Владимир Корн - Артуа

Здесь даже стуимы оказались, целых два или две, не знаю, как будет правильно. На местном жаргоне так называют… понятно кого.

Словом, все как у людей далекого будущего. Вот только порядки тут насквозь неправильные, беспредел какой-то. Ничего, переживу, недолго мне здесь чалиться.

При этих мыслях я даже улыбнулся. Местной феней нужно овладевать, благо возможность появилась, а не родной пользоваться.

Вот только сложилось все по-иному.

Время было к обеду, и я уже тщательно отмыл миску, найденную мне деятельным Суриусом, с помощью лоскута от своей рубахи, когда меня позвали. Позвали к Горгену.

Сейчас смотрящий по хате определит мое место в табеле о рангах, словом, произойдет то, о чем я не раз слышал или читал, пусть и в своем мире. На многое я не претендую, проживу, сколько здесь получится, мужиком, и дел всего.

Горген сидел на куче соломы не менее грязной, чем он сам, но вид имел самый царственный. В смысле выражения лица. Присесть мне не предложили, да я и не настаивал, что за удовольствие, сидеть на грязном полу, пусть и в компании такого значимого человека.

Справа от него расположился крепыш, со шрамом, делавшим его лицо еще более страшным, чем оно было от природы. А она, надо сказать, в этом смысле не поскупилась.

Слева находился тот, кому понравилась моя рубаха. Сам Горген подкреплялся перед обедом окороком, и, пока не закончил обгладывать кость, не обращал на меня никакого внимания. Я же стоял и ждал.

Сытно отрыгнув, он заметил – ты не Дрегер.

Я поднял руки с открытыми ладонями. Самый миролюбивый жест из всех, что можно применить в таких или подобных случаях:

– Я даже никогда его не видел. –

Нет, ну до чего же он здоров. Если бы я не видел до этого Броя, то посчитал бы Горгена самым большим человеком, когда-либо виденным мною. А так, хоть и почетное, но все же второе место.

– Ты должен мне деньги – вновь подал свой голос серебряный медалист.

– У меня нет денег, и взять мне их неоткуда – и я снова поднял обе руки.

– Ты должен был спросить сколько именно. –

Нет, это явный беспредел. Ты меня еще на счетчик поставь. У меня действительно нет ни медного гроша, все что были, остались в поясе. Хотя это вряд ли. То, что они там остались.

– У меня нет денег и взять мне их неоткуда – еще мягче повторил я.

– Разве это мои проблемы? – голос у него звучал уже угрожающе. Вероятно, он хотел добиться того, чтобы я все же спросил у него, сколько ему должен. Дурацкая ситуация. Если я признаю свой долг, то мне придется его отдавать. Ну и какого черта, спрашивается, я должен это делать?

Следующая моя фраза снова не блеснула новизной.

– У меня нет денег и взять мне их неоткуда. –

-Ты должен мне два серебряных ала. Срок до завтра. Подойдешь утром и отдашь свой долг. Все, свободен – и Горген отвернулся от меня, давая понять, что аудиенция окончена.

Когда я пошел назад, то услышал за спиной голос длинноносого, сидевшего слева от Горгена:

– Ты забыл снять рубашку. –

В следующей жизни, не оборачиваясь подумал я, продолжая идти к своему месту.

Вот же ситуация и что мне теперь делать?

А делать ты должен то, к чему готовился с того самого момента, когда впервые встретился с Горгеном взглядом. И от этого никуда не денешься, Артуа.

Сориус встретил меня сочувствием. Не так уж оно и велико, это помещение бывшего склада. Когда мы разговаривали с Горгеном, гул от разговоров, постоянно висящий в нем, стих как по волшебству. Так что все слышали наш разговор до последнего слова.

– Сориус, ты сможешь мне найти сахару? – обратился я к нему.

От неожиданности тот выпучил глаза.

– Думаю, что смогу – ответил он, когда пришел в себя – но… –

– Вот – перебил я, протягивая ему маленькую серебряную фигурку местного божка, подаренную мне на счастье Аниатой.

Не знаю, стоит ли она два конта, но кусочек сахара за него должны дать.

Сахарного песку в этом мире нет, сахар продается кусками, которые колют на мелкие части, перед тем как употребить.

Когда распахнулась дверь, и внутрь занесли котел с обеденным варевом, я уже успел покончить с сахаром. Разгрызть его мне удалось с трудом, настолько он был твердым. Ничего страшного, надеюсь, что глюкозы в нем не меньше, чем в привычном для меня песке или рафинаде.

Конечно же, первым к котлу подошел Горген и наполнил свою посудину доверху. Несмотря на то, что внутри меня заметно потряхивало, я смог подумать: вот же горазд он пожрать. Чуть ли не такого объема котелком мы пользовались по пути в Кергент, чтобы приготовить себе еду. Так ведь нас пятеро было.

Когда Горген проходил мимо меня, я чесал себе грудь под рубахой, потому что мне нужна была причина держать руку там.

– Горген – окликнул я его.

Тот повернул ко мне свою морду, язык не поворачивается назвать при таких размерах это лицом.

– Долг хочу отдать – сказал я, рывком извлекая из-за пазухи кистень, выполненный из подола своей рубахи и тех камешков, что насобирал еще ночью.

Момент был самый удачный, обе руки его заняты миской с похлебкой. Наверное, это подло для человека, собирающегося стать дворянином, но перед тем, как ударить его в первый раз, я успел еще и плюнуть. Плевок получился скудным, поскольку от волнения во рту все пересохло.

А вот удар получился на загляденье, Горгена даже повело в сторону. Развивая успех, я ударил еще дважды, целясь все туда же, между глаз.

Затем мы оба упали на колени. У меня болью скрутило правый бок. Неужели мне сахар не помог? Или было его слишком мало? Или это неправда, то, что говорят об этом. Или помогает он при других проблемах с печенью.

Все это пронеслось у меня в голове, когда я судорожно пытался встать на ноги. Боль в печени не тот случай, когда ее можно превозмочь.

Ведь их осталось как минимум двое, тех, кто обязательно бросится ему на помощь, а я не могу даже просто подняться на ноги.

Горген с колен завалился на бок, и было похоже на то, что он потерял сознание.

Черт, как удачно с ним вышло, и как некстати меня скрутила боль.

Я напрягся в ожидании ударов, когда подоспела подмога. Сориус выхватил откуда-то из-за спины кусок заточенного железа, похожего формой на сапожничий нож и нанес два режущих удара тому длинноносому, которому так понравилась моя рубаха, целясь ему в лицо.

Один из ударов, тот, что он наносил справа налево, достиг цели, и его противник тоже упал на колени, зажимая руками глубокий разрез.

Но самое неожиданное было не в этом. Еще одного человека из окружения Горгена, того, что был совсем квадратным и имел привычку втягивать со свистом воздух уголком рта, одним ударом кулака свалил на пол, и теперь охаживал обеими руками, усевшись ему на грудь, незнакомый парень.