Александр Золотько - 1941. Время кровавых псов

— И убивать?

— Зачем? Изолировать. И попытаться понять, зачем их сюда несет… И чем это нам грозит…

— Вам — это кому? — спросил Севка, почувствовав какую-то странную эмоцию у собеседника, уловив в этом «нам» не всеобщность, не фигуру речи, а намек на совершенно конкретных людей.

— Нам — это мне и еще нескольким людям, — спокойно ответил комиссар.

— А как же родина? И партия?

— И родина, — сказал комиссар. — И она — тоже. Вы можете быть нам полезны. А мы можем быть полезны вам. Если сразу определимся в целях и не будем держать фигу в кармане.

— Вот они, ручки. — Севка покрутил руками в воздухе, как в детском саду, когда делали «фонарики». — Никаких фиг.

— Значит, тогда можем торговаться. Вы — очень хороший кандидат для вербовки. Вам нужно здесь, в нашем времени, прижиться. Мне нужен надежный человек, которого мои коллеги и недруги не смогут подкупить. Но есть человек, который имеет на вас влияние. Может иметь на вас влияние. Потому что для вас есть сейчас только одна важная вещь.

— Жизнь?

— Бросьте, Всеволод Александрович! Сами того не заметив, вы уже давно переступили ту черту, за которой дорожили своей жизнью. Нет, вам хочется выжить, но не настолько, чтобы не бить ногами в челюсть своего мучителя, не настолько, чтобы не посылать ко всем чертям Евграфа Павловича, и не настолько, чтобы не вести себя нагло и вызывающе по любому поводу. Вы еще не осознали, что уже готовы умереть. И не знаете, что осталось только выбрать — за что вы готовы умереть.

— Чушь…

— Пусть будет чушь, — не стал спорить комиссар. — Вы это услышали, с ходу не приняли, но у вас будет время все осознать.

— А человек, который может иметь на меня влияние, это Орлов? Почему? У меня на сегодняшний день есть сильное желание его пристрелить… Я, кстати, если его увижу, могу стрелять на поражение?

— Я бы на вашем месте этого не делал. Все равно не получится. Скорее это он вас подстрелит. Если, конечно, это тот самый Орлов, которого я пытался убить в двадцать первом году. Влияние на вас может иметь человек, организовавший вашу переброску в прошлое. Я полагаю, что он мог бы вас перебросить и обратно, в ваше время. Скажите честно, если бы к вам обратился человек, имеющий такую возможность, вы бы смогли ему отказать?

Севка задумался.

Он как-то выпустил из виду, что может быть дорога и обратно, в его собственное время. Он, прочитавший кучу фантастических книг, не подумал об этом, а этот комиссар из сорок первого года все это просчитал. И задал вопрос.

— Да, — сказал Севка. — Я бы сделал все.

— Вот именно. — Комиссар пробарабанил пальцами по столу какой-то марш. — Нам с вами по пути только до того момента, как мы найдем того самого человека, который умеет путешествовать во времени. После этого мы можем даже стать врагами…

— Мы и сейчас не слишком друзья, — напомнил Севка.

— Ну, это вы еще меня в роли врага не видели… — засмеялся комиссар. — И по-настоящему разозлившегося Никиту. Я уж не говорю о Евграфе Павловиче. Так что сейчас мы почти друзья. Союзники. И я попытаюсь вам объяснить…

— Или доходчиво соврать.

— Объяснить свое виденье перспектив этого дела. Рано или поздно ко мне придут. Или к вам. Я бы пришел к вам, до меня слишком трудно добраться. А вы пойдете на контакт со знакомым человеком легко, не станете стрелять в Данилу, а попытаетесь выспросить у него дорогу назад. И, соответственно, ее заслужить. Он вас пришлет ко мне с какой-то информацией, с указанием места встречи или телефона, по которому я немедленно должен буду позвонить. Перед вами встанет выбор, не так ли?

— Встанет.

— Нет, — решительно покачал головой комиссар. — Перед вами нет выбора, поймите это. Вы — пуля. Вам не дано понять, для чего именно вас изготовили и сунули в гильзу, а потом вставили в обойму. Вам это не дано. Вас уже начали использовать, и чудо, что вы живы. Чудо, поверьте. После того как контакт со мной будет получен, вас просто уберут за ненадобностью…

— Вы бы убрали.

— Да, я бы убрал, — спокойно подтвердил комиссар. — Основываясь на той информации, что сейчас у меня есть, я просто обязан был бы вас убрать. В вашем времени, боюсь, информация о том, что вы были в прошлом… о том, что кто-то может путешествовать во времени… эта информация тоже не предназначена для широкого использования. Она принесет пользу для избранных. Скажем, ваше почти полное незнание истории не может не пробудить в любом человеке, в том числе и во мне, желания поговорить с кем-нибудь информированным. С тем, кто знает, когда за мной придут костоломы…

— За вами? За вами могут прийти?

— Это я так, к слову. Но признайтесь, вы хотели бы знать, что завтра попадете под машину, и не просто знать, а получить возможность избежать смерти? Ведь хотели бы, не спорьте. А это уже предмет для торга. За такие милые мелочи кто угодно согласится выполнять поручения кого угодно… Полагаю, что те, кто организовал переброску вас в прошлое, исходят из подобных предпосылок. Так вот, со мной они будут разговаривать и предлагать нечто реальное. А с вами… Они могут сделать вид, что готовы вернуть вас домой, что просто горят от нетерпения спасти вас. И даже продемонстрируют свои возможности. Но вы им не верьте.

— Никому нельзя верить, только вам?

— Может быть, Всеволод Александрович. Может быть…

— Ужин готов! — крикнул старик с кухни.

— Пойдемте. — Комиссар встал со стула.

— Я, наверное, не хочу, — сказал Севка. — Абсолютно не хочу…

Слишком много всего обрушилось сегодня на его голову. И он не спал толком почти неделю. И несколько раз за последние сутки он умирал. И даже убил один раз, хотя к этому, пожалуй, он стал привыкать.

А сейчас вот его вербуют самым беззастенчивым образом. Внаглую, почти как участковый инспектор пытался сделать Севку стукачом после того, как поймал его возле взломанного киоска. «У майора ничего не получилось, и у тебя, комиссар, не получится», — пробормотал Севка.

— Что? — переспросил комиссар.

— Ничего, приятного аппетита. Мы здесь будем ночевать или поедем за город?

— Здесь. Вас устроит диван? Я попрошу Никиту принести постель…

— Лучше просто оставьте меня в покое до завтра. Я так лягу… Если не возражаете, конечно.

— Пожалуйста, ваше право.

Севка встал со стула, пересел на диван, расстегнул ремень и портупею…

— Туалет прямо по коридору и налево, — сказал комиссар, молча наблюдавший за Севкой.

Севка сходил в туалет, вернулся, снова сел на диван и стащил с себя сапоги. Комиссар, по-видимому, успел дать указания, на диване лежали подушка и шерстяной плед.

Галифе Севка снимать не стал. Лег, укрылся пледом.

— Вы всю ночь будете тут стоять? — спросил Севка, глянув на комиссара, стоявшего у двери.