Александр Плетнёв - Углём и атомом [litres]

Однако из-за погоды проверок и проб пока не проводили, остерегаясь потерять «птичку». По этой же причине не стали смотреть, что там с чужаком-крейсером, отследив его на радаре примерно до входа в бухту Бечевинская (оказывается, английские моряки про тутошние берега и воды кое-что знавали, коль так адресно укрылись от шторма).

«Лену», тяжело переваливая на волнах, понесло под парами в Петропавловск. Алексеев спешил претворять план по дезинформации противника.

Из посторонних на «Ямале» остались лишь раненые в лазарете.

– У них там хоть красной краски столько отыщется? – собственно, и не требуя ответа, задался Шпаковский, глядя вслед пароходу, теряющемуся в сплошных дождевых полосах.

Помолчав немного, добрав в своих домыслах аргументов, вынес незатейливый пессимистичный вердикт:

– А жидковато у них с неоглаской получится, весь Петропавловск будет знать. Там и иностранцы какие-то вроде еще стоят. Хм! Если только выкупленный угольщик на переоборудование не увести в отдельную бухту.

– Наверняка так и сделают. Есть там закуток – за полуостровом Крашенинникова, аккурат там, где потом Вилючинск возвели, – штурман, как всегда, блистал географическими познаниями, – но один пес этот театр с потоплением на виду у англосвидетелей – едва ли на месяцы. А потом начнут «копать» на Мурмане, приди мы туда. Вот к этому времени надо, кстати, и нам масть сменить – из красного в шаровый.

– Наконец-то. А я сразу говорил…

– Поводов для опасений не предвиделось. А вообще, если они у себя при дворе (или где там еще в столицах «сквозит?») меры не примут по выявлению утечки, толку от этого спектакля – ноль!

– Это да.

На мостик шумно заявились двое – старший механик АППУ и электрик. Те самые энтузиасты, не разлей вода «РЯВщики».

– Вадим Валерьевич, – провокационно улыбаясь, обратились к начальнику безопасности, – мы знаем, вы же записи ведете! И как Трусов наместнику отчет давал по бою «Рюрика». Дайте послушать! Интересно ж…

– Ничего там особо захватывающего. Да и печально слушать о проигранном бое, – спустил серьезным тоном Шпаковский, – просматривается другое – довольно любопытная тенденция, скажу, метафизического характера. Вам когда на вахту… с вахты?

– После четвертой.

– Вот после и приходите с флэхой – скину. Ваше мнение по фактам будет особо любопытно. Слишком много совпадений, даже на мой непрофессиональный в исторической базе взгляд.

– Э-э-э-е!

Любители исторических морских баталий спорить и настаивать не стали.

Ушли, разочарованные отсрочкой.

– Метафизика… это ты о чем?

– Да вот – факты, фактики! Склонна матушка-история, сука упрямая, к инертности. Словно сопротивляется на попытки изменения событий, людских судеб, кораблей… и как бы не государств и империй. Про последний бой «Рюрика» в той, нашей истории, я поменьше знаю, чем эти двое, – Шпаковский кивнул вслед ушедшим, – но как главное, характер попаданий примерно тот же: в румпельное отделение… отсюда заклинивший руль, сбитый ход, вымолоченная артиллерия. Короче… то же самое сволочное стечение обстоятельств, и что вообще поразительно, если очевидцы не врут – практически в той же последовательности! Единственное, кингстоны им уже не было нужды открывать.

Морской бой – это не драка на кулаках… шальная, скоротечная.

Корабли на информативность рулей, на обороты машин, в эволюциях коордонатов ли, иль других циркуляций, реагируют тягуче.

Даже самые быстрые в бою – снаряды, расстояние до цели покрывают за несколькосекундный, шевелящийся на губах артофицера отсчет.

И в нашем случае боестолкновения «Рюрика» с «Кресси», растянутом на три с половиной часа, в том числе – когда почти всегда находилось время на переваривание докладов, на обдумывание решений, на завершение маневра корабля.

И когда случался дефицит его, этого времени, и наступал цейтнот (во всех отношениях)… и когда происходила полнейшая неразбериха под грохот близкого взрыва и убийственный свист осколков в уже полуоглохших ушах… командир крейсера капитан первого ранга Трусов сохранил обобщенное, но достаточно полное представление обо всех ключевых моментах сражения.

Один из крейсеров противника – «Аполло» уходил на ветер. Срываемый с его труб дым превращал уменьшающуюся точку бронепалубника в мутное пятно. Оттуда, из пятна, еще постреливало ретирадное орудие, но по мере удаления обслуга и сама, видимо, не надеялась попасть в цель.

Трусов в свою очередь приказал прекратить стрельбу вдогон, как бесполезную. Понимая, что главный противник на правой раковине – весьма серьезный, превосходящий их по многим показателям «Кресси».

Относительное равенство в скорости обеспечили в самом начале боя, удачно проредив броненосный крейсер Его Величества на одну трубу. Однако англичане сохраняли некоторое преимущество. Не на много – на узел, и медленно нагоняли по правой раковине, удерживая, впрочем, дистанцию.

Характеристики оппонента лежали перед Трусовым журналом-справочником Джейн.

Евгений Александрович вновь перечитывал, бормоча, выискивая слабые места, хотя наверняка уже помня их наизусть:

– Бронирование: башни, казематы, рубка, траверзы, пояс…

«На такой дистанции пояс в оконечностях у него, пожалуй, одолеть еще можно.

Если главным калибром.

И вполне шестидюймовками.

А о стодвадцатках, что во французских миллиметрах, и говорить не стоит – едва ощекочат.

Но прикажи, не прикажи – целить мерзавцу в носовую оконечность… тут вообще попасть в силуэт уже радость».

Обоюдно обменивались залпами.

Почему-то пока обоюдно безрезультатно. При маневрировании сбивался прицел.

Пристреливались, роняя снаряды вокруг да около, вздымая водяные всплески, подбираясь накрытиями. Все ближе.

Вот уже летят осколки и брызги. Шибает в нос дым сжигаемого пороха.

Превосходство «Рюрика» в количестве стволов было недолгим, темп стрельбы упал, полуоткрытые казематы уже успели нахвататься от близких разрывов, пока…

Пока окончательно не пристрелялись! Оба! Как сговорившись.

И пошли первые на результат… на поражение.

В «Рюрик» – болезненными тычками и дрожью, криками команд: «выяснить, доложить, устранить!».

В «Кресси» – скудными издалека вспышками и черными шапками дыма.

И потому кажется, что в тебя так часто, а в него (серую, почти неуязвимость) так мало! Но это только кажется.

«Англичанин», кутаясь клубами пороховых газов из стволов, уже рвался на траверз, повернув кормовую башню, и вот-вот готов был подключить ее к обстрелу.

– Не бьем мы его, Евгений Александрович! – почти ныл, в досаде, в чаянье старший артиллерийский офицер. – Броня у него. И в башнях девятидюймовки! Ей-богу, на таких кабельтовых не бьем мы его.