Глеб Носовский - Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

Кстати, не следует думать, что трон Грозного-Нерона дошел до нас в своем первозданном виде. Оказывается, с ним что-то делали в первой половине XVII века. Комментаторы сообщают: «Вносились существенные дополнения и изменения, которые влияли на общий облик этого парадного предмета. Так, например, в 1632 году в связи с „чинкой“ „костяного стула“ были сняты на боковых столбцах „прорезные через грань золоченые яблоки“, 6 левиков, на которых покоился трон, ветхая тесьма, 6 кистей „шелковых червчатых с ворворки низаны жемчугом“, а также „ткань по серебряной земле золото в цветах“, которой было обшито сиденье» [187], с. 364.

Как мы теперь понимаем, подобная «реставрационная деятельность» активно практиковалась Романовыми в XVII–XVIII веках, дабы вытереть следы подлинной русской истории XIV–XVI веков. Не исключено, что с трона Грозного-Нерона тоже были сняты какие-то ордынско-«монгольские» символы, ставшие неприемлемыми для новой (узурпаторской) династии Романовых. Однако романовские «реставраторы», к счастью, не обратили внимания на гороскоп, изображенный на престоле. Надо сказать, что гороскоп не сразу бросается в глаза, поскольку помещен на самый низ трона. Поэтому люди, позабывшие старинную астрономическую символику XVI века, могли счесть эти картины «простой живописью». Именно поэтому редакторы, скорее всего, не тронули самих костяных пластин, где была записана столь важная информация. Во всяком случае, в сообщении хранителей Оружейной Палаты ничего не говорится о каких-либо переделках этих пластин или изображений на них.

И еще один интересный сюжет, напрямую связанный с троном Ивана Грозного. Оказывается, «по преданию, этот трон был привезен в Москву в составе приданого Софьи Палеолог и ДОЛГО СЧИТАЛСЯ ТРОНОМ ИВАНА III. Со временем было доказано, что он был выполнен западными мастерами в более позднее время» [96], с. 34. Следовательно, трон Ивана IV долгое время считали троном Ивана III. Например, даже в книге 1907 года «Изъ прошлаго Русской земли» данный престол (приведена его фотография) все еще называется «троном великого князя Ивана III» [401:1], с. 208.

Эта путаница в романовской версии истории между Иваном III и Иваном IV прекрасно объясняется нашей реконструкцией, согласно которой Иван III и Иван IV — это, в общем, одно и то же лицо. Этот знаменитый царь XVI века «раздвоился» на бумаге лишь в сочинениях романовских фальсификаторов. Позднейшие историки, забыв суть дела, стали поэтому путаться — «чей же трон, какого Ивана?». Заодно мы в очередной раз подтверждаем наш результат, что жена Ивана Грозного — Софья Палеолог (она же библейская Астинь), — жила в XVI, а вовсе не в XV веке. Дело в том, что дата гороскопа на троне Ивана Грозного — это 1526 год, то есть XVI век.

На рис. 2.89 показан барельеф Сокровищницы собора Святого Петра в Риме. Справа изображен император Нерон, восседающий на складном походном стуле. Здесь представлен диспут перед Нероном. Барельеф выполнен в «сугубо античном» духе: римские тоги, босые воины, суровый и гордый Нерон в короткой тунике. Суть дела уже подзабыта.

Отношение Романовых к эпохе «Грозного» всегда было крайне сложным, противоречивым. Алыпиц в своей книге «Иван Грозный» отмечал следующее: «Становление самодержавной монархии в России… многие историки относили к XVII веку, вели отсчет ее истории от первых Романовых — тихого Михаила и „Тишайшего“ Алексея Михайловича. Ивана Грозного с его кровавой опричниной оставляли в предыстории самодержавия. Царским историографам, естественно, не пришло в голову отметить, скажем в 1847 году 300-летие царской власти в России, хотя бы и не с такой помпой, с какой в 1913-м отмечалось 300-летие Дома Романовых.

Ивану Грозному не нашлось места среди основателей Русского государства на памятнике „Тысячелетие России“ в Новгороде Великом.

На нем изображены первая жена Ивана Грозного Анастасия Романова, его ближайшие соратники в годы великих реформ — Адашев и Сильвестр. НО САМОГО ГРОЗНОГО, КОТОРЫЙ, МОЖНО СКАЗАТЬ, ПРИВЕЛ ИХ В ИСТОРИЮ, ЗДЕСЬ НЕТ.

Рис. 2.89. Император Нерон на барельефе „Падение Симона Мага и Диспут перед Нероном“. Нерон сидит на походном стуле справа. Маттео дель Поллайло и Симоне дель Кронака. Якобы 1471–1478 годы. Один из барельефов в Сокровищнице собора Святого Петра в Риме. Взято из [143:0], с. 198.

„Вырезание“ из истории неугодных при той или иной конъюнктуре государственных деятелей… имело место достаточно давно — и при Иване Грозном, и даже при Александре II — Освободителе. Памятник „Тысячелетие России“ был поставлен при нем» (с.292–293).

Так Романовы писали «свою, правильную» историю.

Но вернемся к быту царского двора Руси-Орды. Следы описанной выше «античными классиками» русско-ордынской роскоши еще сохранялись даже в эпоху «Лже»-Дмитрия I, то есть уже после того, как Империя погрузилась в Великую Смуту, и по ее метрополии прокатился не один лютый погром. Конечно, оформление московского двора начала

XVII века было лишь слабым отблеском былых богатств Великой = «Монгольской» Империи. Однако кое-что сохранилось. Посмотрим на эти скудные остатки, уцелевшие после многочисленных грабежей и вывоза ценностей в Западную Европу, дабы составить более полное представление о том, как выглядела метрополия Руси-Орды раньше, то есть в XIV–XVI веках.

Вот что восхищенно писали поляки А. Диаментовский и А. Рожнятовский в 1605 году. «Царь (Лжедмитрий I — Авт. ) сидел на троне, в одежде, унизанной жемчугом… Весь трон был из чистого золота, вышиною в три локтя, под балдахином из четырех шаров, крестообразно составленных с круглым шаром, на котором стоял орел великой цены. От щитов над колоннами висели две кисти из жемчуга и драгоценных каменьев, в числе их находился топаз величиною более грецкого ореха.

Колонны утверждались на двух лежащих серебряных львах вышиною с волка. На двух золотых подсвечниках стояли грифы, касаясь колонн. К трону вели три ступеньки, покрытые золотой парчой…

Дверные замки в нем (во дворце — Авт. ) вызолочены червоным золотом; печи зеленые, а некоторые обведены серебряными решетками.

Пред столовою в сенях стояло множество золотой и серебряной посуды, между прочим, семь бочек серебряных с вызолоченными обручами, величиной в сельдяные бочонки. Вся столовая посуда золотая; множество было серебра…

В сенях пред первым покоем стояли золотые и серебряные сосуды, изображавшие легендарных богов и птиц… в гораздо большем количестве, нежели в столовой» [314], с. 217–218.

И так далее. Конечно, трон из чистого золота, дверные замки, покрытые червоным золотом, серебряные бочки с позолоченными обручами и т. п., — впечатляют. Однако, повторим, все это — бледный отблеск прежнего богатого ордынского быта. Основное уже разворовали; многое вывезли на Запад.