Александр Плетнёв - Углём и атомом [litres]

– Нерадивые носатые обезьяны не соизволили довести покраску своего корабля до конца.

От этого высившийся над водой броненосец был безобразен, будто покрыт нелепыми лишаями. Однако опознать боевой корабль по орудийным башням было несложно. Как и догадаться в предназначении двух других пароходов.

«Японца» увидели только тогда, когда над морем окончательно прояснилось, и туман отступил… увидели дымом на юго-западных румбах. Догнать его шансы были, что «Рион» и пытался делать, превосходя оппонента минимум узлов на пять, наверстывая упущенное время и восемь миль подаренной противнику форы.

– Упустили? – На мостике флагмана Рожественский, как сыч, восседал в кресле, принимая сообщения и доклады. Казалось – закипал, сверкая глазами, однако вопреки своему обыкновению на брань не переходил, лишь в голосе скребло железом. – Выражаю свое глубокое неудовольствие, господа.

– Может, это действительно был «американец?» – все еще надеялся Коломейцев, впрочем, не особо настаивая. – Но тогда с чего бы ему столь поспешно бежать?

А потом поступил доклад от телеграфистов, что они фиксируют передачу шифрованной морзянкой. И уже не было никаких оснований сомневаться – почерк японский.

– Забить эфир?! – Флаг-офицер вопросительно смотрел на адмирала, решительно готовый отдать необходимый приказ.

А Рожественский почему-то медлил. Адмирал думал. Думал и колебался:

– Предупреждение уже ушло. Забей мы его сигнал беспорядочной морзянкой, это станет еще одним предупреждением. Не надо думать, что японцы глупы – поймут, с чего вдруг такая чехарда в эфире.

Он встал, склонился над картой:

– Так говорите, мы вот здесь? Едва прошли траверз Урупа?

И не дожидаясь ответа, выпрямился:

– Тем более надо поспешать. Прикажите судам обеспечения становиться к нам в кильватер. Эскадра следует намеченным курсом, согласно плану. Передайте Трояну: сильно не увлекаться погоней. Не думаю, что его ждет засада, но по правому борту у него острова и не исключено – множество подводных рифов. Как бы не наскочил.

УКВ-радиостанция до «Риона» уже не добивала, о чем сообщил мичман – оператор радиостанции.

– Отстучите беспроводным, – отмахнулся адмирал, – все одно уже нашумели.

– Позвольте, Зиновий Петрович, – удивился Коломейцев, – так мы отпустим его, этого японского соглядатая?

– Соглядатая? – все так же задумчиво переспросил Рожественский. – А что он видел?

Заданный вопрос повис в воздухе, так как штабные офицеры не особо понимали, что именно хотел услышать командующий.

Тогда адмирал сам ответил:

– «Ослябю» и транспорты, судя по заверениям Бэра. Ровно то, что ждут наши противники с результатов дезинформационной игры Петербурга. К сожалению, все наши красивые планы… планы, что нам прочили из Петербурга, сменились вынужденным следованием за обстоятельствами – порт-артурская эскадра оказалась под угрозой обстрела осадной артиллерии, и нам необходимо, не отвлекаясь на иные боевые столкновения, спешить на усиление и выручку. Теперь же представьте, что произойдет, узнай японцы о появлении «Осляби» близ Сангарского пролива?

Рожественский снова замолчал, давая возможность ответить штабистам.

– Вероятней всего, Камимура бросит на перехват два-три броненосных крейсера, – сразу же нашелся Коломейцев. И тут же сделал вывод: – Что облегчит задачу Владивостокского отряда.

– Совершенно верно.

– Но, Зиновий Петрович, это определенно положительный, но косвенный эффект, – в расстроенных чувствах продолжил офицер, – разыграть бы эту неожиданную карту и обрушиться на Камимуру всеми тремя броненосцами…

– Увидев всех наших трех, убегут-с узкоглазые – ход у них больший, – тут же выказал сомнения Рожественский, – и тогда уж точно приход «бородинцев» под Артур не станет неожиданностью.

– Телеграмма с «Риона!» Сообщает: «Вынужден замедлить ход из-за риска налететь на рифы. Открыл огонь по противнику на дальней дистанции».

А Рожественский продолжал задумчиво теребить пуговицу на кителе:

– Предположим… хм… хм! А ну-ка, прикажите Трояну оставить в покое этого несчастного японца, он нам (этот узкоглазый) еще пригодится. Кое-что попробовать все же стоит. Попробовать хитро сыграть. А?

Офицеры почтительно замерли с планшетами в руках, сверля начальство глазами, не смея спросить, что же задумал командующий.

– Японцы, конечно, перестраховщики, – взгляд адмирала блуждал по разложенной штурманской карте, – но это работает в обе стороны. Не станет Камимура сильно оголять блокаду Владивостока, сочтет, что против одного «Осляби» («Рион» в расчет можно не брать) достаточно двух элсвикских броненосных крейсеров [37] Элсвикские крейсера – от названия верфи в Элсвике в Великобритании, где они были построены. . Так? Я – полагаю. А как там говорят азиаты, война – искусство обмана? Вызовите боцмана, нам надо сделать некоторые приготовления. Японцы будут ждать нас, а мы будем ждать их.

За светлое время суток, к неторопливым сумеркам, неторопливые русские вышли на параллель Хоккайдо, находясь от острова в пятидесяти милях к востоку.

Все это время капитан «Кагава-Мару» неотступно следовал у них на правой раковине. Однако удерживая приличную дистанцию, так как, однажды набравшись смелости, едва попробовав подойти ближе, был немедленно изгнан быстроходным русским клипером, что ранее преследовал его у островов и даже обстрелял, добившись одного попадания в ютовую часть.

Почему крейсер тогда так легко от него отстал у Эторофу и ныне не пытается настичь, явно имея лучшие ходовые качества, шкипер «Кагава-Мару» не знал, списывая это на нерешительность русских и на благоволение богов.

Ведя наблюдение в зрительную трубу, он регулярно отсылал сообщения по беспроводному телеграфу в Нэмуро, подтверждая, что это, несомненно, предсказанный командованием трехтрубный броненосец и быстроходный вспомогательный крейсер.

Увиденных в рассветном тумане транспортов с ними уже не было.

«Типичные угольщики – отгрузились и убрались, – логично умозаключил шкипер. И в который раз поднимая подзорную трубу: – А вот боевые суда…»

Вот тут совсем не кадровый морской офицер, а некогда рядовой шкипер рыболовного флота по достоинству оценил хитрую покраску противника.

«Мерцающая» – так бы он ее обозначил.

Возраст сентиментален, и на языке завертелась хокку о словно текущих, сливающихся с волнами кораблях. Впрочем, излагать поэзией о варварах и врагах старый японец счел недостойным.

«Судя по их курсу, русские целенаправленно идут Тихим океаном в обход всего японского архипелага. Без намеков на уклонение мористее, оставляя пролив Цугару далеко побоку. Если их намерения не изменятся, и за ночь не изменится курс, то…»