Егор Калугин - Спасти товарища Сталина! СССР XXI века

Глядит в окно, говорит раздумчиво:

– Я не буду тебе врать, Алеша. Есть у разведки такой термин – вероятность минуса. Это означает… сам понимаешь, что это означает, – он поворачивается ко мне. – Так вот, в твоем случае эта вероятность очень высока, Алеша.

Молчу, сжимаю кулаки.

– Но мы ведь должны сделать все, что можем, – добавляет тихо полковник. – И даже то, что не можем. Чтобы спасти товарища Сталина.

В кабинете сто тридцать семь полумрак и тишина.

– Разрешите? – останавливаюсь на пороге.

– Проходите, юноша, проходите, – слышится из глубины комнаты подрагивающий баритон.

За столом в кресле сидит старик и читает в свете настольной лампы толстую книгу в коричневом переплете.

– Присаживайтесь, – говорит он, не поднимая глаз.

В полумраке я, наконец, могу различить небольшой диван. Опускаюсь на мягкие подушки. Наличие дивана и сумрак будят смутные подозрения о том, что я попал на сеанс психотерапевта.

– Это действительно сто тридцать седьмой кабинет? – решаюсь уточнить, поскольку старик, видимо, увлекся чтением.

– Верно, юноша, – он аккуратно закладывает страницу тонким шнурком и закрывает книгу. – Именно сто тридцать седьмой.

Где-то под потолком оживает проектор, выбрасывающий на экран стены фотографию черноволосого парня лет двадцати пяти.

– Знакомьтесь, – старик смотрит на меня сквозь тонкие стекла очков без оправы. – Александр Брониславович Бжызецкий. Уроженец города Краков Польской Народной Республики. Родился в две тысячи пятом. По направлению Народного Сейма Польши из числа одаренных детей был послан на учебу в Московский государственный технический университет имени Баумана. Закончил обучение с отличием. В прошлом году, после двухлетней аспирантуры, вернулся в Польскую Народную Республику перед самым вторжением Хусейна. Заключен в концентрационный лагерь «Ратиборж» в августе прошлого года. Умер от острой сердечной недостаточности вчера вечером.

Гляжу на фотографию, пытаясь вспомнить, не встречались ли мы с этим парнем в гулких коридорах моей дорогой Бауманки, но припомнить не могу. Вполне может быть, что встречались и пили пиво вместе.

– Это – вы, – добавляет неожиданно старик.

Вглядываюсь внимательно в чужие черты лица. А ведь похож… верно, похож!

– Кроме очевидного внешнего сходства, – старик будто читает мои мысли, – несомненным плюсом в выборе легенды является общее место учебы. Значит, и общие воспоминания. Всегда сможете поддержать разговор о преподавательском составе, забавных случаях, известных всем. Еще один плюс, немаловажный – имя. Алексей и Александр. Оба на Западе будут просто Алексами.

Решаюсь высказать сомнения:

– Мне кажется, Московский университет не высоко ценится на Западе. Вот если бы Массачусетский технологический. Или Йель.

– Напрасно вы так думаете, юноша. На Востоке очень много специалистов, подготовленных советской системой образования. А она – одна из лучших. И на Востоке высоко ценят образованных людей. В некоторых странах Азии ученых называют Просветленными. И слово образованного человека на вес золота. Даже если предмет обсуждения не связан напрямую с его ученой специальностью. Там учителя лечат. А врачи учат.

– Это ведь на Востоке, – непонятно, к чему он клонит. – Мне ведь в другую сторону.

– Снова ошибаетесь, юноша. Восток в сердце каждого восточного человека. И если разум уравновешен доводами, то выбирает сердце.

На экране появляется слегка смазанный портрет грузного мужчины с тонкими черными усами. Хотя фотография сделана явно в спешке, взгляд его, тяжелый, твердый, направлен точно в объектив.

