Евгений Щепетнов - Магия, детектив, принцесса. Возвращение грифона

– Не надо так со мной разговаривать. Вы забываетесь – кто перед вами, и где вы находитесь! – пожестчел лицом полковник – я могу сделать так, что вы сами побежите, бегом, и сделаете всё, что мне надо! Обнаглели! Страх потеряли? Думаете – неприкасаемые? Камеру на северной стороне я всегда могу устроить, понял?

– Понял. А не пойти ли тебе…, понял? Ты как со мной разговариваешь, приглашальщик на беседу? Я сейчас на тебя проклятие напущу, ты срать чёрным поносом до конца жизни будешь, а она будет недолгой, очень недолгой, веришь?! Я должен бежать к какой-то сучонке на цирлах, как собачонка? Потому, что её муж первый секретарь? Ты сам-то соображаешь, что говоришь? Да мне плевать на деньги, веришь? На всё плевать! И на тебя тоже, вместе с этой сучкой!

Я просто взбесился. Всё то, что я накапливал эти месяцы, вся обида, злоба, воспоминания о том, как меня истязали в стенах этого заведения, досада на свою ущербность – отсутствие памяти – вылилось в такую великолепную ярость, что я и в самом деле готов был растерзать полковника. И я его ничуть не боялся. И он это чувствовал.

Полковник привстал из-за стола, упёршись руками в полированную столешницу из– тёмного дуба, покраснел, открыл рот и хотел что-то сказать, а может крикнуть, когда я тоже встал, и сделав пасс руками сказал Слово и в воздухе повис Знак Огня, полыхающий как никогда – огненный красивый, и готовый выпустить очередь из огненных шаров, способных разнести стену РОВД вместе с полковником.

Тогда милиционер опомнился. Он побледнел, с размаху плюхнулся на кресло и сделал жест рукой:

– Хватит. Успокойся. Давай поговорим начистоту, как два мужика. Мы наговорили лишнего, но никогда не поздно всё вернуть на нулевой вариант. Хорошо?

Я глубоко вздохнул и движением руки развоплотил Знак огня:

– Хорошо. Я слушаю.

– Что вы хотите за ваши услуги? За то, что окажете услугу жене Первого секретаря?

– Я не работаю бесплатно. Но деньги мне не нужны. У меня они и так есть. Надо будет – заработаю столько, сколько мне нужно. У меня есть просьба, если вы мне поможете – я помогу супруге Первого, и буду помогать вам, если мои услуги вам понадобятся. В разумных пределах, конечно. Напускать порчу ради вас я не буду.

– А и в самом деле можете? – поёжился полковник.

– Могу – спокойно кивнул я – но ни разу этого не делал. Не хочу. Пока не заставят обстоятельства.

– Хорошо. Я слушаю вашу просьбу.

Минут десять я излагал полковнику то, что я от него хотел. После того, как закончил, тот долго молчал, и затем отрицательно покачал головой:

– Это невозможно. Это всё равно что рубить сук под собой! Ну ладно – я переживу, если их посадят, хотя могу потерять должность, но ведь это нереально доказать! Что у вас есть, кроме голых, ничем не подкреплённых слов? Вы обвиняете офицеров, из которых двое члены КПСС, уважаемые люди, даже орденоносцы – и вы говорите, что они вас убивали, закапывали в яму, пытали?! Кто в это поверит? Подождите – допустим Я вам верю. Но этого мало. Вы же сидели…лечились в психиатрической клинике. Правда же? И после этого вы приходите и говорите – вот эти люди, капитан и майор милиции убивали меня монтировкой, закапывали в землю, а я выкопался и пришёл писать заявление? Вы снова окажетесь в психушке. И я вместе с вами – если пойду на серьёзное рассмотрение этого заявления. Доказательства. Где доказательства?

– А если они сами подтвердят? Опишут всё? Опишут свои преступления?

– Шутите? Если только вы их заставите своим колдовством! Что? Вы серьёзно? Можете? Хммм… – полковник подумал, потом наклонился над коммутатором и нажав кнопку, сказал:

– Верочка, пригласи ко мне Дымова, и всех, кто есть в их отделе. Всех сотрудников.

