Михаил Ланцов - Государь Руси [litres]

– Ого! – присвистнул Ярослав, увидел море, кишевшее вражескими кораблями.

Причем, что примечательно, специализированных боевых кораблей наблюдалось очень мало. Основная масса «плавсредств» была рыбаками да торговцами.

Викинги сразу ломанулись вперед. Без всякого порядка. Все семьдесят два драккара, которые несли порядка трех тысяч человек. Да, союзный флот, судя по всему, насчитывал никак не меньше войск. Но драккары в целом были крупнее. Из-за чего получалось, что бойцы викингов концентрированы и в каждом конкретном месте столкновения их больше. То есть создавало эффект серьезного локального превосходства.

Ярослав со своими джонками сразу отстал.

Попутного ветра не было. А на веслах его джонки могли лишь маневрировать. Поэтому, воспользовавшись косыми парусами, он попытался всю эту толпу кораблей обойти со стороны моря. Чтобы выйти к «тылам» и начать расстреливать супостата из «подручных средств».

Маневр этот занял весьма прилично времени.

Медленно, скрипя такелажем и тканью парусов, джонки ползли по воде своими крупными корпусами. Викинги же тем временем отчаянно рубились, круша супостатов своими копьями и топорами. Особенно отличался в этом деле Ивар, который вломился в центр построения и своими прекрасно снаряженными и вооруженными викингами быстро его проломил.

Он применял прием, выученный у Ярослава. И подходя, начинал массированно закидывать корабли противника сулицами. Благо, что у него на кораблях их имелось прилично.

Остальные викинги воевали не так успешно. Но все равно явно выигрывали. Особенно после того, как Ивар сумел разгромить центр вражеского построения.

Когда же Ярослав наконец обошел плотный ордер кораблей викингов, куда он физически не мог всунуться, бой уже в целом подошел к концу. Основные силы союзников оказались разбиты. А те корабли, которые смогли выйти из этого кровавого клинча и убежать, старались это сделать. И викинги, что уже высвободились из рубки, устремлялись за ними, опьяненные кровью.

Ярослав совершил правильный маневр. Если бы события не развивались так быстро, то он сумел бы внести очень важный вклад в победу. Но он не успел…

– И какого черта?! – разъяренно воскликнул он, подойдя к борту флагмана Ивара.

– Ты был слишком медленный! – хохотнул викинг под улыбки окружающих.

– Какого черта вы творите, я спрашиваю?!

– Остынь! Мы просто застоялись.

– Остынь? Сколько наших ребят сегодня было убито?!

– Они все погибли славно и отправились в Вальхаллу!

– Да хоть к козе в трещину! Или ты думаешь, что они бросят мять титьки валькириям в Вальхалле и прибегут поддержать нас в Британии?

– Остынь!

– А то что? Вы повели себя как мальчишки! Мелкие, глупые мальчишки!

– Мы победили!

– В битве, а не в войне. Рагнар уже водил Великое воинство на Британию. И оно даже поначалу побеждало. В битвах. Но в итоге оказалось разбитым. В итоге оно проиграло в войне! Война – не набеги!

– Да что не так-то?!

– Как мы условились воевать?

– Ну…

– Как, я спрашиваю? Появился флот. Я выхожу вперед и иду напролом, засыпая всех стрелами и дротиками. А вы добиваете раненых. Быстро. И с минимальным количеством потерь. А вы что сделали? И главное – нах…я? Славы глупой захотелось?

– Почему глупой-то?

– Потому что настоящая лишь за теми, кто победил не в бою, а в войне. Героизм проигравших достоин лишь снисхождения.

– Ты нагнетаешь. Остынь, – нахмурился Ивар.

– Посчитай потери… – прорычал Ярослав и ушел от борта, отправившись в свою каюту. Всю эту ругань Государь Руси устроил на стародатском, который в целом знал очень прилично. Поэтому окружающие Ивара воины не только слышали все слова, но и понимали их. И им очень не понравилось, что сказал «этот ромеец».

Ивар не стал выделываться и посчитал потери.

Десятая часть войска оказалась в минусе. Совсем. Окончательно. Или уже умерли, или не переживут и двух-трех дней. Еще столько же должны поправиться. Еще столько же даже после выздоровления не смогут полноценно драться.

И ему это ОЧЕНЬ не понравилось.

Тогда, в запале, он даже не подумал о таких последствиях. Ведь его бойцы давно уже не несли такие ощутимые потери. Они ведь все в кольчугах, надетых по примеру Ярослава, поверх стеганых халатов. Да и тактику боя он применял куда более продуктивную, чем у остальных. А вот остальные…

– Ты все сам видел, – хрипло произнес Харальд, подойдя к борту и обращаясь к Ивару.

– Что видел?

– Эта римская сопля просто отсиделся за нашими спинами.

– Харальд, ты дурак?

– Чего?!

– А того! Как бы он смог обогнать наши драккары?! Ты сам, как малолетний придурок, побежал вперед. И что? Доволен? Сколько твоих полегло?

– Это была достойная смерть!

– Достойная, – прорычал Ивар. – Но эти ребята не встанут с нами в Британии. Если бы не твоя глупость, у нас бы потерь почти не было. Ярослав бы вышел вперед, а мы пошли следом, повторив разгром сарацинского флота.

– Я был лучшего о тебе мнения, – скривившись, произнес Харальд и сплюнул в воду. – Не думал, что ты трус.

– Иди ко мне, и ты узнаешь, кто из нас трус! – воскликнул Ивар, хватаясь за топор.

– А кто как не трус предложит прятаться за спину этой римской сопли?

– Ярослав тебя уже побеждал. Забыл? Щенок. Забыл, благодаря кому ты все еще дышишь?

– Ему повезло.

– И с Хрёриком тоже повезло? И хорезмшахом повезло? И в Александрии повезло? И в Иерусалиме?

– Сарацины лишь смазка для мечей. Это все знают. Наши их там режут без всяких проблем.

– Наши бы их не резали так, если бы Ярослав не показал, как это делать. Или ты думаешь, почему я легко смял центр? Потому что применял приемы, подсказанные этим римлянином. И потерь у меня почти нет. И все дела сделал, пока ты и твои ребята отчаянно рубились и умирали.

– В метании сулиц нет чести, – с отвращением произнес Харальд и снова сплюнул, но теперь так, чтобы слюна попала на борт корабля Ивара.

Тот дернулся, но его крепко держали свои же.

– Это у тебя нет чести, – прошипел сын Рагнара.

– Ты так лаешь только потому, что мы поклялись до окончания этого похода не проводить божьего суда. Щенок. Знаешь, что я не трону. Ибо слова, сказанные перед лицом Одина, для меня важнее твоего тявканья.

– Не боишься, что я прекращу этот поход? – холодно и тихо произнес Ивар, нервно тиская ручку топора.

– И расстроишь покойного папочку? Ай-ай-ай. Нет, щенок. Не боюсь. Ни тебя, ни твою римскую соплю, за которую ты все норовишь спрятаться…

Еще немного полаялись. После чего корабли «разбрелись» на приличное расстояние, окруженные соратниками. От греха подальше.

Харальд торжествовал.

Его слова разошлись по всем кораблям в считаные минуты и обсуждались. Дескать, какой смельчак. Бросил вызов двум непобедимым конунгам. И те не нашлись, что ответить ему. Силен бродяга. Да и люди его любят. Свой он человек. Свой. Не то что этот ромеец или Ивар, что разжирел и обабился за время жизни в южных морях.