Сергей Протасов - На восток [litres]

Судя по всему, в Муроране возобновился бой. С востока периодически доносились звуки далекой канонады. Со стороны залива выставили шлюпочный дозор, а один из баркасов под парусом отправили к атакованному порту для наблюдения, с приказом укрыться в устье реки Кимонбетсу или Осару обязательно до рассвета. Там его будут ждать надежные люди из Дате, где, согласно последним сообщениям лазутчиков, русских, кроме конного казачьего разъезда да кораблей, осматривавших залив несколько дней назад, до сих пор не видели.

Командиры собрались на борту «Такао» для совещания и разработки плана дальнейших действий. Ни военных гарнизонов, ни флотских сигнальных постов в этой местности не осталось, так что приходилось довольствоваться лишь тем, что видели сами с выдвинутых на гребень ската Якумо наблюдательных постов. Они обосновались там после возвращения катеров рано утром. С них докладывали только об абсолютно пустом заливе вокруг. Над Мурораном виднелись дымы, похожие на пароходные. Вот и все.

Отправлять еще кого-то к порту по воде не решились. Утренний туман быстро редел, и разведчика непременно обнаружат. А посылать людей берегом в обход всего залива не было смысла. Путь не близкий, и до вечера разведчики вернуться, даже верхом, уже никак не успевали.

Катера, покинув своего носителя, под прикрытием обстрела, смогли незамеченными приблизиться к самому входу в бухту Мурорана. Огибая россыпь рифов у мыса Етомо, обнаружили световую сигнализацию с возвышенности Шукузи за ним. К этому времени у них за кормой уже ярко сверкали вспышки залпов кораблей Иноуэ, а справа по курсу высился высокий борт русской брандвахты у мыса Мутакироу, пытавшейся нащупать «Такао» и крейсера своим прожектором.

Возглавлявший первое звено из четырех катеров мичман Тумиоко решил атаковать брандвахту, которой оказался большой вооруженный пароход, чтобы дать возможность второму звену проникнуть в гавань. Договорившись с его командиром мичманом Сайто, чтобы тот начинал движение только после атаки сторожевого судна, отряды катеров разошлись в стороны, избегая луча прожектора.

Снова обогнув рифы у мыса Етомо, Тумиоко немного продвинулся к северо-западу и только тогда развернулся к входу в гавань, дав приказ по звену держать полный ход. Но прожектор к этому моменту уже погас, и точно взять направление на противника оказалось довольно затруднительно. Его катера снова сбросили обороты, всматриваясь в темноту, и шли малым ходом, чтобы из труб не летели искры, надеясь выйти на цель, когда откроется остров Дайкоку, являвшийся надежным ориентиром.

Однако их обнаружили уже в полумиле от прохода, когда еще только начали различать темный массив острова слева по курсу. Брандвахта оказалась на прежнем месте и сразу открыла боевой прожектор. Луч яркого света быстро скользнул по воде и нащупал крайний правый катер из неширокой цепи, задержавшись на нем на мгновение, после чего прошелся по всему фронту атакующего звена, а со стороны острова донесся звук корабельной сирены.

Дойдя до мыса, прожектор вернулся назад, снова выхватив из темноты крайний катер, после чего сразу началась стрельба. Били часто и точно, разбив его в щепки прямым попаданием уже с третьего выстрела из единственной пушки среднего калибра с кормы парохода, а луч пошел дальше по горизонту. Следующую цель русским комендорам удалось поразить только с пятого выстрела, хотя за это время расстояние заметно уменьшилось. Должно быть, сказывалось нервное напряжение.

Невзирая на стремительно растущие потери, Туми-око продолжал атаку. К этому времени бомбардировка порта с кораблей поддержки возобновилась. К тому же на два оставшихся катера сносило угольный дым и клубы пара, оставшиеся над водой от двух уже потопленных собратьев. Вероятно, поэтому их так и не смогли прикончить столь искусные вражеские комендоры в течение следующих долгих двух минут. Снаряды рвались близко, обдавая осколками и каскадами воды, но прямых попаданий не было.

За это время катера успели выпустить по одной мине, развернулись и начали отходить. Осколки рубили в щепу деревянные части скакавших на волнах суденышек и стучали по стальным бортам и трубам. Воду едва успевали откачивать и выплескивать за борт всеми подручными средствами, одновременно затыкая подводные и полуподводные пробоины в обшивке всем, что попадало под руку.

Русские стреляли с невероятной частотой, но мазали. Малокалиберных орудий на пароходе, к счастью, не оказалось, а подавшие голос пушки с берега только мешали. К тому же густой дым из труб, перемешиваемый постоянными всплесками от разрывов снарядов, достаточно быстро совсем закрыл оба уцелевших катера. Уже на отходе Тумиоко слышал взрыв, решив, что одна из его торпед все же нашла свою цель (на самом деле она взорвалась в скалах на берегу).

Этот взрыв привлек внимание русских береговых постов. Он прогремел прямо за кормой второго катерного звена, уже пробравшегося в гавань и почти занявшего позицию для стрельбы по хорошо видимой впереди громадине однотрубного башенного корабля с двумя мачтами. По столь характерному силуэту на катерах Сайто безошибочно опознали «Нахимова», и по его приказу готовили к пуску обе мины на всех трех катерах, чтобы гарантированно поразить цель.

Но прежде чем торпеды сошли с решеток, в сторону катеров скользнул по воде луч прожектора с мыса, и японцев обстреляла еще одна малокалиберная батарея скорострелок. А спустя всего несколько секунд, борт крейсера озарился вспышками залпа. Среди катеров моментально встали высокие столбы разрывов фугасов, обдав хлипкие корпуса градом осколков и тоннами воды. На этом фоне совершенно терялись частые всплески от мелких снарядов, часть из которых давала попадания.

Катер мичмана Сайто был накрыт огромным гейзером воды, вздыбленным сгоревшей за доли секунды снарядной начинкой. Обрушившись вниз, он зацепил за планширь, едва не перевернув суденышко и выбросив за борт двоих матросов. Топку котла залило через трубу, машина встала, в днище открылась сильная течь.

Сайто приказал экипажу спасаться, а сам начал стрелять из 37-миллиметровой пушки по прожектору на берегу и смог погасить его. После чего продолжал бить по батарее, отвлекая на себя весь огонь русских пушек. Спустя минуту его флагманский катер совсем исчез во взрывах, но зато два оставшихся успели выпустить торпеды.

С катеров хорошо видели, как силуэт «Нахимова» дважды перечеркнули столбы торпедных попаданий. Причем второе сопровождалось почти слившимся со взрывом торпеды новым, каким-то трескучим и гораздо более звонким звуком, совсем не похожим на глухой подводный взрыв.

В небо взметнулись тучи обломков, а носовая часть русского крейсера озарилась неяркой багровой вспышкой, после которой там появилось открытое пламя и полетели в стороны горящие боеприпасы, взрываясь в воздухе. Видимо, детонировали погреба. Затем, почти сразу его полностью закрыло густыми клубами дыма, подсвеченными огнем изнутри. Гибели корабля с катеров не видели, но не сомневались в этом. Слишком эффектно он взорвался.