Борис Батыршин - Курс на Юг [СИ litres]

Но каков лейтенант Родриго! Повезло молодцу, нечего сказать: вытянул эдакое зеленоглазое счастье на свою голову!

И на его, Серёжину, кстати тоже…

Вальпараисо, где-то в порту.

31 декабря 1879 г.

– Этим сведениям можно доверять?

Бёртон ещё раз перечитал записку.

– Мой человек, тот, что служит у начальника таможни лакеем, сам доставлял пакет на «Луизу-Марию». – ответил Мануэль. – Ну и по дороге заглянул, конечно. Всё было в точности: письмо барону и приглашение на ужин к дону Гальвесу.

– Дон Гальвес – это комендант крепости?

– Он самый. – кивнул чернявый. – Не приведи Иисус, угодить к нему в гости…

– Однако же, наш друг барон собирается к нему, и не один, а с супругой.

– Так Рождество же, сеньор! Вообще-то здесь принято встречать его дома, но дон Гальвес ежегодно устраивает вечером, в сочельник приём. Гости съезжаются к пяти часам пополудни, а расходятся около десяти, чтобы поспеть домой, к своим семьям. Некоторые же так и остаются в гостях у коменданта. Вот, к примеру, барон с женой: они же вдали от своего дома – что им, на пароходе Рождество встречать?

– Значит, собираются встретить Рождество… – Бёртон с усмешкой покачал головой. – Прелестно, прелестно. Встретить – а заодно, устроить побег своему русскому приятелю?

– Вам виднее сеньор. – Мануэль пожал плечами. – Я про это ничего не знаю.

– А должен бы знать. – англичанин нахмурился. – Иначе, за что я такие деньги плачу? У тебя есть свой человек в крепости?

– Имеется один на примере. Капрал крепостной артиллерии.

– Надёжный?

– Нет, конечно. Но деньги все любят, а этот к тому же, по уши в долгах – проигрался на петушиных боях и теперь прячется от кредиторов.

– Ну, если другого нет… Вот что: свяжись с ним прямо сейчас и скажи, чтобы не сводил с русского офицера глаз. Во время самого праздника он никуда не денется, скорее, ближе к утру, дольше тянуть они не станут. Настрого прикажи этому своему капралу: как только возникнет подозрение, что пленник готовится бежать – пусть подаст сигнал.

– Ясно, сеньор. Что-нибудь ещё?

– Пустишь за бароном человека понадёжнее. Пусть проводит его с женой от пирса до самой крепости. Сам же собери своих головорезов, и ждите меня возле крепости, со стороны города. Укромное местечко там найдётся?

– Русло высохшего ручья. – подумав, ответил чернявый. – Там густой кустарник, можно хоть роту солдат спрятать, с дороги ничего не видно.

Хорошо. И вооружитесь хорошенько. Ножи, револьверы, – ну да не мне тебе объяснять… Барону наверняка будут помогать в устройстве побега те, кто устроил взрыв в порту, а с этими парнями шутки плохи.

– Это точно, сеньор! Не матросов же с парохода ему брать?

– Вот и я так считаю. Тут-то мы их и накроем – всех, разом! Мануэль замялся.

– Что-то ещё?

– Хорошо бы денег, сеньор. Парни должны знать, за что подставляют головы под пули.

Бёртон извлёк из кармана тяжко звякнувший мешочек и бросил на столешницу. Мануэль шустро сгрёб его и воровато оглянулся – никто не заметил? Но в таверне в этот ранний час почти не было посетителей. Лишь маялся в углу от тяжкого похмелья матрос с распухшей физиономией, да двое слуг в грязных фартуках и полотняных, по колено, штанах, вытирали столы после ночного веселья.

– Сделаем дело – получите вдвое больше. А теперь торопись, времени осталось всего ничего. Опоздаешь, что-то сделаешь не так – пеняй на себя, больше прощения не будет. Лично глотку перережу!

Расставшись с агентом, Бёртон неспешно направился вверх по улочке из порта. На ходу он ещё раз прокручивал в мозгу события последних дней.

Итак, что имеется в сухом остатке, как говорят учёные-химики? Есть некий бельгийский судовладелец, бывший русский морской офицер, умело прикидывающийся другом чилийцев – и при том он как-то связан с диверсией, совершённой в порту, в результате которой, между прочим, потеряны десятки тонн оружия и боеприпасов, доставленных из Англии. Есть также подельник «бельгийца», тоже русский, притаился где-то в окрестностях Вальпараисо во главе группы опаснейших боевиков, эту диверсию и устроивших. Мало того, этот тип, несомненно, работает на русскую разведку, и в своё время сорвал операцию, которую проводил Бёртон в Порт-Саиде.

А ещё – пленник, которого эти двое собираются вытащить из крепости. Тоже русский, тоже морской офицер, состоящий на перуанской службе – это он пригнал в Перу невесть откуда взявшиеся боевые корабли, успевшие попортить чилийским морякам немало крови.

Да, похоже, не зря беспокоились лорды Адмиралтейства, не зря отправили его на край света с невнятной миссией: «всеми силами препятствовать влиянию России на чилийские дела». Щупальца русского спрута уже дотянулись сюда, но Бёртон сумеет их обрубить: он идёт на шаг впереди, и вовремя покончит с опасной троицей, на которой держится деятельность русского секретного ведомства в этой южноамериканской дыре.

Вальпараисо, крепость.

31 декабря 1879 г.

После всего, что выпало на долю Серёжи Казанкова за эти два года, он не сомневался, что удивить его непросто. Но, войдя в гостиную коменданта крепости, молодой человек поначалу решил, что спятил.

Карл Греве, старый друг по Морскому Училищу, лихой марсофлот, отставной офицер, лишившийся руки в бою с британским фрегатом; владелец пароходной компании и обладатель прелестной супруги – здесь, среди гостей дона Гомеса? Среди всех этих чилийских офицеров, смуглых, черноволосых дам и напыщенных местных аристократов, все, как один, с испанскими корнями?

…Морок? Видение? Вроде, и не пил почти….

– Ну, здравствуй, майн либер фройнд! [23]– барон уже двигался ему навстречу, раскинув руки для дружеских объятий. Окружающие торопливо давали ему дорогу. – Что, обалдел сего числа? Да не смори ты на меня, как монах на Вельзевула! Право же, того гляди и крестное знамение сотворишь… Я это, я, и дымом истаивать не собираюсь!

– Кх-х– х… – Серёжа откашлялся и поспешно отдёрнул руку, взлетевшую, было, к правому плечу. – Барон? Гревочка? Какими, чёрт подери судьбами?..

– Как можно-с?.. – укоризненно ответствовал барон. – Поминать нечистого за… – он бросил взгляд на высокие, в виде готической башенки, часы. – …за четверть часа до светлого праздника Рождества? А впрочем, я забыл, вам, православным Рождество только предстоит праздновать..

Сам барон был лютеранином, как и большинство уроженцев Эстляндии.

– …но не забывай, что и гости, и хозяева этого богоспасаемого дома – все, как один, добрые католики, и к подобным вещам относятся трепетно. Впрочем… – барон ухмыльнулся, – если тебе так уж приспичило, чертыхайся. Всё одно по-русски они ни пса не разумеют.