Глеб Носовский - Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

Рис. 11.38. Золотые купола Благовещенского Собора. Москва, Кремль.

Отметим еще одну интересную деталь, сообщенную Иосифом Флавием о жертвеннике, располагавшемся перед Храмом. «Перед святилищем был расположен жертвенник, имевший 15 локтей в высоту, тогда как ширина и длина его были равны и составляли по 50-ти локтей каждая. Он был четырехугольной формы, и каждый угол выдавался вперед наподобие рога, а с юга к нему вел довольно пологий подъем. ЖЕРТВЕННИК БЫЛ СООРУЖЕН БЕЗ ВСЯКОГО УЧАСТИЯ ЖЕЛЕЗА, И ЖЕЛЕЗО НИКОГДА НЕ КАСАЛОСЬ ЕГО» [877], с. 308.

С подобной терминологией мы уже знакомы. При анализе старинных Библий, мы столкнулись со следующим описанием строительства иерусалимского Храма. То есть Святой Софии в Царь-Граде или Успенского Собора в Москве. См. детали в нашей книге «Библейская Русь», гл. 12:7.7. Напомним синодальный перевод: «Когда строился храм, на строение употребляемы были ОБТЕСАННЫЕ КАМНИ; ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении его» (3 Царств 6:7).

Отсюда сразу следует, что строительные блоки были УДИВИТЕЛЬНО — для библейского летописца — ПРАВИЛЬНОЙ ФОРМЫ. Их не надо было даже подтесывать, подгонять друг к другу! Но ведь при любых КАМЕННЫХ РАБОТАХ без тесла, конечно, не обойтись. Как бы ни были хорошо обтесаны камни в далекой каменоломне, их все равно приходится подгонять друг к другу. А тут — ничего подобного. И это, конечно, поразило библейского летописца. Следовательно, для него такой способ строительства был чем-то новым и необычным. Возникает впечатление, что описано строительство ИЗ КИРПИЧА. Единственная странность — это то, что в синодальном переводе кирпич назван ОБТЕСАННЫМ КАМНЕМ. Но ведь кирпич не обтесывается, а формуется и обжигается. Обратимся к Острожской Библии.

Вот как звучит это место в ней: «И храму зиждему сущу камнием НЕСЕЧЕНЫМ единацем яко приношашеся, млат же, и теслица, и всех делных желез не слышася в храме егда здаша» [621], 3 Царств 6. Современным языком это звучит так: «И когда строился храм из камня НЕТЕСАНОГО, ОДИНАКОВОГО [уже] когда [его] приносили, ни всех железных орудий не слышалось в храме, когда [его] строили».

То есть храм построен из НЕТЕСАННЫХ, ЕДИНООБРАЗНЫХ камней. Скорее всего, тут говорится о КИРПИЧЕ. И тогда становится понятно, почему «не было слышно тесла» на строительной площадке. Кирпич клали, как это делают и сегодня, без молотка и без тесла, скрепляя цементом. Библейский летописец, привыкший к «громкому» каменному строительству, был явно поражен относительной тишиной, царившей вокруг возводимого Храма в Иерусалиме.

Практически то же самое сообщает и Флавий о жертвеннике, сооруженном перед иерусалимским Храмом. Тоже подчеркнуто, что он сооружен без всякого участия железа, и железо никогда не касалось его. Как мы теперь понимаем, описывается кладка из кирпича.

Об иерусалимском Храме кратко говорит и Корнелий Тацит: «Храм тоже представлял собой своеобразную крепость; его окружала особая стена, сооруженная с еще большим искусством, чем остальные, постройка которой стоила еще большего труда… Тут же бил неиссякающий родник, В ГОРЕ БЫЛИ ВЫРЫТЫ ПОДЗЕМНЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ, УСТРОЕНЫ БАССЕЙНЫ И ЦИСТЕРНЫ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ ДОЖДЕВОЙ ВОДЫ. Основатели Иеросолимы, когда еще только закладывали ее, понимали, что резкие отличия между иудеями и окружающими их народами не раз будут приводить к войнам, и потому приняли все меры, дабы город мог выдержать любую, самую долгую осаду» [833], т. 2, с. 195.

Сообщение Тацита, что в горе, на которой стоял Храм и окружающая его стена, были сделаны разнообразные подземные помещения, прекрасно согласуется с уже обнаруженными нами ранее фактом, что наряду с наземной Москвой была построена и подземная Москва. Именно она произвела глубокое впечатление на современников, восторженно описавших ее как «Египетский Лабиринт». О подземной Москве = Лабиринте много говорит, например, Геродот. См. подробности в нашей книге «Библейская Русь», гл. 20.

Спрашивается, почему Тацит обращает специальное внимание на то, что Иерусалим возводили иудеи, резко отличающиеся от окружающих народов, что могло, дескать, приводить к войнам? Ответ в общем понятен. Согласно нашим результатам, столица Руси-Орды была перенесена в Москву из разгромленного Ярославля = Новгорода именно при Иване IV = III Грозном, в середине XVI века. При этом русско-ордынский царь оказался под влиянием Есфири и ереси жидовствующих, что вызвало глубокий раскол в обществе и спровоцировало Смуту. Царский двор того времени был насыщен жидовствующими. Следовательно, возведение новой столицы, то есть Москвы = Иерусалима, могло многими рассматриваться как «иудейское строительство». Становится понятным и упоминание о резких отличиях. Они были, в основном, религиозными. Потом, когда строительство новой столицы было завершено, ханский двор на какое-то время очистился от еретиков: изгнание и казнь Есфири = Марии Стюарт, казни жидовствующих, Варфоломеевская ночь, конец опричнины, раскаяние Грозного и т. д.

В 1609 году Русь погружена в тяжелую смуту. Царь Василий Шуйский сидел в Москве, однако город обложен войсками «Вора» = «Лже»-Дмитрия и поляками. Сам «Вор» — в Тушине. В Москве царит хаос, борются несколько партий, устраиваются заговоры и восстания, нацеленные на свержение царя. Кругом — враги. Власть Шуйского стала эфемерной. Фактически Москва рассматривалась тогда многими русскими как вражеская столица. Нечволодов так прямо и пишет: «Неважно шли дела и в обеих ВРАЖЕСКИХ СТОЛИЦАХ — В МОСКВЕ ИВ ТУШИНЕ. В Москве по-прежнему царем „играли“, — по выражению современников, — как „дитятем“, и позорные переезды из одного лагеря в другой продолжались. Было и несколько попыток свергнуть Василия Ивановича с престола.

Первая из них была произведена 17 февраля 1609 года на масленице беспокойным рязанским дворянином Григорием Сунбуловым, князем Романом Гагариным и Тимофеем Грязным. Они собрали 300 человек заговорщиков и потребовали от бояр свержения Шуйского» [578], кн. 2, с. 856.

Заговорщики двинулись на царский дворец, но попытка переворота не удалась. Видя, что широкой поддержки у них нет, заговорщики бежали в Тушино, к Самозванцу.

«Вторая попытка свергнуть Шуйского должна была состояться в Вербное воскресенье: его предполагали убить в этот день. Во главе недовольных стал боярин Крюк-Колычев, но заговор был своевременно открыт, после чего Колычев был пытан и казнен.

Обложение Москвы тушинцами, хотя и не полное, вызвало весной 1609 года страшную дороговизну хлеба…