Сергей Протасов - На восток [litres]

Основываясь на этих донесениях, рассчитывали управиться с высадкой до вечера и успеть отвести суда от берега. Пехота быстро заполнила плоскодонные кинугасы, большие баркасы и лихтеры, назначенные в передовой эшелон, сразу взятые на буксир катерами. Как только шлюпки с первой волной десанта потянулись к берегу, с пароходов спустили оставшиеся баркасы и начали заполнять их, предполагая отправить следом на веслах. А канонерки «Удзи» и «Майя» также двинулись вперед, чтобы иметь возможность поддерживать высадку с минимальной дистанции. Они быстро обогнали медленно ползущую и усиленно дымившую москитную флотилию, обойдя ее по флангам, и открыли профилактический огонь по берегу. Показавшие себя сигнальные посты и места, в которых, по полученным от лазутчиков сведениям, шло какое-то строительство, обстреливались также сначала «Фусо», а потом и крейсерами, для которых пока не появилось никаких других целей.

Берег молчал. Русский воздушный шар снова не было видно, как и всю последнюю неделю. Казалось, еще полчаса или даже меньше, и пехота беспрепятственно доберется до суши, а там уже ее не остановить. Но когда до пляжа оставалось около полутора миль, под кормой «Удзи» внезапно прогремел мощный взрыв, швырнувший ее вверх и в сторону, после чего она начала быстро валиться на правый борт и садиться в воду. На мачте взвился сигнал: «Терплю бедствие!», а пушки замолчали. Вторая канонерка сразу развернулась и поспешно отошла мористее, откуда продолжала обстрел. А к поврежденной двинулись миноносцы «Цубаме» и № 72.

Когда они приблизились, «Удзи» уже погрузилась кормой по палубу с сильным креном вправо. Все отсеки позади машинного отделения затопило. В машину и в кочегарку также поступала вода. Шансов спасти корабль не оставалось никаких. Приткнуться к берегу тоже возможности не было. Спустя четырнадцать минут после взрыва она совсем легла на правый борт и ушла под воду кормой вперед.

С транспортов, внимательно следивших за всем вокруг, это видели. Решив, что «Удзи» атакована подлодкой и теперь настала их очередь, они не стали изображать неподвижные мишени, прекратили выгрузку войск, дали ход и организованно начали отходить к западу, буквально раздвигая корпусами свой эскорт из мелочевки «Кокутаев», совершенно не внушавший доверия в свете увиденного. За ними тянулись целые гроздья уже заполненных пехотой и еще пустых шлюпок на стравливаемых по мере надобности буксирных концах.

После недолгого замешательства «Фусо» тоже рванул следом, начав беспорядочно маневрировать и стрелять в воду. Ему навстречу двинулись миноносцы из 9-го и 11-го отрядов и истребители из 1-го, до того охранявшие крейсера от атак из-под воды. Несмотря на предельный в такой ситуации шестиузловой ход, они довольно быстро сформировали строй противолодочного поискового ордера и методично прочесывали волочившимися за ними длинными взрывоопасными «хвостами» воды пролива, со всем достоинством следуя к атакованным судам.

Зато «Кокутаи» суетились за всех. Пытаясь исправить свою оплошность, как они сначала посчитали, эта мелюзга ринулась перекрывать направления, казавшиеся им наиболее опасными. Но они сразу начали отставать от подопечных, не имея шансов угнаться за ними на зыби. Их порядки перемешались.

Адмирал Ямада, державший свой флаг на «Якумо», наблюдал за этим со стороны. Броненосные крейсера все так же держались в пяти милях от берега севернее Окочи. После обмена семафорами с флагманом десантной группы «Садо-мару» и получения известия о возможной атаке подлодки он приказал бронепалубникам приблизиться к транспортам, все быстрее уходившим в юго-западные сектора, и вернуть их на позицию, под опеку «Кокутай».

В том, что гибель «Удзи» является результатом атаки подлодки, Ямада сильно сомневался, считая более вероятным подрыв на мине. О чем и распорядился просигналить на «Садо-мару». Но на пароходах словно не видели его семафоров. Порядок удалось навести только через полчаса, буквально под дулами орудий крейсеров заставив их вернуться на место и продолжить высадку.

А первая высаживающаяся волна, продолжавшая все это время медленно продвигаться вперед, оказалась, по сути, брошенной всеми. Катера, тяжело тянущие забитые пехотой высадочные средства, упорно приближались к пляжу. Когда для головных из них до берега оставалось около девяти кабельтовых, небо вдруг заполнилось тяжелым воем приближающихся снарядов, оборвавшимся грохотом разрывов. Лишь после того, как над ползущими сквозь волны суденышками лопнули первые шрапнели, со стороны высившихся впереди густо заросших возвышенностей докатился звук далеких залпов. Но ни вспышек выстрелов, ни выбросов порохового дыма никто не увидел. Только через несколько секунд из-за холмов сразу в нескольких местах вытянуло уже растрепанные ветром облачка только что сгоревшего кордита. Затем еще и еще.

Огонь был очень точным, но откуда стреляли, ни из шлюпок, ни с транспортов и кораблей поддержки, даже с клотиков их мачт, не могли определить хотя бы примерно. Били серьезные калибры. Крупные бурые дымные кляксы, по одной и целыми букетами, штук по десять-двенадцать за минуту, распускались над волнами, обдавая их градом пуль и осколков, без разбора кромсавших дерево, тонкую сталь и человеческие тела, попадавшиеся на пути.

Японцы в ответ начали стрелять чаще. К обстрелу присоединились приближавшиеся с севера крейсера «Такачихо» и «Акаси», но это не дало никакого эффекта. Тяжелые шрапнели размеренно рвались над медленно ползущими к берегу катерами. Учитывая калибр, большими были не только сами разрывы, но и сыпавшиеся сверху пули. При попаданиях в шлюпки они вышибали целые куски бортов или днища, а человеческие тела рвали на куски и ломали как тряпичные куклы. Эффект от этого оказался просто подавляющим.

Поскольку серьезного сопротивления не ожидалось, малые суда шли без всякого подобия строя, по очереди входя в простреливаемую зону, благодаря чему русские успевали выбивать головные катера и боты, перекидывая огонь по фронту, как только накрытые и понесшие тяжелые потери в пассажирах и экипажах посудины вставали или начинали разворачиваться обратно. Некоторые уже тонули. Но десант упорно шел вперед, буквально истекая кровью. Так продолжалось до тех пор, пока в 09:32 немногие уцелевшие не были отозваны сигналом с «Садо-мару» обратно к транспортам. Вскоре после разворота последних катеров их обстрел прекратился.

Спустя еще тридцать минут искромсанные баркасы и кунугасы подвели к бортам пароходов, начав сортировку их пассажиров. Убитых и раненых поднимали на палубы и растаскивали по трюмам и жилым помещениям. Пока шла перегруппировка, над морем со стороны Фузана показался аэростат. Это едва снова не вызвало приступ паники, поскольку многие решили, что идет русский флот. Но с флагмана десантной группы известили семафором, что приближается подкрепление. Вскоре стало видно и большой пароход под японским флагом, низко над палубой которого и висел воздушный шар.