Борис Батыршин - Курс на Юг [СИ litres]

Всего этого Серёжа вдоволь наслушался от своих сопровождающих во время своих ежедневных прогулок. И ходы не обманули его ожиданий: низкий, сложенный из нетёсаных камней ход, плесень на стенах, чадные масляные факелы освещают коридор на полдюжины шагов. Свет вязнет в смрадном дыму, и лишь тусклые отблески играют на лезвии ножа в руке Хуанито.

Чем, скажете, не готический роман? Не хватает, разве, упыря, выбирающегося прямо из стены, чтобы высосать до капли кровь из незваных гостей…

Но упыри так ниоткуда и не повылезли. Расцарапав макушки и локти в каменных узостях, беглецы выбрались, наконец, наружу. Крепость высилась шагах в трёхстах угольно-чёрной громадой на фоне ночного неба. Слышно было, как на галерее и батареях перекрикиваются часовые – лениво, не столько бдительно неся службу, сколько отбывая давно наскучившую повинность.

«Туда!» – Ачива дёрнула спутника за рукав, и они побежали вдоль русла высохшего ручья. Факела пришлось загасить у выхода из тоннеля, и теперь дорогу освещала только луна и крупные звёзды. Резко, одуряюще пахло полынью, в высокой траве заходилась трелями дурная местная разновидность сверчка – стрекотали они так, что заглушали шаги и шуршание сухой травы под подошвами.

Серёжа поискал глазами Южный Крест – вон он, стоит, как полагается, над горизонтом. Значит, они идут на юг; до города мили две с половиной, но добираться туда по эдаким буеракам придётся долго.

Он подал знак остановиться, выбрался на край овражка и завертел головой, разыскивая приметное дерево, о котором упоминал барон.

Искомая примета обнаружилась шагах в пятидесяти от места, где затаились беглецы. Серёжа сдавленным шёпотом распорядился, что Дырьев остаётся за старшего, и пусть ждут его и никуда не уходят. И побежал, низко пригибаясь к земле, к кривой араукарии, ясно видной на фоне неба возле поворота дороги. На бегу он то и дело останавливался и прислушивался – но нет, из крепости, до которой было около мили, доносились только обычные перекличек часовых. Видимо, побег пока остался незамеченным.

Из зарослей акации на краю овражка раздался короткий свист – раз, другой. Серёжа замер, потом свистнул в ответ. Сигнал повторился.

– Серж, ты, что ли?

Барон! Серёже сразу сделалось весело. Получилось!

– Я, Гревочка, кто ж ещё?

– А где остальные?

– Сзади. Спрятались, ждут.

– Девчонка с вами?

Серёжа кивнул, и Греве выбрался из кустов. Он был одет в тёмные бриджи и куртку, перетянутую ременной портупеей. Левую руку барон держал слегка на отлёте, под мышкой правой сжимал длинный предмет, завёрнутый в кусок парусины.

– Что это у тебя, карабин?

– Абордажный палаш. Рука, сам понимаешь – ни с револьвером не управиться, ни с винтовкой…

И продемонстрировал протез, затянутый в перчатку из чёрной кожи.

Вслед за бароном возникли двое, с карабинами и револьверами за поясом. На груди криво, явно наскоро, пришито что-то вроде казачьих газырей, из которых выглядывают головки патронов, за поясами – казачьи бебуты и короткие металлические цилиндры непонятного назначения. Серёжа хотел спросить, что это, но смолчал. Не время.

– А где Веня? Ты же говорил, с ним целый отряд?..

– Ждут неподалёку. Нам, Серж, тут приготовили засаду – вот мы и решили разделиться. Вашу-то компанию наверняка обнаружат, если уже не обнаружили. Пусть думают, что нас мало, будет и им сюрпризец…

– Засада? – Серёжа встревожился. – А мы, значит, вроде приманки?

Барон кивнул.

– Архаровцы Остелецкого их заранее выследили. У него такие умельцы есть – что ты!.. Один прикинулся пьяным и в таверне весь их разговор подслушал – благо по-испански уже кое-как понимает. Не поверишь, ему даже рожу пришлось малость подпортить, чтоб сошёл за спившегося матроса!

– Ну, тогда пошли?

– Пошли. Держи вот…

И протянул Серёже маленький двуствольный пистолетик. Серёжа взял – игрушка целиком помещалась в ладони. Он нажал на защёлку, переламывая стволы.

– Американский, новейшая система «Дабл Дерринжер». – похвастал Греве. – Я его купил здесь, в Вальпараисо. Ты не смотри, что такая фитюлька – патрон сорок первого калибра, бой о-го-го… если стрелять в упор. Американцы из такого же, только одноствольного, ухлопали своего президента. Вот, держи патрончики…

– А посерьёзнее ничего не нашлось? – неприязненно осведомился Серёжа, рассовывая толстенькие медные цилиндрики по карманам. Оружие ему не понравилось.

Греве развёл руками – извини, мол, брат, не подумал.

– Ладно, идите за мной. И своим скажи: пусть Дырьеву и Хуанито револьверы дадут, что ли… Что нам, в засаду как телкам на бойню идти, с голым задом?

Бомба-македонка – в сущности, очень простая штука. Обрезок чугунной трубы, внутри динамитная шашка весом в полфунта, достаточно мощный заряд для ручной бомбы. Жора Лукин, бывший студент питерской «Техноложки», действительно хорошо разбирался в взрывном деле, и повернись его судьба иначе – вполне мог стать террористом-революционером. Но так уж получилось, что вместо прокуренных комнат и «нумеров» дешёвых трактиров, где устраивали свои бдения народовольцы, он оказался в Михайловском артиллерийском училище, с четвёртого курса которого и был взят в «морские пластуны».

Лукин не стал возиться с капризными и чрезвычайно опасными кислотными взрывателями, состоящими из стеклянной трубки с кислотой и свинцового грузика. Вместо этого он снабдил македонки простейшими тёрочными запалами и натренировал «морских пластунов» в обращении с ними.

Из полудюжины брошенных «македонок» не сработала только одна. Остальные исправно взорвались, наполнив пространство вокруг роем бритвенно-острых чугунных осколков. Три десятка головорезов Мануэля, кинувшиеся на беглецов из зарослей араукарий, попали под этот смертельный вихрь. Ночь наполнилась воплями боли, ужаса, ярости.

– Берегись! – заорал барон, размахивая обнажённым палашом. Серёжа схватил Ачиву за плечи и, не слушая её возмущённых воплей, прижал к земле. Их спутники уже палили по нападающим. Он вскинул «Дерринжер», но стрелять не стал – попасть с полутора десятков шагов из такого коротышки можно, разве что, случайно. Вот подойдут поближе…

Но злодеям было не до рукопашной. Только один – крепкий, долговязый, с узким, костистым, отмеченным уродливым шрамом лицом – выхватил из трости узкий клинок и сцепился с Греве. Остальные метались из стороны в сторону, беспорядочно палили – а в ответ из темноты летели меткие пули. Вот один упал, вот ещё двое, ещё и ещё… Серёжа не видел стрелков, но не сомневался, что это – те самые «архаровцы», о которых говорил давеча барон.

Ачива вырвалась из его объятий и юркнула в кусты – только ветки затрещали. Серёжа махнул рукой Дырьеву, и старшина кивнул и кинулся вслед за девушкой.