Владимир Корн - Артуа

А если кто будет против, так для чего же мы взяли власть в свои руки, разве не для того, чтобы делать все, что душа пожелает.

В конце концов, всем остальным это нужно больше, чем мне. Всего две ночи и закончатся праздники, меня вызовут к местному начальству, все выяснится и вот она, свобода. Всего две душных ночи на вонючей соломе среди храпа и звуков, испускаемых организмами из-за скверной пищи.

Вот только был у меня один добрый знакомый, знающий о таких местах не понаслышке, пусть и в другом мире. Большую часть своего еще совсем не почтенного возраста он в них и провел. Так вот, однажды он сказал мне одну вещь, которую я запомнил очень хорошо.

– Артур – сказал он – если в тюрьму приходит человек, рассчитывающий как-то пережить то время, что ему предстоит там провести, из этого не выйдет ничего хорошего. Сколько бы тебе не пришлось тянуть, ты должен настроить себя так, как будто тебе предстоит провести там весь остаток своей жизни. Иначе ….

И он неопределенно помахал рукой.

Да и так все понятно, что еще можно добавить. Хороший был человек, да погиб по-дурацки.

Ладно, не до воспоминаний. Пора приниматься за дела.

Сориус, выслушавший мое пожелание, рассмешил меня, потому что вид у него стал совсем дурацкий. Он дважды переспрашивал, пока не убедился, что я не шучу. Но со стражей вопрос решил, вот только и они долго не могли поверить, услышав его заказ. Но деньги есть деньги, и теперь оставалось только ждать.

Так, все это будет позже, пока займемся тем, что можно сделать прямо сейчас.

Я, опять в сопровождении Сориуса и Диста, прошелся по месту своего заточения. Но на этот раз интересовали не взгляды, устремленные на меня, а несколько другие вещи. Так, все понятно.

Теперь решим следующий вопрос. Дело касается передач, что приходят с воли, от родственников и друзей.

Я не буду заниматься тем, что самому осматривать их, отбирая то, что приглянулось, после того, как это сделала стража.

Четверть. Четверть того, что получил, отдай и не греши. Отдай то, что выберешь сам. Но ровно четверть.

Съели. Поворчали, поворчали, но приняли, и особых возражений по этому поводу не было.

А что вы хотели, порядок есть порядок, и сейчас я его олицетворение.

Еще одно. Был здесь тип, которого Горген старался не задевать. Нет, не из-за его авторитета, криминального или еще какого.

Человек этот был из городского управления и занимал в нем до последнего времени далеко не самый последний пост. Сюда попал из-за взятки, надо же, неужели в Империи за это в тюрьму сажают, даже в стране победившей демократии такого нет, хоть и обещаниями закормлены.

Одиночной камеры ему не нашлось, но он и здесь жил в свое удовольствие. Видимо, на свободе у него остались достаточно могущественные покровители и не менее богатые родственники. Место, где он обитал, было отделено от остальной камеры занавесями из плотной ткани, пусть и не бархатной.

Прямо шатер посреди поля.

Мы подошли к занавеси все втроем, и я сделал необходимый жест. Парни поняли меня правильно и мгновенно, попросту сорвав покров с тайны. Можно выразиться и так, поскольку лица этого человека я все еще не видел.

Вот как ты здесь устроился, точно мальчиш-плохиш со своими бочками и корзинами. Так дело не пойдет, отдать придется ровно четверть того, что имеешь. Похудеть от этого не похудеешь, поскольку попросту не успеваешь сожрать всего того, что приносят тебе каждый день.

Сегодня утром сам наблюдал, как полог распахнулся, и оттуда полетели какие-то испорченные продукты вместе с объедками. Судя по всему, это случается постоянно, иначе как объяснить тот факт, что несколько человек не слишком приятной наружности, появился там загодя. Как собаки на помойке, в ожидании очередной подачки.

Сориус пытался отговорить меня, мол, не стоит с ним связываться. Даже немного не понятно, ведь не побоялся поддержать, хотя и после того, как выяснилось, что Горген уже пал в бою.

Этот тип хорошо устроился, и перина тебе и небольшой столик с не самой плохой посудой. И все это стоит на ковре, тоже не с помойки подобранным. Две бочки у изголовья, вероятно как продуктовые шкафчики используются.

А вот сам хозяин этих несметных богатств даже не приподнялся с перины, вальяжно на ней развалившись.

Эх, как не хочется конфликтов, сейчас, когда до свободы всего ничего. Но ничего нельзя делать наполовину.

Я уселся на перине рядом с ним, предварительно скинув его ноги на землю.

Вообще-то я пришел сюда не просителем, чтобы стоять перед тобой, должен сам понимать.

Ну и лишних разговоров не стал заводить, лишь спросил: договоримся?

Ему понятно, о чем я, стены всего лишь из холста и все последние события были отлично им услышаны.

На глаза мне попался ночной горшок. Вот это да. Ты что, все эти дела здесь и делаешь? Что-то не видел я, чтобы ты его вносил. Не иначе этим занимается, тот, второй, что здесь присутствует.

Сначала ему захотелось померяться взглядом. Наверное, лень было разговаривать словами. Ну, это мы пережили легко и даже одержали убедительную победу. День, наверное, у меня сегодня такой, победительный. Словом, договорились. Не знаю, что будет дальше, а пока победа за мной.

И шатер твой забираю, у меня на него другие планы, можешь вычесть его стоимость из той четверти, что отныне мне должен.

Вечером привезли солому, много соломы. Она была совсем свежей и пахла солнцем, полем, цветами и волей. И это был одним из моих заказов страже, так удививших и их и Сориуса.

Народ набросился на солому если не радостью, то, во всяком случае, с энтузиазмом.

Да и как тут не радоваться или не энтуазировать, если практически все день мы занимались тем, что убирали старую и перепревшую, и тщательно скребли пол, пытаясь очистить его от грязи.

Пол оказался на редкость грязным, в каких-то жирных разводах и слизи. И его чистили, терли, скребли, с помощью все той же соломы.

Затем солому вместе с тряпками, лоскутами и всей прочей дрянью выкинули в окно. Окно выходило во внутренний дворик, и через него были видны ноги проходивших мимо стражников, но и с этим было договорено и оплачено. Так что убрать мусор со двора тоже нашлось кому.

Как мне показалось, в нашей темнице даже посветлело. По крайней мере, воздух в ней точно стал свежее. Сам я, конечно, мусор не убирал, всего лишь руководя работами с помощью мудрых советов и ценных наставлений. Хотя нестерпимо хотелось поднять с пола охапку грязной перепрелой соломы вперемешку с еще не совсем гнилой, прижать к груди и нести ее, нести, чтобы выбросить в окно. Шучу.

Хотелось мне одного, поскорее увидеть небо над головой.

Когда начали вносить свежую солому, я грудью встал на ее защиту. Потому что мечталось мне увидеть ту же солому, но уже связанную в маты, подстилки, или циновки.