Владимир Корн - Артуа

Нет, я видел его и даже успел обратить на него внимание. Потому что выглядел он как настоящий черейнт, вот только ростом был еще выше меня. Голова его противника моталась из стороны в сторону после каждого удара, и было понятно, что и он уже не боец.

Затем мы встали втроем, как поется в какой-то песне плечом к плечу, и ждали, что будет дальше.

Я посмотрел на лужицу крови, вытекающую из-под лица Горгена, затем на свой кистень, который все еще сжимал в руке. На кистене остались следы от его крови, но они были почти не заметны, потому что цвет моей рубахи немногим от нее отличался.

Почему-то это вызвало у меня улыбку. Наверное, она получилась у меня не слишком симпатичной, поскольку, когда я поднял свой взгляд, от нее шарахнулись люди, стоящие и смотревшие на нас, на Горгена, и на его людей.

А еще затем я сделал то, чему до сих пор не могу найти объяснения. Забрав у одного из сокамерников его плошку, полную варева, я медленно вылил ее содержимое на лицо Горгена. Почем-то я решил, что варево приготовлено из чечевицы, поскольку в мутной жиже плавало что-то похожее на бобы.

И я стоял и смотрел, как они падают на его лицо вперемежку с жижей коричневого цвета. Может быть я вылил потому, что видел, как Горген заставлял бегать на четвереньках изображая собаку деда, что являлся местным старожилом, заставляя его еще и лаять.

Может быть потому, что слышал один из его рассказов, когда в лесной глуши он еще с четырьмя своими людьми набрел на заимку, где жили старик со старухой. С ними была еще их внучка, совсем девчонка. Стариков убили сразу же, а вот с внучкой забавлялись еще четыре дня, пока она не умерла. И те, кто слушал, угодливо заглядывая ему в глаза, смеялись: дура, мол, не понимала своего счастья.

Или из-за того что сегодня утром, совсем молодой парень утром оказался в том углу, где обитали стуимы. И он каждый раз вздрагивал, когда один из стуимов клал ему руку на плечо, успокаивающе что-то говоря.

Но вероятнее всего потому, что я перестал его бояться. А я ведь боялся его, боялся, слишком он уж огромен, а обмануть можно кого угодно, но только не себя.

Затем я прошелся по камере, как совсем недавно ходил по ней Горген, и тоже в сопровождении двух человек.

Я шел по подвалу, обращенному в тюремную камеру, пытаясь поймать враждебные взгляды, но таких не находилось. Взгляды были какими угодно, угрюмыми, равнодушными, настороженными и даже заискивающими. Но вражды в них не было, это точно.

И мне стало понятным, для чего ходил Горген.

Он пытался определить, не зреет ли против него бунт, чтобы погасить его еще в зародыше.

В конце своей прогулки я бросил через плечо, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Уберите их с прохода. – Затем добавил – Если к завтрашнему утру они еще будут здесь, я убью всех троих.-

И только после этого мысленно схватился за голову: Артур, не слишком ли ты круто себя ведешь? Это вообще возможно, перейти в соседнюю камеру? Ведь если нет, тебе придется убивать их, за базар нужно отвечать.

Горгена, все еще не пришедшего в себя, за ноги оттащили к одной из стен, той, что была без окон. Длинноносый, зажимающий лицо ладонями, из-под которых все еще сочилась кровь, дошел туда сам, квадрата увели под руки.

Что-то стражи до сих пор не видно, мы здесь изрядно нашумели.

Когда я обратился с этим к Сориусу, тот охотно объяснил, что ее и не будет.

Она вообще относится ко всему происходящему здесь очень либерально, хоть насмерть перебейте друг друга. Больные и раненные тоже не дождутся сочувствия. Выживут – их счастье, сдохнут – туда им и дорога.

Следующим утром в камере не стало всех троих. Когда Горген проходил мимо, я внутренне ужаснулся, ну до чего же он здоровый. Если даже в таком состоянии, в котором он находится сейчас, он бросится на нас, стоящих и провожающих его взглядом, то он сметет всех троих. Сметет и затопчет. Но Горген не поднял головы и не посмотрел в нашу сторону.

Наверное, это произошло потому, что он сломался. Такое бывает.

Бывает с людьми, очень одаренными физически. С самого детства все восторгаются их силой и статью. И вырастают они в полном убеждении, что нет им равных. А когда это все же случается и оказывается, что может быть очень, очень больно, то рушатся основы мироздания и весь мир переворачивается вверх дном.

Не знаю, случилось ли что-то подобное с Горгеном, но он потух. Если еще вчера от него осязаемо несло грубой звериной силой, то сейчас казалось, что из Горгена вышел воздух и он сдулся как мяч.

Даже деньги он отдал безропотно.

Насчет денег мне сказал Сориус и я сначала даже не понял, о чем идет речь. Оказалось, что Горген обложил всех поборами. Любой вновь прибывший сюда расставался со всеми своими наличными, теми, что ему удавалось утаить от стражников.

Любимым развлечением Горгена было взять человека за лодыжки, поднять над полом и потрясти. Бывало, с несчастного сыпались монеты. В таких случаях он был особенно доволен.

Денег оказалось не так уж и много, Горген любил и поесть и выпить, а стража охотно шла на такую прибавку к жалованию, выполняя его заказы.

Я с Сориусом и своим новым знакомым, похожим на викинга парнем, которого завали Дист, заняли лучшее место в дальнем углу от туалета, который представлял собой отверстие в каменном полу. Вероятно, под зданием шла система канализации, не ведра же, в конце концов, туда подставляют.

Всю эту ночь мы спали по очереди, ожидая от Горгена ответной атаки. Вряд ли бы мы смогли ее отбить, но настраивались всерьез.

Остальные держали стойкий нейтралитет, отлично понимая, что захватить власть это еще не значит ее удержать. Трезвая позиция, должен заметить.

Надеюсь, по мне не было видно облегчения, что я испытал, когда за Горгеном захлопнулась дверь.

Напротив, Сориус всерьез принялся меня уговаривать, чтобы я больше не трогал его, потому что он скоро уйдет сам. Голос при этом он совсем не принижал, так что его слова стали общим достоянием. Я же сидел с самым каменным выражением лица, всем своим видом стараясь показать, что если уж приму какое-то решение, то никакие уговоры не помогут мне его изменить.

Если Сориус и подыгрывал мне, то делал он это мастерски.

Вот на его лице облегчение, после того, как Горген ушел, прочитать было легко.

Когда я поинтересовался у Сориуса, есть ли среди его знакомых стражники, с помощью которых и денег можно решить некоторые вопросы, он заметно оживился.

Такие знакомые есть, и они легко помогут с чем угодно. Вино, женщины, отличная еда, все это не вопрос.

Нет, Сориус, конечно же, мы заслужили праздник, одолев в почти честном бою такого грозного противника, но я хочу другого. Надеюсь, ты оценишь то, что мы сейчас затеем. Хочется верить, что понравится и остальным.