу.

Стелла, похоже, пыталась напоить больного. Та-а-ак, а лампу я точно взял не зря! Как они тут живут вообще? Здесь же потемки натуральные! Сейчас разожгу лампу и…

Черт! Вот это поворот! Мало того что Стелла обзавелась сыном без мужа, что само по себе осуждается местным обществом, но и сын у нее был мулат. Я присмотрелся. Нет, пожалуй, квартерон все же. [105] Мулат — ребенок от союза людей белой и негроидной расы. Квартерон — от слова «кварта» — «четверть» — ребенок мулата и белой женщины. Или мулатки и белого мужчины. Человек с четвертью негроидной крови.

Теперь понятно, почему она меня так настойчиво предупреждала. «Ух!» — в легкой досаде стукнул я себя кулаком по лбу, — и китайчонок видел это, теперь репутация моя, похоже, в глазах местных погибла. Но, как ни странно, я понял, что меня это не волнует. Один раз мою репутацию в этой стране уже погубили. Причем по надуманному поводу. Второй раз я переживу куда легче. Тем более что хоть режьте, но не националист я, и не расист. Я — дитя иного времени! И приспосабливаться я стану только до определенных пределов.

Поэтому я решительно приступил к обработке ран и ссадин Тома. А Стелла ассистировала мне.

Когда мы закончили и Том снова уснул, я стал собираться.

— Юрий! — робко сказала Стелла, — вы там говорили про рассрочку для соседей… Вы простите. Но она будет на всю сумму. У меня нет сейчас денег!

Я как-то забыл о деньгах и даже немного растерялся. Но ответил так, будто давно обдумывал ответ:

— Стелла, размер скидки и срок оплаты мы с вами обсудим позже. В любом случае завтра повязки стоит сменить, так что я снова приду вечером. И потом еще предстоит менять через день, пока раны не подживут. Так что время договориться у нас будет. Не волнуйтесь об этом, ладно?

И я, улыбнувшись ей на прощание, пошел к себе!

Неподалеку от Балтимора, особняк Элайи Мэйсона, 19 апреля 1896 года, воскресенье

На этот раз они собрались втроем — Элайя, Билл и Фред Морган. Разумеется, воскресенье началось с богослужения, потом был семейный обед, на котором присутствие Мэри и тети Сары мешало обсудить подробности, но после мужчины удалились в курительную, где им не мешал уже никто.

— Итак, дядя, ты говорил, что от детективов пришли новости. Не пора ли поделиться с нами? — перешел к сути Элайя.

— Этот парень, Ник Картер, оказался действительно головастым. Следы Воронцова он нашел уже на второй день. Тот действительно, как и предполагал Картер, останавливался на ночь в отеле поблизости. Но уже на следующий день он съехал.

— Так, может, он и Нью-Йорк покинул? — предположил Фред. — И, пока мы будем искать его там, займется своими делишками в другом месте?

Оба Мэйсона одновременно неодобрительно глянули на него, и Фред умолк.

— Картер предположил, что, чем бы этот Воронцов ни решил заняться, он все равно пойдет по пути «умника». Денег у него нет, зато есть приличная голова. А в Нью-Йорке как раз в прошлом году Публичную библиотеку сделали, там и так была куча всяких научных книг, а теперь на денежки жертвователей они фонды расширяют… [106] План нью-йоркского адвоката Бигелоу по объединению и расширению фондов библиотек Астора и Ленкоса был принят 23 мая 1895 года. За год фонды уже должны были неплохо расширить. В общем, он навестил эту библиотеку и поинтересовался, не является ли их читателем Юрий Воронцов. Выяснилось, что является и появлялся он там неоднократно. Но потом пропал. Видимо, разузнал все, что ему было нужно.

— Да? И что же этого русского интересовало? — немедленно спросил Элайя Мэйсон.

— Химия! Только химия! Куча всяких справочников. И он делал выписки!

— Химия?! Но он же не химик! [107] Авторы помнят, что Воронцов сообщал о своем химическом образовании Гансу Манхарту. Возможно, он говорил об этом и Мэри. Но никто из них не присутствует при этом разговоре. При чем тут химия? Зачем?! — удивился Элайя.

— Вот и я подумал о том же: зачем ему может быть нужна химия? — согласился с ним «дядя Билл».

— Все просто! — уверенно ответил Фред Морган, — был бы он химик, можно было бы подумать, что он ищет новый заработок. Но просто образованному человеку химия может понадобиться для другого! Химия, дорогие мои родственники, — это яды, взрывчатки и бомбы!