– Базу Фарис. Его имя несколько длиннее, но в Европе он обычно называет себя так. Буквально означает – Сокол, сын Льва. Он – сердце. Он будет решать, подходишь ты или нет. И насколько важную роль тебе доверят. Однако едва ли ты его увидишь. Он всегда на бегу. Всегда в движении. Он не спит дважды в одном месте. Он не имеет прошлого. Никто не может с достоверностью сказать, откуда он родом. И даже Алам, его личное имя, в переводе с курдского означающее «сокол», вполне вероятно, всего лишь самовольно присвоено в честь солидарности с борьбой курдов. Он всю жизнь на войне. Сначала он помогал другим. Учился. Его видели в Палестине и в Ливане. В Египте и Ираке. Но сейчас он работает на себя. Ему уже никто не нужен. Он – вождь «Красных скорпионов».

Всматриваюсь в лицо на фотографии. Человек – танк. Человек – бульдозер. Без компромиссов. Без жалости. Только вперед.

– Серьезный мужчина, – говорю уважительно.

– Более чем, юноша. Более чем. Он один из оставшихся «непримиримых». В этом веке не осталось рыцарей «без страха и упрека», какими могла похвастаться еще вторая половина прошлого века. Фидель Кастро. Че Гевара. Ясир Арафат. Сейчас все продается. Все имеет свою цену. И противостоять этому миру можно только компромиссами. Как парусник против ветра – «в лавировочку».

– Но Че Гевара и Арафат, мне кажется, не одного поля ягоды, – хочется показать свою осведомленность.

– Бросьте, – мелькает в свете настольной лампы ладонь старика. – Бросьте, юноша. Они – личности. А кто герой, кто негодяй – лишь точка зрения победителя. Впрочем… философия свойственна старикам. Молодости ближе действие.

Фото Базу сменяет снимок энергичного европейца ранних сорока лет, подтянутого, открыто улыбающегося в объектив.

– Саймон Пэррис. Тот, с кем ты встретишься в первую очередь. Он ловок и хитер. Чудная интуиция. Он американец, но карьеру сделал в Европе, полагая, что его пробивная энергия легче найдет путь наверх в условиях сонной Европы. Ислам он принял еще до уничтожения Америки. Встречал танки Хусейна одним из первых лондонцев. У него несколько ученых степеней. Он считает, что не заканчивают начатое только неудачники. Как любому западно-мыслящему, ему нравится действие, натиск. Не стесняйся себя хвалить перед ним. Обещай невероятное. Только оправдай свои обещания. И он – твой.

– А он – кто?

– Его наняли «Скорпионы». Организация «Красные скорпионы» представляет собой глубоко законспирированную ячеистую структуру «семерок», принятую во многих нелегальных боевых организациях и успешно распространившуюся по всему миру. Принцип ее прост – член семерки знает только своего вышестоящего командира. И если он сам командир, ему известны подчиненные. Потому охота за мелкими сошками не приносит желаемого результата. Естественно, Саймон ничего не знает о роли Базу в компании. Может быть, догадывается, но не больше. Он – официальное лицо администрации коммерческой компании «Honey Mill», вице-президент по кадрам. Не больше чем картонная фигура повара у входа в столовую, с улыбкой приглашающего отведать пельменей. Однако первый, кого тебе нужно очаровать, – Пэррис. Кандидатов по западной практике протащат сквозь стандартные американские тесты. Ваши любимые цвета, покажите понравившуюся фигуру и прочая мерзость. Я отправил твоему руководителю примеры решения подобных задач в соответствии с требуемым психотипом. Вывести ассоциативные цепочки, чтобы пройти любой подобный тест, тебе, как человеку с научным складом ума, не составит труда. Так же первичные испытания на профессионализм будут весьма стандартными. На этом этапе не будет Базу. И если тебя срежут здесь – дополнительных попыток показать себя просто не будет. Ты не пройдешь мимо картонной фигуры на входе. Поэтому – забудь о том, что внутри. Пэррис – главный для тебя.