Борис Батыршин - Курс на Юг [СИ litres]

Трое друзей стояли на шкафуте «Луизы-Марии» возле зачехлённого орудия. С востока, из-за зубчатых цепей Анд пробивалось предутреннее зарево, но западная часть горизонта ещё тонула в чернильной мгле. Разве что звёзды побледнели, готовясь уступить место дневному светилу.

– Это ещё что! – барон довольно ухмыльнулся. – Представь, как я удивился, когда Вениамин признался, что он и тебя втянул в эту авантюру!

– А кого мне было втягивать, как не старых друзей? – удивился Остелецкий. – Да и опыт у вас соответствующий: у тебя, Серж, репутация лихого корсара, а Гревочка мятежи на британской каторге поднимал и инсургентов с пушками высаживал в Индии. Кому, как не вам?

Греве хотел возразить, что никаких мятежей он не поднимал, а лишь вовремя подал толковую мысль командиру «Крейсера». Но смолчал – похвала друга была ему лестна.

– Привлёк, говоришь? – Серёжа испытующе посмотрел на друга. – Вот только мне почему-то забыл сказать. А, казалось – чего бы стоило? Вон, Иван Фёдорович был в курсе…

– От и до, Серж, от и до. – Остелецкий развёл ладони примерно на фут, демонстрируя степень осведомлённости Повалишина. – Ровно насколько ему было положено. Служба такая, уж извини. Вот и сейчас нам предстоит кое-что не вполне… дипломатическое.

– И что именно, позволь спросить?

– Тут такое дело… – ответил вместо Остелецкого барон. – После этого побега в Вальпараисо нам оставаться не стоит. Чилийцы уже шерстят город и окрестности, а не позже, чем утром кому-нибудь придёт в голову гениальная мысль, что беглецы могут скрываться на одном из судов, стоящих в порту.

– Или Бёртон подскажет. – добавил Остелецкий. – Он тут играет какую-то свою игру, но, если другого выхода не останется – с лёгким сердцем сдаст Гревочку вместе с «Луизой-Марией». А уж на ней чилийцы много чего интересного найдут.

Например, сеньора Мигеля Грау. – хохотнул Греве. – То-то удивятся! Так что мы с Веней решили: если уходить – так надо на прощанье хлопнуть дверью. Крепко хлопнуть, чтобы стёкла посыпались…

– Кстати, об адмирале. – перебил барона Вениамин. – Ты, Серж, уже ему представился?

– Разумеется. Я же служу в перуанском флоте, а значит – его подчинённый. Устав, сами понимаете.

– И сколько у него сейчас таких… подчинённых?

– Шестеро. Трое подобранных вместе с ним с «Републики», мы с Дырьевым и Хуанито. Могло быть семеро, но моего минёра ранило. Сейчас отлёживается в лазарете.

Во время схватки на дороге маленький отряд не понёс особых потерь. Трое «морских пластунов» получили лёгкие ранения, да минёр с Серёжиной торпедеры на отходе словил шальную пулю в мякоть бедра – навылет, но из строя он выбыл.

– Шестеро – это хорошо. – кивнул барон. – Вшестером вы, пожалуй, справитесь.

– Справимся? С чем?

– А вот смотри туда…

И показал в сторону внешнего рейда, где темнели силуэты двух военных судов.

– «Уаскар» и канонерская лодка, как её…

– «Конадонга». – подсказал Остелецкий. – Остальная эскадра сейчас блокирует Кальяо. А канонерку оставили, чтобы сопровождать «Уаскар». На н не сегодня-завтра закончат ремонт, и тогда он сможет присоединиться к эскадре командора Карденаса…

– …и превосходство чилийцев, которое и так велико, станет подавляющим. – закончил барон. – Вот мы с Вениамином и решили чуток уравнять шансы.

– Уравнять? Это как? Хотите подойти к канонерке и вдарить по ней в упор? Спору нет, Гревочка, пушки у тебя отменные, размолотят это корыто с двух залпов. А дальше что, подумал? Береговые батареи раскатают «Луизу-Марию», как бог черепаху, да и на «Уаскаре» спать не будут. Чилийцы, конечно, артиллеристы ещё те, но пароходу много и не надо. Одно-два попадания, и приходи, кума, любоваться! К тому же, это будет в чистом виде акт пиратства – вы ведь под бельгийским флагом, а Бельгия в войне не участвует.

– В корень зришь, Серж. – кивнул Остелецкий. – А потому никакой канонады не будет. Вообще обойдёмся без стрельбы, сделаем всё по-тихому. Сейчас мы грузимся в шлюпки, обматываем вёсла тряпками, чтобы вода не капала и тихо-о-онечко гребём к «Конадонге». Поднимаемся на палубу, сгоняем команду в низы, после чего сеньор Грау поднимает на канонерке перуанский флаг и объявляет её военным трофеем. Вы шестеро, как перуанские военные моряки, принимавшие присягу, составите команду. Всё в полном соответствии с законами войны на море. А дальше – «Луиза-Мария» и «Конадонга» на мягких лапках вытягиваются с рейда и прочь отсюда!

Серёжа задумался.

– А что? Авантюра, конечно, но может и пройти. Только вот как быть с «Уаскаром»? Он-то всё равно уйдёт к эскадре, пусть и один?

– Об этом мы тоже подумали. – Остелецкий переглянулся с Греве. – Сам всё увидишь. А ты, Гревочка… – он повернулся к барону, – остаёшься на «Луизе-Марии» – Поднимайте пары и ждите нашего сигнала – и чтобы с берега ни огонька не заметили!

– Это ещё почему? – возмутился барон. – Я этот план придумал, и меня же отодвигают в сторону? Если это из-за руки – то довольно гадко с твоей стороны, Вениамин, не ожидал…

– Погоди, Карлуша, горячка! – Остелецкий выставил перед собой ладони, словно защищаясь. Поверь, я нисколько не сомневаюсь в твоей боеспособности. Но представь, что у нас что-то пойдёт наперекосяк, и придётся драпать? Тогда единственный шанс на спасение – «Луиза-Мария и её пушки. На Девилля у меня надежда слабая, он, сколько сможет, будет держаться за бельгийский нейтралитет и статус коммерческого судна. Ну и баронессе объяснишь, что происходит, она наверняка вся на нервах…

Ну, если только так. – пробурчал барон. – Но когда выйдем в океан…

– Обязательно. Никуда от тебя слава не денется, ещё повоюешь.

– А как же нейтралитет?

– А сеньор Мигель Грау на что? Как только адмирал поднимет на «Конадонге» свой флаг, она из приза превращается в боевой корабль перуанского флота. После чего он имеет полное право конфисковать твою «Луизу-Марию», скажем, за военную контрабанду – пушки-то на ней стоят? Конфискует – и на законнейшем основании включит в состав перуанского флота в качестве вспомогательного крейсера. А дальше пусть адвокаты разбираются. Главное – никто не сможет обвинить ни тебя, ни твою компанию в нарушении бельгийского нейтралитета.

– Толково придумано – помедлив, кивнул Греве. – Ладно, черти драповые, уговорили. Идите тогда к шлюпкам, а то вот-вот встанет солнце. Хороши же вы будете при свете дня!

Столб воды под кормой «Уаскара». Раздались испуганные крики, с блокшива, старого парусного фрегата, стоящего на мертвых якорях со снятым рангоутом, грохнула сигнальная пушка. Ей ответило орудие с верков крепости – там замелькали сигнальные фонари, замельтешили на валах крошечные фигурки.

– До батарей меньше двух миль. – Серёжа опустил бинокль. – Могут и попасть, если очень постараются.