– Хорошо, Николай Фёдорович, сейчас вызову! – пропищал тонкий голос, и я опять вздрогнул от ощущения дежавю. Эта секретарша была очень похожа на кого-то из моей прежней жизни. До невозможности похожа. Так похожа, что я вот-вот, ещё немного, и вспомню, где я встречал подобные обстоятельства и секретаршу Верочку. Увы…ощущение снова улетело. И я замер в ожидании своих мучителей.

– Разрешите, товарищ полковник? – в дверь просунулось лицо Дымова, полковник сделал приглашающий жест, и в дверь втянулись все, кто тогда был во время допроса. Не было только участкового, но его уволили и он отсиживался дома. По слухам – беспробудно пьянствовал.

– Ну что, Дымов, доигрался? – жёстко сказал полковник, встав из-за стола – гражданин Сидоров заявил, что вы его истязали, что пытались его убить! Что скажешь по этому поводу? И вы все – что скажете? По одной статье ведь пойдёте! Этапом в Нижний Тагил!

– Врёт этот…гражданин Сидоров – спокойно-нагло заявил Дымов – никто никого не истязал. Он психический больной, и его нужно в психушку, идиота!

– Товарищ полковник, вы не могли бы выйти? – попросил я

– Что?! Из моего кабинета? Хмм…а проблем не будет? Всё будет в порядке?

– Если вы спрашиваете – не размажу ли я этих подонков по стенам – обещаю , что все выйдут отсюда живыми, и даже очень живыми. Клянусь.

– Ну…если клянётесь…что же – разговаривайте. Я отлучусь на десять минут.

Полковник широким шагом подошёл к двери и вышел, захлопнув за собой обе створки. Воцарилось молчание, которое прервал холодный голос Дымова:

– Не докажешь, сука! Как ты не сдох, тварь?

– Василич, не надо! Он может писать! Это может быть спектакль! – тронул его за руку мужчина рядом, зам, который первый ударил меня в печень.

Дымов кивнул и замолчал, ненавидящим взглядом сжирая меня, как нильский крокодил свою жертву. Дай ему волю, он бы меня порвал на части.

Я вздохнул, окинул взглядом группу стоящих передо мной людей и не теряя времени стал читать заклинание. Они переглядывались между собой, удивлённо и насмешливо поднимали брови, а когда я закончил. Дымов с издевательским смешком сказал:

– Шарлатан херов! Моя бы воля – ты б с зоны не вылезал. Вас, аферистов, искоренять надо. Закончил свою тарабарщину? Успокоился? Забудь о своих дебильных заявлениях – никто никого не бил. Никто не истязал. Тебе же спокойнее будет. Иначе…

– А чего иначе? – невинно осведомился я.

– Василич! Молчи, он нарочно провоцирует – буркнул стоящий рядом зам и тоже стал сверлить меня тяжёлым взглядом.

– Никто вас не провоцирует – усмехнулся я – рассказываю, что теперь будет. А будет вот что – через десять минут у вас начнёт зудеть тело. Вы почувствуете, как будто у вас под кожей лазят, протискиваются черви. Зуд будет невероятным, страшным, невыносимым. Вы будете расчёсывать себя до крови, а на местах расчёсов образуются нарывы, из которых покажутся тонкие нитки червей. От вас отвернутся близкие, друзья, соседи. Вас уволят с работы. И вы будете заживо гнить, съедаемые изнутри. До тех пор, пока вы сами, не пойдёте, и не напишете явку с повинной, в которой расскажете обо всех своих преступлениях – избиениях людей, пытках, поборах и обо всём, что вы творили всё это время. А потом вы найдёте меня – не знаю, как вы это сделаете. Да мне и плевать – даже если вы сгниёте, заживо съеденные паразитами. Такие твари как вы, заслуживают таких мук. Адских мук. И вы будете умолять меня простить. И если убедите – я вас прощу и сниму проклятие. Если уже не будет поздно. Вот теперь я всё сказал. Как хорошо, что все вы оказались сегодня на месте, просто замечательно. Не хватает только участкового – но я до него ещё доберусь. Будьте уверены.